Крутые белые парни, стр. 79

Ричард смотрел на раскинувшийся по сторонам пустынный оклахомский пейзаж, он никогда в жизни до этого не видел такой огромной, ровной, как стол, поверхности, пугающей своим безлюдным величественным пространством.

— Как этот гаденыш пронюхал, что мы будем здесь, вот что я хочу знать. Как онузнал об этом?

— Может быть, это просто нелепая случайность, — предположил Ричард.

— Нет, тут дело не в случае, Ричард. Это был не случай, а Бад Пьюти, сержант патрульной полиции. Этот скот более живуч, чем черный нот. Я два разастрелял в него на той ферме, но он выжил и выследил меня, сволочь. Как так получилось? Как он узнал? Он что, Дик Следопыт или как его там еще? Он что, Колумб? Или Пинк Пантер? В чем фокус? Как он смог узнать?

Вопрос повис в воздухе.

Лэймар тихо ворочался, лежа на спине.

Вдруг он сел.

— Есть только один способ, каким эти проклятые копы всеузнают. Какая-то скотина бросила в автомат дайм [17] и доложила ему обо всем, чтобы замолить старые грехи. Та пушка у тебя, Ричард? Ну та, тяжелая.

— Да, Лэймар.

— Дай-ка ее сюда.

Ричард неуклюже протянул оружие Лэймару, который привстал со своего места и взял пистолет. Он взвел курок и направил оружие на Ричарда.

— Боже, Лэймар, что...

— Ты уверен, что ни с кем не разговаривал в последние несколько дней, сынок? Ты уверен в этом? Чтобы я был уверен, мне придется разнести в пыль твою чертову голову.

— Прошу тебя, Лэймар. Ну, пожалуйста. Я клянусь тебе. Да и как я мог бы это сделать? Я даже не знал, что мы приедем именно туда. Кто мог это знать? Подожди, газетчики скоро расскажут, как все получилось.

— Ах, да, правда. Действительно, ты, пожалуй, тут ни при чем. У тебя просто не хватило бы духу предать меня.

Лэймар поставил револьвер на предохранитель и снова лег на спину.

— Господи, как же мне больно, — сказал он. — Как же мне больно. Проклятый Бад Пьюти.

Бад потерял всякое представление о времени. Он сидел в подвале лачуги, как ему казалось уже долгие часы. Рана на голове стала сильно беспокоить его, жжение не прекращалось ни на минуту, кроме этого, в раненой ноге появилась пульсирующая боль. Он дотронулся до лица и понял, что оно изрешечено осколками. Перед одним глазом стоял туман, и изображение стало смазанным, словно в этот глаз попала соринка, размером с блок цилиндров. В голове мутилось, но сознания он не терял.

Он вспомнил свое последнее туристическое путешествие в заповедник Уичито-Маунтин. Это, кажется, случилось в девяносто первом году. Тогда у него еще была настоящая семья. Расс только что поступил в колледж, а Джефф учился тогда в седьмом классе. Учение и тогда давалось ему нелегко. Переход в каждый следующий класс был для него настоящей битвой, он постоянно сомневался в своих силах и очень мучился. Бад помнил, как ему хотелось подойти к младшему, положить ему руки на плечи и сказать: «Эй, не переживай ты так. Все будет в полном порядке».

В том горном мире Бад забыл о суете: он помнил, как зелен и свеж мир в тех горах, каким он был чистым. Их лагерь располагался в Нимроде на гребне горного склона. Машину они оставили ниже и до лагеря добирались пешком. Оттуда перед ними открылся вид на добрую половину их родного штата. А воздух был так чист, что больно дышать. Там он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Они любили друг друга тогда, хотя об этом не было сказано ни слова. Он вспомнил счастливые крики детей и радость Джен, выехавшей на время из дома с его вечными заботами. Перед ними открывался всепрощающий мир и масса новых возможностей. Во всяком случае, так им тогда казалось...

Потом в глаза ему ударил свет.

Луч фонаря попал ему в глаз, и он зажмурился. За фонариком он разглядел фигуры людей в боевой стойке Уивера. Пистолет изготовлен к стрельбе. Левая рука снизу поддерживает для устойчивости правую, вся поза выражает готовность к броску.

— Не дергайся, мистер. Лучше покажи нам свои руки.

— Я не могу пошевелить ими.

— Лучше,если ты пошевелишь ими, понял, парень?

Бад выставил руки на свет.

— Кто ты такой?

— Сержант Бад Пьюти. Патруль дорожной полиции штата Оклахома. Я ранен.

— У вас есть удостоверение?

— Да, сэр. Не подумайте, что я затеял какие-то трюки с оружием. Я просто достану из внутреннего кармана удостоверение. Я безоружен. Я хочу сказать, что все мои пистолеты остались наверху. С вами есть медики?

— Сюда едет полштата. Этот чертов Оделл Пай лежит наверху с кучей дырок в теле.

— Да, убить его было не так-то просто, — сказал Бад, доставая свое удостоверение и раскрывая его. Кто-то осветил его с лестницы фонариком.

— Бад? Боже милостивый, глазам не верю! Это наш человек, шериф. Врача. ВРАЧА!! Быстрее медицину сюда, полицейский ранен. Черт, КУДА ОНИ ЗАПРОПАСТИЛИСЬ? Давайте их БЫСТРЕЕ СЮДА!!!

Первым подошел к нему патрульный полицейский и спросил, куда он ранен, но в эту секунду появились медики. Бада осмотрели, и врач заявил, что угрожающих жизни поражений у него нет.

— Но тем не менее вас надо срочно вывезти отсюда, — заметил один из медиков. Он показался Баду знакомым. Конечно, они часто встречались на дороге во время дорожно-транспортных происшествий. — Похоже, что под кожей лица у вас полно стеклянной крошки. И что-то торчит под кожей на голове.

— Да, там очень болит.

— Я охотно вам верю, патрульный. Это должно болеть, и болеть сильно.

Медики обмотали его лямками и вместе с шерифом, полицейскими и патрулем вынесли из погреба.

Он попал в море света. Пока его везли к машине «скорой помощи», подъехал автомобиль с агентами ФБР. Вездесущие телевизионщики уже были здесь и вели трансляцию.

— Стойте, — властно распорядился кто-то. — Пьюти — это вы?

— Да, сэр, — ответил Бад.

— Лон Перри, шериф графства Джексон. Патрульный, я не могу допустить, чтобы вы втихаря превращали вверенное мне графство в стрелковый тир. Мне не нравится, что у меня в районе работают переодетые полицейские и не удосуживаются поставить меня об этом в известность.

— Перестаньте пороть чепуху, шериф. Это не ваше дело, — рявкнул знакомый Баду патрульный сержант. — Он ранен. Он только что уложил наповал преступника номер два штата и ранил преступника номер один. Ни один мирный житель не пострадал. Так что отстаньте от человека.

Обстановка накалилась, но тут появился еще один человек и унял противников. Это был полковник Супенский. У него был такой вид, словно его только что вытащили из постели.

— Черт возьми, Бад, ты выпутался из этого? Бад не был настроен отвечать на какие бы то ни было вопросы. Он сказал только:

— Почему, дьявол вас всех побери, сюда так долго никто не ехал? Здесь стреляли, как во время мировой войны. Неужели никто не позвонил?

— Ни одна душа, Бад. Некому было звонить. Джимми Ки выполз из кустов, когда Лэймар со всей своей компанией уехал, подождал еще десять минут и попытался позвонить, но машина переехала телефонный кабель, подведенный к дому. Ему пришлось идти две мили до городка, и уже оттуда он смог позвонить в полицию. Но Лэймар, язви его душу, успел улизнуть.

— О черт! — произнес Бад. — Я знаю, что я его ранил, я видел кровь. Я видел, что прострелил ему руку, и, кажется, основательно.

— Да, точно, ты хорошо поработал, Бад. Вилли, неси их сюда. Бад, погляди-ка на свой трофей.

Эксперт-криминалист дорожной полиции вернулся с пластиковым пакетом. Баду показалось, что в пакете лежат два каких-то хрящеватых стручка. На одном из концов каждого висели какие-то лохмотья.

— Что это за чертовщина? — поинтересовался он.

— Пальцы Лэймара. Мизинец и безымянный палец левой руки. Ты отстрелил ему пальцы, Бад. Ты убил его двоюродного брата и прекратил сеанс татуировки. И к тому же отстрелил ему два пальца. Ты славно поработал в эту ночь, вот что я могу тебе сказать, Бад.

Глава 24

В операционной мемориального госпиталя графства Команчи молодой хирург и две медсестры, склонившись над Бадом, в течение почти двух часов извлекали из его лица осколки стекла. Кроме того, из раны на голове они вынули застрявшую под кожей деформированную пулю, а из мягких тканей голени — дробь восьмого калибра. Это была настоящая экзекуция. Операция оказалась чертовски болезненной. Хотя ему ввели обезболивающие лекарства, этого оказалось мало. Да и какое лекарство может снять боль, когда стальными инструментами копаются в твоем живом мясе.