Любовная история виконта, стр. 24

Памела отворила дверь в темный покой, а Хлоя замешкалась на пороге. Ей не хотелось заходить в комнату, где Доминику были нанесены эти ужасные раны. Представить только, как он был поражен, как напуган этим нападением, какую страшную боль испытал! Хлоя собственными глазами видела, какие мучения ему причиняли уже поджившие раны.

– Ты идешь, Хлоя? – шепотом окликнула ее Памела.

– Я лучше здесь постою, покараулю, – тоже шепотом ответила Хлоя. – Только вы недолго, пожалуйста.

Время тянулось медленно. Хлоя вдруг заметила висевший в противоположном торце длинной галереи портрет. И сразу догадалась, что изображенный на нем всадник в развевающемся винно-красном плаще – это Доминик. Она пошла к портрету. Серые глаза Доминика блестели тем насмешливым блеском, который был ей так памятен. Художник сумел передать и силу, и глубину характера Доминика.

Создавалось впечатление, будто он сам стоит перед ней.

– Следовало бы проучить тебя хорошенько, – прошептала Хлоя.

И услышала какой-то звук. Слабый царапающий звук. Что это? Она пошла на звук и скоро приблизилась к большому неиспользуемому камину, по обеим его сторонам стояли колонны из зеленого итальянского мрамора.

– Это мышка, – разочарованно произнесла она, заглянув в пыльный зев камина.

Она попятилась и оказалась у одного из двух стрельчатых окон, выходивших в раскинувшийся перед домом сад. Лунный свет мерцал на черной поверхности пруда. Призрака она не увидела.

– Где ты, Доминик? – Хлоя приложила ладонь к стеклу в свинцовых переплетах.

– Ближе, чем ты думаешь.

Хлоя резко обернулась. К ней приближалась темная, закутанная в плащ фигура, смутно видневшаяся в полумраке галереи. Сердце у нее подпрыгнуло, замерло, но прежде чем она успела издать хоть звук, ладонь в черной перчатке зажала ей рот, сильная рука подхватила ее, подняла в воздух и увлекла в зияющее темное отверстие возле камина.

Колонна захлопнулась за ними, подняв столб пыли, и теплая, душная тьма сомкнулась вокруг Хлои. Она чувствовала, как крепко прижимает ее Доминик к своей груди. Его мускулистые бедра подталкивали ее куда-то назад, в темную пустоту. Она его совершенно не видела, но чувствовала всем телом. Его руки защищали ее от невидимых опасностей, которые она тем не менее ясно ощущала. Его губы коснулись ее щеки.

– О Боже, Доминик! Ты с ума сошел!..

– Молчи, – прошептал он ей в шею, приложив палец к ее губам.

Он взял ее за подбородок. Хлоя содрогнулась и закрыла глаза, так ужасно и восхитительно было оказаться пленницей и возлюбленной в его объятиях.

Его ладони, затянутые в черную кожу перчаток, двинулись по ее плечами, бокам, легли на ягодицы. Он окреп с тех пор, как они виделись в последний раз, могучее тело его двигалось без труда, и он прекрасно сознавал это. Она ощущала, как напрягаются и перекатываются мышцы его груди, живота, бедер, вжимавшихся в ее тело.

– Я часто думал о тебе, Хлоя. Вспоминал, как мы целовались.

– Не понимаю, как вообще можно о чем-то думать в этой кромешной тьме!

– Какое счастье снова быть рядом с тобой! А еще большее счастье поцеловать тебя!

От этих слов у Хлои перехватило дыхание. Он прильнул губами к ее губам. Язык его проник в ее рот. Он издал глухой стон.

Здесь, в темноте, да еще на своей территории Доминик хозяин положения, все козыри у него, и он не замедлит пустить их в ход. Теперь она в его власти. Он может сделать с ней все, что пожелает. Может оставить ее здесь на неопределенное время. И никто не догадается, куда она пропала. Эта мысль не только не испугала Хлою, но и показалась ей соблазнительной. Его поцелуи были до того сладостны, что Хлоя забыла обо всем на свете.

Затем пришла в себя и спросила:

– Мы так и будем стоять в темноте и мучить друг друга? Хоть бы кресло мне предложил.

– Это упрек в мой адрес?

– Если угодно. Это такое кошмарное место! Как можно здесь прятаться?

Он принялся наматывать ее блестящий, локон на палец.

– Следовало бы наказать тебя за строптивость.

– Наказать?

– О да. – Он тихонько потянул локон. – Например, приковать к стене. Здесь есть очень подходящие цепи. Может, чуть ржавые и не такие красивые, как золотые безделушки с бриллиантами, которые обычно украшают твои дивные запястья.

Кандалы. В подземелье. Негодяй угрожает приковать ее к стене! Подумать только. И это в благодарность за то, что она для него сделала! Ну, закует он ее в кандалы. Что дальше? Она представила себя скованной и беспомощной, объектом наслаждений. Картина, которую ей нарисовало воображение, была столь эротичной, что лицо Хлои залилось румянцем.

– Еще чего не хватало! – воскликнула Хлоя. – Я залепила бы тебе пощечину, Стрэтфилд, да только ничего не вижу в темните.

– Я совсем рядом, Хлоя. Ближе невозможно.

Это была чистая правда. Она ощущала жар его тела. Биение ее сердца эхом отзывалось в его сердце.

– Неужели ты не можешь найти меня на ощупь? Ведь ты должна ощущать меня рядом. – Он коснулся кончиками пальцев ее подбородка, щеки, нежной раковины уха.

– Всем телом. – Голос ее дрогнул от волнения. – Как там у Шекспира – Князь Тьмы должен быть джентльменом? Ведь католические священники не заковывали людей в кандалы?

– Священники не заковывали, – жизнерадостно отозвался он. – А вот контрабандисты, два века спустя занявшие их место, еще как заковывали. Ладно уж, не стану показывать тебе скелет, прикованный к стене, который обнаружил на второй день своего пребывания в этом подземелье.

– Сердечное тебе за это спасибо.

Он засмеялся. Его жаркое дыхание обдало ей плечо. Мурашки побежали у нее по телу.

– У бедолаги на шее висела дощечка с надписью «Освободи меня и сам пропади».

– Но что может значить такая надпись? – спросила Хлоя, вдруг осознав, как хорошо быть под защитой Доминика.

– Представления не имею.

– Может, это означает, что его дух тогда освободится и начнет мстить своим мучителям? – негромко заметила Хлоя. – Быть может, это скелет одного из твоих предков.

– Сомневаюсь. Скорее его сиятельство Скелет был врагом тех, кто командовал подземельями в те времена.

– Ну, если его сиятельство и не был тебе родней, то он точно родствен тебе по духу.

Доминик улыбнулся:

– Вполне возможно. Так что, освободить его?

– А ты готов «пропасть сам»? Только не сейчас, пока я здесь. И что теперь со мной будет?

Его голос звучал так насмешливо, что ей снова захотелось отвесить ему оплеуху.

– А что бы ты хотела, чтобы с тобой произошло, а, Хлоя? Обещаю исполнить любую твою просьбу, как и подобает гостеприимному хозяину.

Глава 13

Если провести целый месяц в темноте, ни с кем не общаясь, у кого угодно помутится рассудок.

Хлоя была предметом его фантазий, прекрасной мечтой, призом, который всякому хотелось бы завоевать. И либо эта барышня до смерти напугалась его угроз – в чем он сам очень сомневался, либо… либо ее влекло к нему с непреодолимой силой. Возможно, именно по этой причине она и не выдала его, когда он прятался в ее гардеробной. Неужели он и в самом деле завоевал сердце этой бойкой красавицы? При этой мысли Доминика буквально распирало от гордости.

– Я счастлив видеть тебя, Хлоя Боскасл, – проговорил он между поцелуями, которыми покрывал ее пухлые губы и нежную шею.

Эта девушка была для него настоящим пиршеством. Его тело реагировало на нее самым примитивным и недвусмысленным образом.

– Здесь так душно, Доминик, – прошептала Хлоя. – Как ты терпишь?

В темноте чувственность легко воспламеняется. Податливая мягкость ее округлых грудей, живота, прижимавшегося к его животу, легкий запах душистого мыла, исходивший от ее плеч. Она вся была податливая мягкая плоть и ускользающая женственность в его неловких руках. Ему хотелось обцеловать ее всю, с головы до ног, раздеть и восхищаться сливочной нежностью ее обнаженного тела.

– Ты явилась сюда, чтобы меня мучить?