Пылкий романтик, стр. 48

– Признайся, – проворчал он, – это была его идея? Это он соблазнил тебя, задурив голову, каким образом ты сможешь добиться развода?

– Идея, Энтони, целиком моя. И еще раз повторяю: что бы ни случилось, я не вернусь к тебе. Будь на твоем месте мужчина поумнее, он давно бы смирился с этим и не позорился!

Взгляд графа, устремленный на Джулиана, был мрачнее тучи.

– Не надейся, Пен, что я с этим смирюсь!

Фраза явно означала угрозу в адрес Джулиана. Новый приступ страха накатил на Пен, но она постаралась подавить его.

– Убей его, если не боишься суда, – проговорила она. – Но и этим ты ничего не добьешься. Я заведу другого любовника, третьего, четвертого...

– Если ты вернешься ко мне, я позабочусь, чтобы у тебя не было никаких любовников.

– Даже вернувшись к тебе, я буду тебе изменять. Глазбери снова перевел взгляд на Пен. Он был просто шокирован ее словами: в них было что-то новое.

– Значит, вот как? – усмехнулся он.– Моя недотрога жена успела полюбить то, что ей раньше не нравилось? Значит, идея верности мужу тебя не вдохновляет! Тебе больше по душе роль шлюхи? Еще бы! Молодой, красивый. Не удивлюсь, если ему ты не отказываешь во всем том, в чем отказывала мне!

Пен почувствовала, как краска приливает к ее лицу. Глазбери вдруг опустил голову.

– Вернись ко мне, Пен! Вернись и роди мне наследника. После этого можешь жить, как хочешь. Можешь менять хоть по десять любовников в день! Если хочешь, оставлю тебе титул графини, буду обеспечивать.

Пен поморщилась. Грозный Глазбери вдруг стал таким жалким! Таким он был еще более противен ей. Развернувшись, Пен пошла к своим братьям.

– Если тебе нужен наследник, – проговорила она, обернувшись, – уговори другую женщину родить его. С твоими деньгами тебе это несложно сделать. Если я даже вернусь к тебе и забеременею, ты не сможешь быть уверен, что ребенок, которого я ношу, действительно твой.

Глава 19

Они въехали в Лондон словно на парад: за каретой Глазбери тянулась длинная вереница экипажей, собравшихся из-за пробки.

Около Гросвенор-сквер карета графа, однако, свернула с главного шоссе. Экипажи же Общества дуэлянтов поехали дальше, до дома Леклера. Здесь их поджидала целая вереница других карет.

Джулиан узнал экипаж и лошадей виконтессы. Виконтесса, давно подыскивая Джулиану жену или любовницу, должно быть, радовалась сейчас в душе.

Пен направилась в дом под руку с Джулианом.

– Я полагаю – проговорила она, – все они жаждут объяснений? Уверена, подобный поворот событий немало их удивил.

– Ну, – усмехнулся Джулиан, – положим, не больше, чем удивился Леклер.

– Я думаю, если Леклер и удивлен, то вряд ли сердится. – Пен покосилась на брата, следовавшего за ней. – Скорее, даже одобряет наш план. Не так ли, Леклер?

Дамы поджидали их в библиотеке. Диана Сент-Джон сидела напротив жены Данте, Флер. Виконтесса и София, герцогиня Эвердон, о чем-то говорили с сестрой Пен, Шарлоттой.

– Ну что ж, Джулиан, – прошептала Пен ему на ухо. – Если мне и предстоит бой с муженьком, то с такими союзницами он мне не страшен!

– Да, – шепнул в ответ он, – такие пойдут на все! Им терять нечего.

Джулиан хотел намекнуть, что из всех собравшихся здесь дам за свою репутацию боялась только Шарлотта.

Наиболее ценным союзником была, пожалуй, жена Адриана, София. Герцогиня не по мужу, а по отцу, она могла себе многое позволить и не стеснялась использовать свое положение.

Именно это высокое положение в обществе помогло в свое время герцогине: она заставила высший свет признать ее выбор Адриана в качестве мужа, хотя тот и был незаконным сыном. Были, правда, дома, в которых Софию принимали неохотно, но и в них не считаться с ее интересами не могли.

Тем не менее Джулиан знал, что поговаривают порой за спиной Софии: ее брак – вызов обществу, а она сама не всегда разборчива в выборе друзей.

Когда лакей отворил дверь, взгляды присутствующих устремились к Джулиану. Он стоял рядом с Пенелопой, а все остальные – немного поодаль. Неловкое молчание нарушил Леклер, приказав лакею распорядиться насчет прохладительных напитков.

Дамы продолжали пожирать глазами Джулиана, словно видели его впервые.

Диана Сент-Джон, подойдя к Пен, обняла ее.

– Я так рада видеть тебя снова, дорогая! Рада, что ты снова с нами, и что мистер Хэмптон все это время заботился о тебе.

Подруги окружили Пен, осыпая ее приветствиями и поцелуями.

Леклер предложил джентльменам бренди. Они, как и дамы, образовали свой кружок. Но Джулиан заметил, что виконтесса все время бросает в его сторону двусмысленные взгляды.

Дорогая леди Леклер!

Приношу свои извинения за причиненный вам шок. Надеюсь, вы не очень разочарованы по поводу того, что все ваши усилия подыскать мне жену теперь перечеркнуты, ибо, разумеется, с этого момента никто не станет рассматривать меня в качестве серьезного жениха. Если вас интересует, почему я пошел на это, попытайтесь расспросить миссис Сент-Джон. Из всех присутствующих здесь она, пожалуй, единственная, для которой случившееся не столь неожиданно. Или спросите вашего мужа. В свое время ему пришлось пойти на такой же, если не худший, скандал. И по той же причине.

Ваш покорный слуга,

Джулиан Хэмптон.

– Я полагаю, господа, – произнес Леклер, прерывая как мысли Джулиана, так и рассказ Данте о каких-то конных скачках, – нам нужно принять некое решение.

Голос Леклера прозвучал достаточно громко, чтобы его смогли расслышать и дамы. Все тут же приумолкли и посмотрели на хозяина дома.

– Нам? – прищурившись, переспросил Джулиан. – Что это значит? Решение должно быть коллективным?

Все тут же наперебой начали уверять его, что, мол, «конечно, нет, это не наше дело».

– Тем не менее, – проговорила София, – мы все же были бы признательны вам, мистер Хэмптон, и тебе, Пен, если вы сообщите нам, каково будет ваше решение. Должны же мы знать, как нам себя вести: стараться потушить скандал, отрицать все, что станут рассказывать сплетники, или, напротив. В последнее время мне лично поступило много приглашений, особенно от дам. В том числе и от тех, кто обычно меня не зовет. Нетрудно догадаться, что все они жаждут услышать от меня подробности, зная, что я подруга Пенелопы.

– Если верить Леклеру (сам я за газетами не слежу), – произнес Джулиан, – не осталось уже, пожалуй, ни одной подробности, о которой не было бы напечатано. Пишут даже о том, что мы ели на завтрак. Неужели эти дамы хотят знать бог лее пикантные подробности?

– Избавьте нас от ответа на этот вопрос, сэр! – усмехнулась Шарлотта.

– Вы все еще не ответили, что нам делать, – напомнила София. – Может быть, все-таки попытаться погасить скандал? Полагаю, это еще возможно, пока он не успел зайти слишком далеко.

– Не надо, – отрезала Пен. – Пусть говорят все, кому угодно, что угодно и сколько угодно. И чем больше, тем лучше. Я пошла на это сознательно.

– Мы так и предполагали, – кивнула Шарлотта, – что вы с мистером Хэмптоном придумали этот план, чтобы заставить Глазбери развестись с тобой. Дай-то Бог, чтобы план сработал!

– Если вам нужна причина, – заявил Джулиан, – считайте, что я пошел на это ради того, чтобы защитить Пенелопу. Глазбери не должен иметь возможности застать ее наедине. Нужно, чтобы рядом с Пен всегда были родные или друзья.

– Если так, – вставил Сент-Джон, – то она не может жить в своем доме. Ее служанки просто не смогут противостоять Глазбери.

– Она будет жить у меня, – отрезал Леклер. – Это окончательное решение, и я не приму ничьих возражений.

Он покосился на Джулиана, давая понять, что под «ничьими» он имеет в виду в первую очередь его.