Летний остров, стр. 25
И вот, когда «Кэш» обратился ко мне с предложением написать о матери, я сказала «да». Да, черт возьми!
Я рассудила, что американцам пора узнать, кому они внимают, кто дает им советы на нравственные темы.
Как и все вы, я слышала в эфире ее слова: «Храните преданность семье и старайтесь, чтобы все получилось. Будьте честными. Будьте верны клятвам, которые вы дали перед Богом».
И это произносит женщина, которая ушла от мужа, бросила детей и…
– Руби!
Руби поспешно спрятала ручку с блокнотом и подошла к двери.
– Что? – крикнула она, высунув голову.
– Неужели ты можешь нормально дышать в этой пыли?
Руби закатила глаза. Мать, по обыкновению, «ненавязчива», как восклицательный знак.
– Чтобы орать на меня, тебе воздуха хватает, – пробурчала она, спускаясь по лестнице.
Проходя мимо комнаты матери, Руби услышала чихание и не смогла удержаться от злорадной ухмылки.
Она зашла в кухню, присела перед мойкой и открыла шкафчик. Здесь хранилось все. что нужно для уборки, причем в таких количествах, что хватило бы на любой дом. Бутылочки стояли ровными рядами. Руби чуть не расхохоталась, обнаружив, что они еще и выстроены по алфавиту.
– Бедняжка Каро, – прошептала она, удивляясь, как важно для сестры, чтобы все было в образцовом порядке. – Ты явно родилась не в той семье.
Несмотря на усталость, Руби принялась за уборку.
Глава 8
Нора старалась не смотреть, как дочь убирает дом: это зрелище слишком действовало ей на нервы. Руби вытирала пыль, не сдвигая с места ни одной вещи, и при этом думала, что можно обойтись сухой тряпкой. Она, правда, достала огромную бутылку жидкого чистящего средства, но как поставила ее на разделочный стол, так больше к ней и не притронулась. Нора долго терпела, но, когда дочь начала мыть пол простой водой, без жидкого мыла, не выдержала.
– А ты не хочешь сначала подмести? – спросила она, подъехав на кресле к двери.
Руби медленно повернулась к ней, ее лицо было красным – Нора не понимала почему, ведь она не делала ни малейших усилий.
– Что ты сказала?
Нора уже пожалела, что открыла рот, но отступать было поздно.
– Перед тем как мыть пол, его нужно подмести, и не помешает добавить в воду жидкого мыла.
Руби выпустила из рук швабру, деревянная ручка со стуком упала на пол.
– Тебе не нравится мой метод уборки?
– Я бы не назвала это методом. Просто здравый смысл подсказывает…
– Значит, у меня к тому же и здравого смысла нет.
Нора вздохнула:
– Оставь, Руби. Я тебя учила…
Не успела Нора закончить фразу, как Руби оказалась прямо перед ней.
– Не советую вспоминать, чему ты меня учила. Потому что если я поведу себя так, как меня учили, то выйду через эту дверь, сяду в машину и уеду. И даже не попрощаюсь!
Раздражение Норы уступило место раскаянию. Она обмякла, как тряпичная кукла.
– Извини.
Руби отступила на шаг.
– Если верить Каро, это твое любимое слово. Может, прежде чем извиняться, стоит подумать, что это вообще такое?
Она ушла обратно в кухню, схватила бутылку с мылом и через дозатор выдавила немного в белое пластиковое ведро. После этого снова принялась возить по полу тряпкой, на этот раз со злостью.
Нора наблюдала за ней. Некоторое время единственным звуком в комнате было шлепанье и шуршание тряпки. Нора заметила, что на полу остаются катышки грязи, но промолчала. Наконец она набралась храбрости и попыталась зайти с другой стороны.
– Может, я могу помочь?
– Я сняла белье с кровати на втором этаже, – бросила Руби, не глядя на мать. – Простыни сложены на стиральной машине. Можешь снять белье со своей кровати и загрузить в машину.
Нора кивнула. На то, чтобы снять простыни, маневрируя возле кровати в инвалидном кресле, отвезти их в прачечную размером с телефонную будку и загрузить в машину, ей потребовался почти час. Закончив, она дышала, как умирающая корова.
Вернувшись в кухню, Нора увидела, что та сияет чистотой. Руби даже заменила уродливые пластмассовые цветы на столе ароматным букетом свежих роз.
Впервые с тех пор, как вошла в этот дом, Нора вздохнула полной грудью.
– О, как красиво! Будто…
– Спасибо.
Нора поняла, что дочь не хочет никаких напоминаний о прошлом, и это ее не удивило. Руби всегда так поступала. Даже в детстве она умела мысленно отделять от себя то, что ей не нравится, и забывать, словно складывала то, что не хотела видеть, в отдельный ящик и убирала его с глаз долой. Именно эта способность позволила ей полностью вычеркнуть Нору из своей жизни. Для Руби «с глаз долой» всегда означало «из сердца вон». Но на этот раз Нора решила не сдаваться».
– Я подумала, что могла бы помочь тебе приготовить обед.
Руби повернулась к матери с выражением искреннего ужаса на лице.
– В доме нет продуктов. Нам… то есть мне придется сходить в магазин.
– Ты же знаешь Кэролайн, у нее все предусмотрено. В шкафах наверняка на всякий пожарный случай хранится запас еды для нескольких обедов. Вероятно, даже с соответствующими ярлыками. Нам остается только поискать.
– В таком случае ты справишься без меня. Я сбегаю наверх…
– Не спеши. Я не до всего смогу дотянуться, нам придется заняться этим вместе.
Руби сморщилась, словно проглотила лимон.
– Я не умею готовить.
– Нора не удивилась.
– Ты никогда особенно не интересовалась стряпней.
– Я заинтересовалась, когда мне было семнадцать, но ты, естественно, об этом не знаешь.
В яблочко! Однако Нора не растерялась:
– Я могу научить тебя сейчас.
– Мне повезло!
Нора проглотила язвительное замечание, стараясь не обижаться. Она въехала в кухню и, сидя в кресле спиной к Руби, стала заглядывать в шкафы. В результате поисков нашлось несколько банок консервированных помидоров, пакет тонких спагетти, запечатанная бутылка оливкового масла, несколько банок маринованных артишоков и каперсов и упаковка тертою сыра пармезан. Нора выложила продукты па стол рядом с плитой, после чего стала терпеливо ждать. К сожалению, терпение кончилось раньше, чем она рассчитывала.
– Руби?
Дочь подошла к плите.
– Ну и что ты хочешь, чтобы я делала?
– Видишь большую сковородку на крючке? Нет, не ту, другую, побольше. Да, вот эту. Возьми ее и поставь на ближнюю горелку.
Сковорода с грохотом ударилась о плиту. Нора поморщилась.
– Теперь налей в нее примерно столовую ложку оливкового масла и включи газ.
Руби открыла бутылку и налила масло на сковороду – по меньшей мере полчашки. Нора буквально чувствовала, как толстеет от этой еды, но воздержалась от замечаний. Она потянулась за консервным ножом и, довольная собой, как ни в чем не бывало сказала:
– Мерные ложки лежат в верхнем ящике по левую руку от тебя. – Она открыла банку. – Так, теперь клади помидоры. Убавь газ, нужен слабый огонь.
Руби проделала все это. Нора продолжала:
– Нарежь маринованные артишоки и положи туда же. Пожалуй, можно добавить полчашки консервированного куриного супа.
Руби подошла к разделочному столу, открыла артишоки и принялась резать, стоя спиной к Норе.
– Черт!
Нора развернула коляску.
– Что случилось?
Руби обернулась: из ее указательного пальца текла кровь, капли падали на стол. Нора сдернула с дверцы духовки чистое полотенце.
– Иди сюда, дорогая, встань на колени и держи руку повыше.
Руби повиновалась, Она побледнела и почему-то не могла отвести взгляд от пальца. Нора осторожно взяла руку дочери. При виде крови – крови ее ребенка – у нее самой заболела рука. Совсем как в прежние времена. Раньше, если кому-то из детей случалось пораниться, Нора всегда испытывала фантомную боль. Она осторожно перевязала ранку полотенцем и, не раздумывая, обхватила руку Руби ладонями.
Нора посмотрела на дочь и по выражению ее лица поняла, что та помнит этот простой ритуал. Не хватало только одного: раньше Нора целовала больное место, чтобы быстрее зажило. В глазах Руби мелькнула тоска. Это продлилось лишь мгновение, но как долго Нора его ждала… Руби отдернула руку.