Мари Галант. Книга 1, стр. 30
Пленвиль бросил на капитана игривый взгляд. Он больше не боялся, зная, что одержал сейчас над врагом свою первую победу. Теперь он спешил к Мерри Рулзу, чтобы быть уверенным и получить подтверждение: Байярдель послан на смерть или бесчестье, но даже если он одержит победу, жизнь навсегда будет ею же и отравлена…
Колонист поднялся, его примеру сейчас же последовал его товарищ, молодой неприятный дворянин, которого Байярдель приметил еще раньше. Колонист и дворянин ждали, стоя бок о бок и усмехаясь, пока капитан береговой охраны уйдет.
Наконец солдат с алебардой назвал колониста Пленвиля; тот попросил друга подождать и вошел к майору.
– Ну здравствуйте же, Пленвиль! – воскликнул Мерри Рулз, не вставая из-за стола.
– Здравствуйте, майор. Глядя на капитана, я сразу догадался, что вы славно его отделали.
– Так и есть, Пленвиль. Жребий брошен. Колонист потер руки, посмотрел на стул и сел.
– Со мной пришел шевалье де Виллер, – помолчав, сообщил он. – Он без ума от вас! Вы для него – величайший человек в поднебесной, и, как мне кажется, это хорошо: похоже, у него мощные связи при дворе.
– Так он, во всяком случае, утверждает…
– Это правда!.. Могу поклясться!.. Король оказывает его семье покровительство. Можно не сомневаться, что этот человек нам пригодится…
– Ничего не имею против, – кивнул Рулз. – Я его приму. Бог мой! Он совсем не требователен. Что мне стоит посулить ему клочок земли в случае успеха!.. Да, если он преуспеет, удовлетворить его будет проще простого. А если он провалит дело, я ничем ему не буду обязан!
– Он преуспеет, – пообещал Пленвиль. – Этот человек не отступит ни перед чем ради удовлетворения собственного честолюбия. Он умен и хитер. Да вы сейчас сами в этом убедитесь.
– Когда он отправляется?
– Как можно раньше. Он намерен последовать за отцом Фейе. И я признаю его правоту. Я бы чертовски удивился, если б ему не удалось заткнуть за пояс этого достославного священника!
– Ну что ж, – заключил Рулз. – Пусть войдет. Ступайте за ним, и посмотрим вместе, что можно предпринять.
Едва очутившись во дворе форта, Байярдель протяжно вздохнул. Он был совершенно ошеломлен и шатался как пьяный. Слова Мерри Рулза еще звучали у него в ушах, но он не смел поверить в реальность полученного задания… Однако, потребовав своего коня, он буквально вырвал узду из рук лакея и вскочил в седло, даже не взглянув на часового.
Он поскакал в таверну.
Когда Байярдель прибыл в «Дылду Нонен и Гуся», он застал там Лагарена: тот не двинулся с места, ожидая капитана, как обещал. Лагарену хватило одного взгляда, чтобы понять: произошло или готовится нечто очень серьезное.
Байярдель сел напротив него, поставив между ног длинную шпагу.
– Глупцы! – вскричал он. – Жертвуют островом ради удовлетворения собственных безумных страстей!
Он задохнулся от возмущения, но спустя некоторое время сердито прибавил:
– И губернаторша согласна! Недолго думая, жертвует единственной надежной, хоть и незаконной защитой, которую мы имеем! Уничтожение флибустьеров – дело решенное, а поручено оно, милейший, человеку, которого вы видите перед собой!
В нескольких словах он пересказал свой разговор с майором. Лагарен тоже был сильно подавлен. Он сказал:
– Уничтожить флибустьеров! Да это значит обречь остров на голод!
– Да, – решительно произнес Байярдель. – Наступит голод, потому что все английские пираты только этого и ждут! Отныне ни одно французское судно с продовольствием не сможет зайти в тропики! Никто не помешает англичанам их грабить.
– Кроме того, – прибавил Лагарен, – они смогут беспрепятственно высадиться на острове. Разве форт Сен-Пьер сможет противостоять английской эскадре?!
Капитан береговой охраны думал о Мари, о ее непостижимом решении и в особенности о ее предательстве по отношению к Лефору, так как Лефор оказывался под ударом.
– Ах, приятель, ничего нет страшнее, когда женщины хотят командовать мужчинами! – вскричал Байярдель. – Память у них короче, чем у комара. Для них нет ничего святого, а когда попадают в руки фата, становятся тряпичными куклами!
– А как же вы? – спросил Лагарен. – Подчинитесь?
– Разве я могу поступить иначе? Ведь я клялся в верности генеральше и состою на службе у короля!
– Разумеется, – смутился его собеседник.
– Но с каким удовольствием я проткнул бы этого майора! – закончил Байярдель. – Попросим Бога, друг мой, чтобы когда-нибудь мне представился удобный случай, и, клянусь, я не заставлю его ждать!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Флибустьеры с острова Мари-Галант
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Железные Зубы
С раннего рассвета собачий лай доносился со склона холма, поросшего кокосовыми пальмами, тяжелые светлые растопыренные листья которых клонились к земле. Время от времени раздавался оглушительный ружейный выстрел. Тогда люди, копошившиеся неподалеку от устья Арси, останавливались, поднимали головы в ожидании победного клича, но все было напрасно.
Вооруженные мачете, своим любимым оружием во время абордажа, они с воодушевлением набрасывались на пальмы со спелыми золотисто-желтыми плодами, будто не замечая палящего солнца, сжигавшего их до костей. Кое-кто строгал бамбук, другие плели косички из высушенных листьев алоэ. Несколько хижин на сваях уже стояли, глядя окошками в море. Из некоторых хижин коптильни, потрескивая, выбрасывали в небо сноп искр и густой серый дым. Мало-помалу лагерь обустраивался.
Отец Фовель в приподнятой сутане, отчего заголились его худые ноги, густо поросшие рыжими жесткими волосками, стоял лицом к морю и с набожным видом читал требник.
С этой стороны Мари-Галант омывал океан, более зеленый и темный, чем Карибское море.
Франсуа де Шерпре, помощник капитана с «Атланты», в задумчивости расхаживал по берегу, поросшему красным виноградом с яркими смарагдовыми листьями размером с большую тарелку.
Манцениллы, густо поросшие тяжелой листвой, в тени которой гибнет все живое, росли совершенно беспорядочно. Избегая страшнейших ожогов ядовитого сока, их пришлось поджигать, чтобы беспрепятственно причалить и проникнуть в селение.
В том месте, где на горизонте сходились небо и море, проходила четкая грань, расцвеченная, правда, всеми цветами радуги. Ниже этой границы раскинулась зеленоватая гладь, похожая на малахит с прожилками и светлевшая по мере удаления от берега, а посредине маячило судно.
Опять послышался глухой яростный лай, а спустя несколько мгновений – новый выстрел.
Отец Фовель, перебиравший четки, так и подскочил: вслед за выстрелом оглушительный крик прокатился по склонам холма.
Шерпре обернулся, посмотрел на монаха и с усмешкой, похожей более на угрозу, глухо пробормотал:
– На сей раз попал!
– Надеюсь, с Божьей помощью он убил его! – одобрительно кивнул святой отец. – Знаю я этих зверей! Они пожирают христианина, да еще изгаляются при этом. Хватают его за ноги, тащат в воду, трижды поднимают на поверхность, заставляя полюбоваться солнцем. После этого закапывают в тину, чтобы слопать, когда его мясо станет помягче.
– Все это нам известно, – вмешался помощник капитана с «Атланты». – Но наш капитан, должно быть, прикончил его на сей раз!
– А я не уверен! – возразил отец Фовель. – Этим тварям пули шестнадцатого калибра нипочем, все равно что мне – ягоды рябины. И даже получив смертельную рану, они убираются в свое логово, чтобы спокойно там сдохнуть и всплыть кверху брюхом три дня спустя… Скорее капитан Лефор лишится голоса, подражая лаю собак, на которых охочи эти твари, чем убьет настоящего крокодила.
Шерпре пожал плечами в ответ и насмешливо процедил:
– Еще два слова такой проповеди, монах, и я соберу милостыню среди паствы!
Монах не успел возразить: снова раздались крики. Обернувшись, собеседники увидели капитана Лефора; он бежал со всех ног, потрясая над головой ружьем. Капитан был полуобнажен, с его мокрых штанов ручьями стекала вода.