Летний остров, стр. 40
Она усмехнулась:
– Представь себе.
– Значит, ты ее простила?
Глаза Руби затуманились.
– Простила – не простила… Какое это имеет значение? Что сделано, то сделано, нельзя вернуть зубную пасту в тюбик.
Руби улыбнулась, но это была не та преображающая лицо и искрящаяся в глазах улыбка, которую помнил Дин. Казалось, Руби ждала, что он что-то скажет, но он соображал недостаточно быстро, а она никогда не умела ждать.
– Что ж, приятно было повидаться.
– Нора поселилась в моей бывшей комнате. Перед отъездом загляни к ней. Она расстроится, если ты ее не навестишь.
С этими словами Руби прошла мимо него и направилась в сторону берега.
Руби боялась, что ей станет дурно, вот почему так быстро сбежала от Дина. Не могла же она стоять рядом как ни в чем не бывало и вести светский разговор, когда ее кровь бурлила вовсю Она сбежала по тропинке к воде и села на свои любимый, поросший мхом валун, как делала, наверное, тысячу раз в жизни.
– Руби?..
Голос преследовавший ее в снах с тех пор, как она была подростком, тихо произнес ее имя. Сердце Руби гулко забилось. Она не слышала шагов и не ожидала так скоро снова увидеть Дина.
– Можно посидеть с тобой?
Руби пыталась не думать о бесчисленных часах, что они провели здесь, на этом камне, глядя сначала на море, а потом со временем, друг на друга. Она отодвинулась вправо – раньше ее сторона всегда была справа. Дин сел рядом.
Руби чувствовала его бедро, ей хотелось придвинуться ближе положить ладонь на его руку, как она не раз делала раньше Но она потеряла это право, вернее, отказалась от него в своем юношеском смятении и гневе.
Руби и раньше знала, что по-прежнему влюблена в Дина, но по-видимому, не вполне понимала, что это значит. Ее чувства были чем-то большим, нежели сладкие воспоминания или подростковые желания. Пламя любви еще не погасло и если не поостеречься, вполне могло ее обжечь.
– Навевает воспоминания, – тихо произнес Дин. Руби не собиралась к нему поворачиваться, но не смогла удержаться. Ей хотелось сказать что-нибудь остроумное но когда она взглянула в голубые, с зелеными крапинками, глаза Дина, то словно перенеслась в прошлое и ей снова стало шестнадцать. Вот только Дин был теперь взрослым мужчиной, вокруг его рта залегли морщинки, в уголках глаз появились «гусиные лапки». Он сделался еще привлекательнее, если такое вообще возможно.
Руби устыдилась своего внешнего вида. Жаль, что она не догадалась надеть что-то поприличнее, чем рваные черные шорты и потрепанная футболка. Да и подстричься не мешало бы. Дину, наверное, противно видеть, что она позволила себе опуститься до такого уродства. Собрав всю свою выдержку, она как можно непринужденнее бросила:
– Я слышала от Каро, что ты стал корпоративным адвокатом.
– Не велика важность.
– И наверняка богат. – Она попыталась улыбнуться. – Ну, и как тебе жилось?
Господи, хоть бы он взял инициативу в свои руки и перевел этот неловкий разговор на другую тему…
– Я однажды видел тебя на сцене. В «Комеди стор».
– Правда?
– Ты была страшно забавной.
. Улыбка Руби смягчилась и стала почти естественной.
– Неужели?
– Я хотел поговорить с тобой после шоу, но вокруг тебя было слишком много народу. И мужчина…
– Макс.
Руби кольнула боль упущенной возможности. Она спросила себя: часто ли так бывает? Порой еле заметный поворот судьбы приводит к тому, что ты теряешь шанс или, наоборот, выигрываешь.
– Мы расстались некоторое время назад. А ты женат?
Руби поморщилась, жалея, что спросила. Будь это возможно, она забрала бы свои слова обратно.
– Нет, и никогда не был.
Она испытала мгновенную радость, но потом чувство прошло, оставив ее в растерянности. Мальчик, которого она любила и который превратился в незнакомого мужчину, способен произвести такой эффект одним лишь словом. Она очень его любила, но оттолкнула, сама толком не понимая почему.
– В то лето… я узнала от Лотти, что ты уехал, – неуверенно начала она.
– Я не мог тебя видеть, – признался Дин, в упор глядя на нее. – Ты меня не просто ранила, ты меня уничтожила.
– Знаю.
Руби протянула было руку, почти коснувшись его бедра, словно имела на это право, но вдруг с ужасом поняла, что не может до него дотронуться, что она его даже не знает. Эта мысль заставила ее вскочить. Руби замирала от ужаса, боясь, что, если еще раз встретится с Дином взглядом, то разревется.
– Мне пора возвращаться к Норе.
Дин неторопливо встал и протянул руку. Руби отшатнулась так резко, что чуть не упала. Он не стал настаивать, и Руби внезапно охватил страх – вдруг он больше никогда не попытается к ней прикоснуться? Она прочла в его глазах разочарование.
– Время – самая большая ценность, – произнес Дин. – Раньше я этого не понимал, зато теперь понял. Не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо: я по тебе скучал.
Руби не представляла, что на это ответить. Ей тоже его не хватало, даже очень, и было больно сознавать, что она будет тосковать по нему до старости. Более гибкий, более доверчивый человек на ее месте мог бы в эту минуту изменить свое будущее, но Руби сомневалась, что способна на подобный поступок.
Дин ждал, молчание затягивалось. Не дождавшись, он медленно повернулся и побрел прочь.
Глава 14
Нора сидела на веранде и видела Дина и Руби, сидевших на своем любимом валуне. Руби встала первая, за ней поднялся Дин. На какое-то время они замерли рядом, стоя так близко, что могли бы поцеловаться, потом Дин направился в сторону дома, а Руби осталась. Идя по дорожке, Дин заметил на веранде Нору и подошел ближе. Остановившись, он оперся на увитые глицинией перила и устало улыбнулся:
– Здравствуйте, миссис Бридж.
Она тоже улыбнулась:
– Рада тебя видеть, Дин. Называй меня Норой. Хорошо, что ты наконец сумел вернуться на остров.
– И я рад вас видеть. – Нора заметила в его взгляде страдание. – Хочу поблагодарить. Вы очень много сделали для Эрика.
Нора кивнула, понимая, что можно ничего не говорить. Все действительно важное они сообщили друг другу без слов.
Дин отвернулся и посмотрел на берег. Нора знала, что им обоим хочется побеседовать о Руби, но ни она, ни он не знали, с чего начать. В конце концов Дин убрал руки с перил и выпрямился.
– Приглашаю вас с Руби в субботу покататься на яхте. Я ремонтирую «Возлюбленную ветра», хочу взять Эрика в море.
– Это было бы здорово.
Дин последний раз с тоской взглянул на Руби и ушел.
Нора стала ждать дочь, понимая, что та не пробудет на берегу долго. Как и следовало ожидать, через несколько минут она показалась на дорожке. Увидев на веранде мать, Руби помедлила. Нора заметила, что глаза у дочери покраснели, на щеках угадывались следы слез. Сердце Норы ныло от боли.
– Посиди со мной, – предложила она.
Руби колебалась. Казалось, она никак не решит, что хуже остаться сейчас одной или побыть с матерью. В конце концов она поднялась на веранду и села на перила.
Норе очень хотелось прикоснуться к дочери, хотя бы просто погладить ее по голове, как бывало, но теперь подобная интимность между ними исключалась. Она могла установить с дочерью контакт только словами, воспоминаниями.
– Знаешь, что я сейчас вспомнила? Ту зиму, когда была беременна тобой. В тот год погода на острове отличалась небывалыми капризами.
Руби подняла глаза.
– Правда?
– Снег выпал необычайно рано, сразу после Дня благодарения. С утра кое-кто еще пытался ездить, ко к вечеру почти все машины валялись в кюветах. К ночи облака разошлись и небо сделалось таким ясным и звездным, какого мы никогда не видели. – Нора улыбнулась, вспоминая. – Мы с твоим отцом сидели на веранде, когда вдруг услышали смех. Мы надели всю имевшуюся у нас теплую одежду и пошли на звук. Снег был по колено. Помню, у меня тогда возникло странное ощущение, будто я вижу слова. Изо рта шел пар, и казалось, что каждое слово написано в воздухе. Снег под нашими ногами не хрустел, он словно… вздыхал. Мы шли на смех и пришли к дому Макгинти. У них на участке было довольно противное болото – помнишь? Так вот, оно замерзло. Все дети с нашего острова сбежались туда покататься на льду – на коньках, на автопокрышках, просто на ногах. Не знаю, как все об этом узнали и оказались гам в одно время. А в полночь начался звездопад, мы видели множество падающих звезд, сотни. На следующий день по телевизору передавали всякие научные объяснения этого явления, но мы верили, что это было чудо.