НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 30, стр. 62

В той же повести «Трудно быть богом» героя, который не может спокойно воспринимать скотскую жизнь окружающих его арканарцев, преследует неотвязная мысль: просто переселив обывателей Арканарского королевства в прекрасные покои XXII века, сменив их лохмотья на великолепную синтетическую одежду будущего, дав им вволю пищи, коммунары ни на йоту не приблизят их к коммунизму. И главное препятствие здесь — замшелая психология «типичных представителей» средневекового общества, а чтобы изменить ее, требуется очень и очень много времени.

Всех неисчислимых достижений Земли будущего оказывается недостаточно, чтобы убедить одного юношу с планеты Гиганда, где царят фашистские порядки, что мир может быть совсем иным — основанным не на насилии, а на справедливости, гуманности, миролюбии. Характерно, что, попав на Землю, Гаг, «парень из преисподней» (так повесть и называется), молодой человек, совсем не лишенный способности размышлять и сопоставлять, искренне пытается разобраться в происходящем. Но слишком прочно ему с детства вбили в голову примитивный набор понятий о «праве» сильного и участи «слабака» (эту мерку он прикладывает и к обществу Земли), слишком хорошо и «профессионально» его научили убивать людей. Свою светлую и просторную комнату на Земле он превращает в подобие казармы, заставляет мирного робота строить оборонительные укрепления, добывает оружие и уверен, что земляне — агрессоры, которые хотят завоевать его родную планету. Гаг просто не представляет, что можно жить совсем по иным законам…

В том же ключе решает проблему Алан Кубатиев в рассказе «Ветер и смерть». Главный персонаж произведения — юный японец, нашпигованный идеями милитаризма. Этому камикадзе не доступны никакие понятия Добра и Разума. Юнец фанатично предан фашистскому режиму. Встретившись с инопланетным разумом, он погибает, пытаясь обратить чудо-технику пришельца против «врагов». Вспомним кадры из немецкой кинохроники: тысячи детей, взметнувшие руки в нацистском приветствии, воодушевленно орущие; «Хайль!»… эти же дети, стреляющие в спину, из-за угла, подбивающие фаустпатронами советские танки… И другие кадры: молодые американские солдаты — уже нашего времени — в пятнистых шкурах «коммандос», в бесславных «зеленых беретах»… Вьетнам, Гренада, Никарагуа…

Мальчишки, жертвующие своей жизнью ради бессмысленной, несправедливой идеи. Юноши, приученные убивать. Молодые люди, лишенные чувства сострадания и совести.

Все это не фантастика. Это факты, заставляющие всех честных людей на планете с тревогой вглядываться сегодня в лица тех, кому предстоит жить завтра, в XXI веке, задавая вопрос: «Какими вы будете?..»

IV. КАКИМИ ВЫ БУДЕТЕ!

И вот ми на последней ступеньке нашей «лестницы». Человечеству не нужно изобретать машину времени, которую столь нещадно эксплуатируют фантасты. Парадокс человека как биологического вида — парадокс настолько естественный, что мы напрочь отказываемся его замечать, — заключается в следующем: мы постоянно «едем» в машине времени. Оглянитесь вокруг — рядом с нами живут, дышат, ходят люди XXI вена. Эти «гости из будущего» — наши собственные дети.

Одного крупного советского фантаста однажды спросили, с какими научными открытиями он связывает самые большие надежды. Писатель ответил: «Пока таких нет. Но наибольшие надежды я связывал бы с открытиями в области педагогики, психологии. Воспитание — главная наша сегодняшняя задача».

Во многих произведениях советских писателей-фантастов проблема воспитания будущих граждан Земли — одна из центральных. Причем это именно проблема, в не тезис, не установка, не императив: ведь существуют воспитание — и «антивоспитание»; истинное становление Человека, бережное взращивание его — и мнимое, искаженное, когда педагогическое недомыслие или злой умысел калечат души людей. «Человек — не абстрактное, где-то вне мира ютящееся существо, — писал К. Маркс. — Человек — это мир человека, государство, общество». [10]

В повести А. и Б. Стругацких «Стажеры» приводится спор между инженером Ливингтоном (он считает, что люди — изначально скоты, а появление «нищих духом» — неизбежность) и коммунистом Бэлой Барабашем, который утверждает, что именно «общество потребления» делает людей такими: «Кто с пеленок внушал им, что самое главное в жизни — это деньги? Кто учил их завидовать миллионерам, домовладельцам, соседскому бакалейщику? Вы забивали им головы дурацкими фильмами и дурацкими книжками и говорили им, что выше бога не прыгнешь. И вы вдалбливали им, что есть бог, есть дом и есть бизнес, и больше ничего нет на целом свете. Так вы и делаете людей скотами. А человек ведь не скотина…»

Воспитание — краеугольный камень всякой цивилизации. Широко распространено определение писателей как «инженеров человеческих душ». Но, пожалуй, правильнее инженерами человеческих душ назвать педагогов. Еще в XVII веке английский просветитель Джон Локк уподобил мозг ребенка чистой доске. Локк считал, что девять десятых всех людей, с которыми мы встречаемся, стали тем, что они есть, — добрыми или злыми, полезными или бесполезными — в результате воспитания.

Нет сомнения, что от педагога, в руки которого попадает юное существо в момент «переходного возраста», подчас зависит будущее этого человека. Хороший педагог способен сделать чудо. Вспомним опыт А. С. Макаренко: выйдя из его школы, бывшие малолетние преступники становились полноправными членами нашего общества. Им была привита гражданственность — основа совести, основа чувства собственного достоинства. Они вступали во взрослую жизнь, прекрасно зная, против чего следует бороться — против невежества, бездуховности, лени, эгоизма, бескультурья, рвачества, угодничества, подлости…

Но нельзя забывать: все зависит от целей, которые ставит перед собой воспитатель. Чудо ведь может быть и со знаком «минус»…

…Герой повести Эдуарда Геворкяна «Правила игры без правил», полицейский инспектор, живущий в некоей западной стране, прибывает с проверкой в одну из спецшкол, где обучаются — по идее, перевоспитываются — юные правонарушители. Странную картину наблюдает инспектор: воспитанники изучают каратэ — и одновременно практикуются в батальной живописи, учатся изготовлять оружие — и активно занимаются спортом, тренируются на полигонах, а главное (это инспектор понимает в финале повести) — учатся убивать без сожалений.

Уютная, прекрасно оборудованная, чистенькая школа оборачивается босховским кошмаром. Как выясняется, детей, которые в стенах школы играют в страшные игрушки (наподобие новенькой полевой пушки или последней модели армейского автомата), специально готовят в ландскнехты, чтобы отправить не куда-нибудь, а… на другие планеты. Эта и подобные школы организованы некоей инопланетной цивилизацией, которая тайно черпает с Земли рекрутов для своих войн. Предназначение школьников — стать карателями, надсмотрщиками на тех планетах, жители которых сопротивляются экспансии агрессоров-чистоплюев.

Школа убийц. Само сочетание этих слов кажется невозможным. Конечно, главное в повести — отнюдь не инопланетяне, а та социальная система, которая поощряет существование таких «учебных заведений». Гневное обличение империализма, уродующего судьбы молодого поколения, — вот основной пафос произведения. Фантастическое допущение помогает ярче оттенить главную идею повести: не от мифических пришельцев, а от самих людей зависит, станет ли подрастающий человек человеком или он превратится в палача — на Земле или в масштабах Галактики, У честных людей планеты хватит сил, чтобы не дать свершиться кощунству, к этой мысли приходят и герой повести, и автор, и читатели.