Высокое искусство, стр. 35

Так с некоторым правом можно думать не только о чуме суслика, но и о любой инфекционной болезни у человека.

Но надо хорошо помнить, что наркоз как лечебное средство еще требует длительного, всестороннего изучения. Здесь далеко не всё еще ясно. То, что сделано, еще очень мало, но рождает большие надежды. Можно думать уже теперь, что при некоторых заболеваниях наркоз окажется прекрасным лечебным средством, быть может даже наилучшим.

Однако не следует чрезмерно увлекаться. Не надо забывать, что пока речь идет больше о будущем. Широкие обобщения преждевременны. Еще сейчас рано требовать применения к людям наркозного лечения, каким бы увлекательным и многообещающим оно ни было.

Никто и нигде не лечит наркозом крупозное воспаление легких, ревматизм или гнойное воспаление среднего уха, скарлатину, брюшной тиф или какую-нибудь другую болезнь. И это вполне естественно: много еще в наркозе неясного и неизученного. Неизвестно даже, как освобождать во время искусственного наркозного сна человеческое тело от попавших в него возбудителей болезней.

Пока что вся работа еще не вышла из стен лабораторий. Да и здесь она еще не закончена и требует огромного количества длительных исследований.

Но те положительные результаты, которых уже достигли советские ученые, применяя наркоз против некоторых заболеваний, а не только при операциях, заставляют думать, что наркоз может оказаться действенным средством против ряда недугов.

Если это окажется справедливым, то в лечебной медицине откроется новая страница, творцами которой явятся советские ученые.

Хотя в этой главе рассказывается преимущественно не об операциях, а только об одном элементе, сопровождающем операции, – о наркозе, тем не менее вызываемые им явления настолько интересны и новы, что мы сочли возможным поместить сведения о них и в книгу о хирургии.

ОБМАНУТАЯ СМЕРТЬ

Оживление организма

Джульетта

В трагедии «Ромео и Джульетта» великого английского драматурга Вильяма Шекспира Джульетта – главное действующее лицо – выпила снотворное и заснула так глубоко, что родители приняли ее за умершую. Ей устроили пышные похороны. Тело Джульетты поместили в склеп.

Шекспир рассказал об этой смерти с такой силой, с таким чувством, что нельзя не поверить всему тому, что произошло с Джульеттой. Всему, кроме одного. Кроме того, что заснувшего человека можно принять за мертвого и похоронить. Так могло случиться лишь в том случае, если к заснувшему не был вызван врач.

Врач сразу узнал бы, в чем дело. Он услышал бы, что бьется сердце. Очень тихо, может быть, но всё же бьется. Он нащупал бы пульс, может быть очень слабый, но всё же ощутимый.

Какое бы снотворное средство Джульетта ни приняла, сердце ее остановиться не могло.

Перестань оно биться хоть на пять-шесть минут – Джульетта никогда не проснулась бы.

В пьесе Джульетту похоронили, как умершую. Но в действительности так вряд ли могло бы произойти при участии врача.

Пока не остановится сердце

При одних болезнях человек спит мало. У него бессонница или плохой сон. При других – человек спит больше обычного.

Но имеется такой недуг, при котором человек спит всё время. И сама болезнь внешне выражается именно сном.

Болезнь эта называется летаргическим сном. Заболевший ею погружается в особое состояние, напоминающее непробудный сон. Сколько ни тормошить такого больного, – ничего не поможет. Он не проснется.

Летаргический сон может длиться день, два, три, неделю, две недели, даже месяцы.

Человек спит, но он живет. У него работает сердце, но работает замедленно. Он дышит, но очень поверхностно, неглубоко, так, что почти не видно, как опускается и поднимается грудная клетка. Иногда дыхание может даже остановиться, но только на минуту, две. Пока бьется сердце, больной жив, хотя и производит полное впечатление мертвеца.

Человека в летаргическом сне надо пробовать будить хотя бы на короткий срок, чтобы дать ему пищу. Если разбудить не удается, прибегают к искусственному питанию.

Если заснувшего не кормить, он погибнет от истощения, от голода.

Но даже если остановится сердце и прекратится дыхание, это не всегда еще означает конец, смерть.

Когда я был студентом-медиком последнего курса, мне пришлось однажды присутствовать на операции.

У больного, художника лет тридцати пяти, правая почка была наполнена камнями, образовавшимися в результате мочекаменной болезни. Такую почку предстояло вскрыть, а камни удалить.

Операция эта длилась уже довольно продолжительное время.

Вдруг хирург, известный тогда в Киеве профессор Волкович, крикнул:

– Темная кровь! Смотрите за сердцем!

У художника действительно в этот момент сердце перестало биться. Пульс исчез. Остановилось дыхание.

Немедленно прекратили наркотизирование, прекратили операцию. Художнику впрыснули под кожу камфору и кофеин, возбуждающие деятельность сердца. Одновременно начали делать искусственное дыхание. Сердце, однако, оставалось неподвижным.

Лицо художника побледнело. Ногти на пальцах приобрели зловещий сизоватый оттенок.

Тогда хирург взял длинную тонкую иглу. Он внимательно смотрел на нее, словно обдумывая что-то очень серьезное, словно высчитывая все шансы за и против. Это продолжалось всего несколько секунд, но они показались мне бесконечно долгими. Наконец, хирург решился. Он пронзил иглой стенки грудной клетки, точным движением ввел иглу в сердце и тут же впрыснул раствор адреналина. Сердце забилось раз, другой, чуть-чуть, с длинными паузами. Потом всё сильнее и быстрее.

Адреналин – это сильнейший возбудитель сердечной мышцы, иногда помогающий в тех случаях, когда другие средства оказываются бессильными.

Впрыскивания, укол в сердце заняли около трех минут.

Искусственное дыхание производилось безостановочно всё это время.

Послышался еле уловимый вздох. Одновременно с сердечной деятельностью возвращалось и дыхание.

Еще через несколько минут операция возобновилась и была благополучно доведена до конца.

Больной, еще не очнувшийся от наркоза, лежал неподвижно, но с порозовевшим лицом. Его ногти приобрели нормальную окраску.

Я всё это очень хорошо помню, ибо впервые видел, как у человека остановилось сердце и как оно снова начало биться. Две-три минуты сердце не работало и не было дыхания. Две-три минуты человек был вне жизни. Еще две-три минуты – и смерть была бы неотвратимой.

Если не каждый врач, то каждый хирург, наверное, наблюдал такие осложнения.

Почему наступило возвращение больного к жизни уже после того, как сердце его стало неподвижным? Как это понять?

Дело заключалось в том, что все органы больного были еще вполне жизнеспособны. Его сердце остановилось не оттого, что оно износилось. Нет, его сердце могло бы работать еще долго и безотказно. Прекращение сердечной деятельности вызвал хлороформ. Хлороформ, поступая в организм в большом количестве, является ядом для центров дыхания, для центров регуляции сердечно-сосудистой деятельности, для самого сердца.

Операция иногда продолжается час, полтора и больше. За это время хлороформ обычно не успевает вызвать в органах стойких изменений, таких, которые уже не могут исчезнуть. И если вовремя заметить, что с сердцем или дыханием происходит неладное, то дело еще можно исправить.

Хирург Волкович заметил неладное по крови, по ее цвету. Он крикнул: «Кровь темная!» Кровь темнеет оттого, что в ней исчезает кислород. А кислород исчезает оттого, что кровь перестает двигаться и уже не попадает в легкие, где мог бы поступить в нее кислород воздуха. Тут надо действовать быстро, энергично. Теперь уже нельзя терять времени. Все меры должны быть пущены в ход безотлагательно.