Дикая Роза, стр. 50
Кандиде ничего не оставалось, как сесть в поданный Хаиме автомобиль. Когда они отъехали от дома, Кандида, нервничая, сказала шоферу:
— Хаиме, вы должны отвезти меня к врачу, но поклянитесь, что ничего не скажете об этом никому. Особенно Дульсине… Я не хочу никого беспокоить.
Хаиме поклялся, что он — могила.
Во врачебной консультации, на дверях которой была надпись «Доктор Родриго Альварес. Гинеколог», Кандида провела не очень много времени. Опытному Родриго Альваресу понадобилось не более получаса, чтобы обрадовать ее.
— Поздравляю вас, сеньора…
— Почему «сеньора»? Я — сеньорита…
— Хм… тем не менее поздравляю вас: у вас будет ребенок.
Из разговора Себастьяна с Леопольдиной, происходившего в присутствии Эрлинды на кухне дома Линаресов, Линда поняла, что Рикардо Линарес целую неделю гостил у Леонелы Вильярреаль в ее загородном доме, и теперь его развод с Розой — дело ближайшего будущего.
Эрлинда сомневалась, надо ли сообщать все это подруге. Но, может быть, это заставило бы ее изменить отношение к Эрнесто, явно влюбленного в нее? И она все рассказала Розе.
После того как Эрлинда выслушала кучу вопросов, главным из которых был «одни ли они там ошивались?»,
Роза заявила, что все «это ее не колышет». Правда, через минуту сокрушенно покачала головой:
— Черт! Все-таки втюрился в эту жабу склизкую. Похоже, все мужчины — на одну колодку. Лучше уж я буду одна.
С этим твердым решением она отправилась вместе с Эрлиндой на работу.
В таверне было еще пустовато. В углу Агриппина разговаривала с Эрнесто. Она поинтересовалась, почему он так рано пришел. И он признался ей, что хочет поговорить с Розой.
— Да что у тебя общего с этой девчонкой? Ты что, влюблен? Она не для тебя. Она скоро станет как все другие здесь.
— Этого я не допущу, — сказал он твердо.
К ним подошла Сорайда. Она с ходу включилась в разговор.
— Говорят, Ты, Эрнесто, собираешься вытащить отсюда нашу Розиту? Так имей в виду, что я не позволю. У меня давно не было такого наплыва посетителей!
В это время в таверну вошли Роза и Эрлинда. Сорайда, перехватив девушек у входа, отправила их переодеваться. Но стоило Розе появиться в зале и поздороваться с Эрнесто, как он сказал ей очень серьезно, но с плохо скрываемой радостью:
— Возвращайся домой, Роза. Я нашел тебе другую работу.
Федерико исчерпал все свои доводы. Дульсина нерешительно молчала. Он, уже не очень веря, что добьется от нее желаемого, повторил:
— Это хорошее дело. Вложенные деньги дадут тройную прибыль. Деньги должны работать!
— Но до сих пор у нас не было такой необходимости… Федерико бессильно развел руками.
— Конечно, если вы мне не доверяете…
И то, что не могли сделать слова, сделал жест, такой беспомощный и трогательный, что Дульсина кинулась к Роблесу, уверяя, что полна доверия и готова предоставить ему все полномочия, если… если он наконец будет обращаться к ней на «ты»!
Он обещал, и она тут же выписала ему чек на семьдесят пять миллионов. Он считал, что для благополучного начала дела этого пока хватит.
— Спасибо за доверие, Дульсина. Обещаю, что состояние Линаресов будет приумножено.
Дульсина не прочь была бы отпраздновать их соглашение поцелуем, но в это время дверь кабинета скрипнула, и появилась Кандида.
Едва взглянув на нее, Дульсина воскликнула в испуге:
— Что с тобой?! На тебе лица нет…
— Вы очень бледны, сеньорита Кандида, — подтвердил Роблес.
Они попытались усадить ее, но она, объяснив свой вид повышенным кровяным давлением, решила подняться к себе. Лиценциат взялся проводить ее. По дороге она сообщила ему о своем визите к врачу. Кандида смотрела на Роблеса с надеждой, что он посоветует ей что-либо.
— Если Дульсина узнает, что я беременна, она убьет меня.
— Ну и что ты думаешь делать?
Она продолжала с ужасом молча смотреть на него. Он пожал плечами:
— Долго этого не скроешь…
Эрнесто не ожидал, что его предложение о другой работе вызовет у Розы такие сомнения. Она спросила его, сколько ей будут платить в редакции за уборку и выполнение разных мелких поручений. Он ответил, что около семидесяти пяти тысяч песо.
— В неделю?
— В месяц.
Она не представляла, как сможет жить на такой заработок: ведь ей наконец пришлось взять на себя заботу и о Томасе, всю жизнь работавшей для нее. А ведь Роза ничего не умела делать: писать-то научилась кое-как в те несколько месяцев, что ходила в школу.
— Матушка меня не принуждала, а сама я ленилась, — вздохнула она.
— Ты предпочитаешь оставаться здесь, где тебя то и дело оскорбляют?
— Нет. Но я хочу найти работу получше.
— Как же ты найдешь ее, если ничему не учишься?.. Поверь мне, Роза, если ты не уйдешь отсюда, наступит момент, когда ты полетишь в пропасть.
Но она качала головой в знак того, что, пока ее не выкинут или пока она не найдет столь же хорошо оплачиваемую работу, она отсюда не уйдет.
— Если я решусь на твое предложение: я тут же сообщу, — сказала она примирительно.
Но он порывисто поднялся и, произнеся: «Как скажешь…» — направился к выходу.
Роза задумчиво постояла около опустевшего столика и медленно подошла к пожилому человеку, игравшему с маленькой обезьянкой, сидевшей у него на плече.
— Слушай, Матиас, я хочу узнать свою судьбу. Матиас протянул обезьянке коробочку с билетиками, на которых были написаны предсказания.
— Ну-ка, Чико, погадай сеньорите.
Обезьяна достала бумажку и заученным жестом протянула ее Розе. И Роза, запинаясь, прочитала вслух:
— «Ту… чи… тучи… несчастья в тво… твоей жиз… ни… жизни… лучше об-ду-мы-вай… обдумывай… каждый шаг»…
«Вот черт! Это как раз то, чего мне не хватает», — подумала она и пошла на зов клиента, требовавшего «два баккарди».
Куколка с интересом наблюдал за не всем заметной борьбой между Сорайдой и Эрнесто, развернувшейся в последние дни из-за Розы.
Когда хозяйка пристала к девушке с вопросами о том, что это за беседа была у нее с Эрнесто, Роза не стала скрывать, что тот предлагал ей другую работу. Но она пока ничего не решила. Ведь найти такой заработок, как у Сорайды, сейчас непросто.
— Правда, не хлебом единым жив человек, — закончила она, к изумлению Сорайды, не ожидавшей от нее библейских премудростей.
— Это ты от Эрнесто такого нахваталась? — " ядовито спросила она.
— Не кипятись, Сорайда. Захочу уйти — ни у кого не буду спрашивать, — спокойно ответила Роза, чем привела в восторг Куколку, обожавшего решительных и самостоятельных женщин.
Грозный взгляд Сорайды и даже показанный ему кулак не остановили сутенера, снисходительно позволявшего иногда своей жертве эффектные жесты, якобы доказывающие ее независимость и даже власть над ним. Через несколько минут, дождавшись ухода своей ревнивой любовницы, он подсел к Розе.
— Ты что, влюбилась в Эрнесто?
— В кого я влюбилась, того до сих пор люблю. И всегда буду любить. Только мы разошлись.
Роза сама не знала, почему она сообщила все это цинику и прохвос.ту Куколке.
— А я бы не мог его заменить? Я не хуже буду! Но Роза уже вспомнила, с кем имеет дело.
— Он, Куколка, мой муж. К-он куда красивей тебя. Я уж не говорю о том, что богаче. — решив, что с этим прохвостом надо говорить на понятном ему языке, она издевательски фыркнула ему в лицо.
Куколка, однако, считал, что его заход не пропал даром. Он дал ему информацию, которая могла оказаться ценной. Уже через несколько минут он говорил Сорайде:
— Послушай, цаца-то наша никак замужем! И муж, похоже, богатенький.
— Она что-то об этом говорила, да я пропустила мимо ушей.
— Надо бы разнюхать… Может и пригодиться.
УДАЧНАЯ СДЕЛКА КУКОЛКИ
Кандиде казалось, что даже говорить с Федерико о постигшей их беде в доме опасно. Несмотря на плохое самочувствие, она предпочла, чтобы разговор этот состоялся в уличном кафе.