Мари Галант. Книга 1, стр. 52
– Капитан! Если бы вы знали, какую огромную услугу мне оказали!
– Ох-ох, подумаешь! Мы же оба моряки, верно? – ответил тот, не совсем понимая, что имел в виду Ив.
– Передайте все-таки отцу Фейе, что я заходил с ним повидаться и очень сожалею, что не застал его на месте… Но могу поклясться, что еще вернусь до того, как вы поднимете якорь!
И он заскользил вниз по веревочной лестнице.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
У командора Лонгвилье де Пуэнси
Не теряя ни минуты, Лефор направился обратно в крепость. В обычное время он не преминул бы заглянуть в таверну «Конь-работяга». Но сейчас он слишком долго сдерживался, и ему было необходимо дать выход накопившейся злости, возбуждению, наконец, возмущению.
По дороге он размахивал руками и громко разговаривал сам с собой.
Лефор размышлял о шевалье де Виллере и про себя говорил: «Впервые вижу в этих краях человека, который путешествует ради собственного удовольствия. Ну и заливает! Что за радость путешествовать по морям, наводненным морскими пиратами, и по островам, кишащим сомнительными авантюристами да дикарями-людоедами?! Да, черт возьми, дорого бы я дал, чтобы узнать, с каким поручением этот хлыст явился на Карибские острова!.. А Мерри Рулз! Довериться ему, подкупить его, пообещав плантацию, если тот переубедит короля в его пользу!.. Ну, эти двое мошенников, готовые обобрать сына генерала Дюпарке, забыли про меня!..»
У Лефора был настолько грозный вид, когда он прибыл в форт, что охранники поспешно перед ним расступились. Он пересек двор огромными шагами и пошел по коридору, который вел к лейтенанту Лавернаду. Подойдя к двери, громко забухал в нее кулаком.
– Войдите! – послышался из-за двери сердитый голос.
Ив повернул ручку, но не успел он войти в кабинет, как замер, услышав обращенные к нему слова лейтенанта:
– Что за манеры? Вы что же, забыли, где находитесь? Стучите так, словно я глухой.
Ив скрестил руки на груди и глубоко вздохнул. Он считал замечание лейтенанта совершенно неуместным, так как из-за него они теряли драгоценные минуты.
Он уверенно проговорил:
– Лейтенант! На мое счастье, вы не глухой!
Лавернад заговорил прежде, чем узнал капитана. Вглядевшись в великана, он покачал головой и продолжал несколько мягче:
– А-а, это вы, Лефор!.. Нет, капитан, я не глухой, но послушать командора, так я мог бы им стать! Когда я пересказал ему вашу историю, он буквально вошел в раж, что, вообще-то говоря, совершенно ему несвойственно.
– На это я и надеялся, – признался довольный Лефор.
– К несчастью, – продолжал Лавернад, – его гнев обратился не в ту сторону, на какую вы рассчитывали.
Глаза флибустьера метнули молнии, однако лейтенант этого не приметил, так как решил договорить, хотя настроение у него тоже испортилось, и он не сумел этого скрыть:
– Нет, командор рассердился не столько на Мерри Рулза, сколько на всех флибустьеров вообще. Эх, Господи! Да после того как вы сами поведали мне о своем подвиге с этим голландцем, я не могу его осуждать. Вы, в конце концов, преступаете грань дозволенного: и вы, и Лашапель, и Граммон, и сотня других! Если однажды попадетесь губернатору, который прикажет вас повесить, так вам и надо! Жалобы поступают к нам каждую неделю. Из Гваделупы, где команды, получившие патент командора, занимаются недопустимыми поборами; из Сен-Пьера, из Фор-Руаяля. Даже от английского наместника на Ямайке, где ваши товарищи имели наглость поджечь фрегат – в самом Фор-Руаяле! Флибустьеры зачастую ведут себя как обыкновенные пираты. Так пусть потом не удивляются, если с ними обходятся, как с разбойниками!
– Лейтенант! – грубо перебил Лавернада Лефор. – Я пришел сюда не за тем, чтобы выслушивать слова, которые с удовольствием засунул бы назад, туда, откуда они исходят, если бы их говорили не вы! Я хочу видеть командора…
– Не советую беспокоить его сейчас. Если, конечно, вы не хотите лишиться патента…
– Я хочу видеть командора, и немедленно.
– Не рассчитывайте, что я вас к нему отведу…
– Я действительно рассчитывал на вас, лейтенант. Раз так, я пойду один…
– Он вас не примет.
– В настоящее время происходят события настолько серьезные, что мне не до шуток, и уж я, во всяком случае, не собираюсь попусту терять время. Говорю вам, что командор меня выслушает или я лишусь своего имени.
– Имени-то, может и не лишитесь, Лефор, а вот разрешения на каперство – несомненно.
Ив подошел к столу Лавернада и ледяным тоном отчеканил:
– Давайте называть вещи своими именами. Вы говорите: я лишусь разрешения. Нет! Я намерен вернуть его командору!
– Вы бредите!
– Вот уж нет! Называйте меня как хотите, но, слава Богу, пока я дышу, я буду защищать свое имя и честь его величества!
Лейтенант протяжно вздохнул. Он не только вызвал неудовольствие господина де Пуэнси, но теперь еще приходилось успокаивать флибустьера!
– Послушайте, капитан, – проговорил он, наконец, – если позволите, я дам вам добрый совет. Вы вспыльчивы. Я понимаю, что помощник губернатора Мартиники привел вас в ярость. Однако нехорошо так забываться… Отправляйтесь в таверну «Конь-работяга». Опустошите бочонок-другой в обществе верных товарищей, например Лашапеля, а позже, успокоившись, возвращайтесь. Возможно, командор тоже поутихнет… И все сложится к лучшему: вы не лишитесь ни имени, ни патента!
– Я не могу терять время!
Лавернад поспешно поднялся и сдвинул брови:
– Слушайте, Лефор! Буду с вами откровенен до конца: командор чрезвычайно на вас сердит… Особенно на вас, да-да! Он считает, что ваша манера действовать просто невыносима.
– Моя манера действовать?
– Да! Это же надо: нападать на французские суда с Мартиники! Завтра майор с полным основанием заявит, что его береговая охрана стала жертвой флибустьеров, и это оправдает его решение повесить их всех!
На сей раз никакая на свете сила не удержала бы Лефора. Он подошел к столу еще ближе и так грохнул кулаком, что скрипнуло дерево, после чего вскричал:
– Тысяча чертей! Клянусь, Лавернад, вы, кажется, еще не поняли, на что способен капитан Ив Лефор, когда его гладят против шерсти! Даю слово, вы это еще увидите! Для начала этот патент, что лежит вот здесь, во внутреннем кармане моего камзола, у самого сердца, потому что был мне, Богом клянусь, дороже всего на свете, – итак, этот патент я разорву на сто тысяч кусков и швырну их в лицо командору, а затем растопчу, сверху плюну и еще кое-что похуже сделаю, как поступает с этим патентом сам майор Мерри Рулз! Черт побери! Да на что мне эта бумажка, если она ничего не стоит, если можно безнаказанно глумиться над властью губернатора, его подписью, его приказами, как, впрочем, и над волей короля!
– Лефор! Лефор! Успокойтесь, заклинаю вас!
– Как успокоиться?! Дом горит, а вы с вашим командором развлекаетесь тем, что ставите мышеловки!.. Предупреждаю вас, лейтенант: после того как я сделаю все, что обещал, с этим ненужным патентом, я отправлюсь в таверну «Конь-работяга» и объясню всем тамошним капитанам, что здесь для них готовят виселицы, а командор считает это вполне уместным! Увидите тогда, как они поступят в свою очередь со своими патентами! Черт меня побери, если завтра же все мы не станем пиратами и разбойниками, каждый – за себя! И тогда – слышите, лейтенант? – никто мне не запретит выставить свои пушки против форта Сен-Пьер и смести его с лица земли, так что на его месте останется лишь голая пустыня!
– Да чего же вы хотите? – примиряюще спросил растерянный Лавернад. – Чего вам угодно?
– Очень многого! Для начала хочу повидаться с командором, затем отрезать уши майору Мерри Рулзу…
– Если вы обратитесь к командору сейчас, когда и он разгневан, и вы кипите злостью… Я ни за что не поручусь…
– Я должен видеть командора! Хотя бы для того, чтобы швырнуть ему в лицо обрывки этого никчемного разрешения!..
– Если вы пообещаете мне сохранять спокойствие, я попытаюсь выхлопотать для вас аудиенцию…