Песнь ножен, стр. 36

Когда настала ночь, Солдат велел ящерице остановиться. На рассвете он поднялся с первыми лучами солнца и дождался, пока ящерица немного полежит на солнцепеке. Он знал, что холоднокровные создания должны некоторое время провести на солнце, дабы согреться после ночи. Когда ящерица впитала достаточно энергии от солнечного света, она готова была двигаться дальше, а Солдат и Маскет — следовать за ней.

Вновь спустился вечер, и Маскет поглядел в небо.

— Посмотри на звезды, Солдат! Они словно алмазы.

Будучи вороном, мальчик весьма и весьма интересовался драгоценными камнями, но звезды его не слишком интересовали.

— Многие люди говорят то же самое.

— Правда? — воскликнул Маскет. — А я думал, я первый, кому пришло в голову это сравнение.

— Да нет, скорее миллионный.

— Ну, не важно. Я-то никогда не слышал этого раньше, поэтому можно считать, что я сам это изобрел. Ой, смотри, одна из них летит по небу. Я назову ее падучей звездой. Или это тоже не я придумал?

Солдат улыбнулся и ничего не ответил.

— А луна сегодня похожа на колыбель. Колыбель для младенца. Знаешь, Солдат, я стану поэтом, когда вырасту. У меня врожденный талант придумывать разные фантастические картины, правда? А вон там облако, похожее на слона, прямо под луной. Так что теперь луна — паланкин раджи или султана. Я вижу: там сидит принц в тюрбане. Правда, вижу… Ой, нет, это тоже часть облака, хотя выглядит как принц, да, Солдат? Ах, а вон там еще одна звезда несется как стрела. Она оставляет за собой путь, как… как блестящая дорожка от улитки. Я настоящий поэт, скажи, Солдат?

Тот лишь вздохнул.

— А луна — призрачный галеон, танцующий на облачных волнах…

Солдат поднял голову.

— Вот это поэтично. И, пожалуй, вполне оригинально. Да, ты сможешь стать поэтом, Маскет, — если найдешь свой стиль. Дерзай, юный рифмач! Призрачный галеон, стало быть? На облачных морях? Хорошо сказано, мой мальчик. Очень хорошо…

Глава шестая

Несколько дней спустя Солдат и Маскет подошли к огромной пропасти. Ящерица встала на ее краю и нерешительно оглянулась на Солдата. Маскет тоже смотрел на рыцаря вопросительно. Недавно мальчишка снова наелся червей, и теперь его подташнивало. Было совершенно очевидно, что решение придется принимать Солдату.

Он подошел к краю пропасти и заглянул в нее, прикидывая расстояние до дна. Расщелина была неимоверно глубокой, аж голова закружилась. Солдат поспешно отступил назад, испытав то странное чувство, которое овладевает людьми при взгляде вниз с большой высоты: жуткое ощущение пустоты и необоримое желание прыгнуть вниз.

— Давайте остановимся, мне надо подумать, — сказал он мальчику. Затем огляделся по сторонам. — Может, здесь есть какие-нибудь деревья? Тогда мы перекинем их через пропасть и сможем перебраться.

Но деревьев не было. Местность, по которой они ехали, отличалась скудной растительностью. Только скалы и пыль — да случайные цветы, временами выглядывающие из трещин в земле. Не так давно они миновали водопад, где наполнили свои бурдюки. Но даже этот гремящий поток не сумел напитать влагой бесплодную землю. По крайней мере, воды в почве было недостаточно, чтобы здесь могли выжить деревья. Увы! В поле зрения не оказалось ничего пригодного для строительства моста.

— Застряли, да? — сказал Маскет, подбоченившись. — И, похоже, у тебя нет никаких идей.

— Что ж, возникла небольшая проблема. И нужно время, чтобы ее решить, — терпеливо сказал Солдат. — Нечего насмехаться.

— Это не насмешка. Простая констатация факта.

Иногда мальчишка бывал чересчур уж умен…

Солдат сел на камень и огляделся по сторонам. Интересно, почему во время путешествия рано или поздно возникают гранитные утесы и преграждают дорогу искателю приключений?… Солнце выглядывало из-за скал на другой стороне пропасти, словно поддразнивая его. Слюда на камнях поблескивала озорным весельем. Горы знали: Солдат оказался в затруднительном положении, и именно они были тому причиной.

Он поднял глаза к синему небу. Ни облачка.

— Кто нам сейчас пригодился бы — так это гигантская птица Рух, — пробормотал Солдат. — Она перенесла бы нас через ущелье…

К сожалению, поблизости только две маленькие пичужки перепрыгивали с камня на камень. Птицы… Интересно, что здесь делают птицы? Чем они питаются? Тут нет ни семян, ни даже еловых шишек. Солдат задумчиво наблюдал, как они порхают и резвятся в вышине лазурного неба. Потом он понял, что птицы, должно быть, насекомоядные. Насекомые тут и впрямь водились. Какая-то мошка впилась Солдату в бровь. Мелкие твари досажали и Молнии: кобыла яростно хлестала себя хвостом по бокам. Да и Маскет постоянно прихлопывал кровопийц на руках и прочих оголенных участках тела. А по земле ползали жуки. Жуки всех видов, цветов и размеров. Они спешили перебраться из-под укрытия одного камня в тень другого… Жуки питались клещами, которые в изобилии водились повсюду — даже в самых жарких и засушливых местах.

Солдат разглядывал блестящего черного жучка, ползущего мимо его ноги. Казалось, тот очень торопится достичь близлежащего валуна…

— И к чему такая спешка? — пробормотал Солдат. — Могу поспорить, у тебя нет расписания.

Жук замер и посмотрел на него.

Солдат опешил. Не может быть, чтобы насекомое услышало его слова… И вдруг он вспомнил! Змея, спасенная от цапли, сказала, что он отмечен божественной благодатью. Это давало Солдату власть над насекомыми, птицами и рептилиями. Птицы?… Он снова глянул вверх. Здесь их было слишком мало, чтобы помочь ему. Но вокруг, должно быть, миллионы насекомых — и в воздухе, и на земле. Насекомые вездесущи, хотя их не всегда можно увидеть. Они за исключением комаров и повсеместных мух, как правило, не лезут на глаза.

Солдат встал и снова заглянул в пропасть.

— Ого. События начинают развиваться, — сказал Маскет, тоже поднимаясь на ноги. — Сдается мне, ты что-то задумал.

— Спокойно, малыш. — Солдат немного помолчал, а потом крикнул — да так, что его голос разнесся далеким эхом среди скал. — Насекомые неба и земли, я приказываю вам сотворить мост через пропасть! Я велю вам собраться вместе, как это сделали змеи в болоте, и помочь мне перейти на ту сторону!

В первый миг ничего не произошло. А затем насекомые начали собираться, прилетая и выползая из-под камней. Тараканы, пчелы, бесчисленные разновидности жуков, мухи, комары, мошкара, москиты, стрекозы, долгоножки, черно-желто-полосатые осы и оранжево-черно-полосатые шершни. Явились златоглазки, муравьи, трипсы, ногохвостки и — о великие боги! — скорпионы. Здесь же, само собой, были мотыльки, бабочки, вши и сороконожки. Последние — не вполне насекомые; но то ли сороконожки не знали об этом, то ли считали различия недостойными внимания. Так или иначе, они тоже откликнулись на зов. Явились сенокосцы на ножках-стебельках, пришли цикады и сверчки. Целый полк кузнечиков. Бригада уховерток. Эскадрон веснянок. Воздух сотрясался от жужжания, гудения и звона, которые звучали сладкой музыкой для уха Солдата.

Вскоре мост начал обретать форму. То была вибрирующая арка, составленная из мелких существ, из мельтешащих ножек и трепещущих крыльев. Жук вцепился в блоху, пилильщик ухватил на ноги таракана. Даже единственная улитка, которая приползла, захваченная всеобщим порывом, хотя отнюдь не являлась насекомым, — пристроилась к группе навозных жуков. По мере того как насекомые выбирались из норок и трещин, мост становился все толще и прочнее. Они соединялись, как причудливая мозаика, кусочек к кусочку, составляя из своих тел арку, что соединила берега расщелины. Наконец живой виадук был готов и ждал путешественников, ради которых и возник.

— Я туда не пойду, — крикнул мальчик, в ужасе глядя на извивающийся мост. — Можешь оставить меня здесь.

Солдат не удостоил его ответом, сгреб мальчишку за воротник и закинул на седло. Покорная кобыла безропотно пошла за хозяином. Солдат погладил ее по носу и долго успокаивал и шептал нежные слова. С лошадью Солдат обращался гораздо более ласково, нежели со строптивым подростком на ее спине.