Завтра не наступит никогда, стр. 50
– А от меня надеетесь – выберетесь? – присвистнул Орлов.
– Я надеюсь, Геннадий Васильевич, на ваш ум и профессионализм. На ваш и вашей помощницы. Она очень толковая девочка, между прочим…
Странная душная ночь, начавшаяся для Орлова со слежки за благодетелем Софьи Миндалиной – Александром, наверное, не должна была закончиться никогда. Мало того что он наткнулся на труп этого самого Александра и на сидящего рядом с ним Маркова Александра Ивановича в совершенно подавленном состоянии, так еще, подъехав к своему отделению, обнаружил окна своего кабинета освещенными, а напротив дежурной части двоих небритых мужиков, его поджидающих.
– В кабинете ваша помощница снимает показания с какой-то тетки, рвалась та со слезами, говорит, либо к вам, либо к Удаловой, визитку все вашу мне в нос совала. И вот еще, Геннадий Васильевич, – указал на мужиков дежурный. – Требуют вас, и незамедлительно. Я их в помещение пускать не хотел сначала, да один из них с удостоверением.
– Слушаю. – Орлов потеснил к лестнице закованного в наручники Маркова и подошел к мужикам. – Что за дело? До утра подождать не может?
– Я бы и подождал, – ухмыльнулся один, протягивая ему удостоверение старшего ДПС на имя Фролова Степана Сергеевича, – да вот знакомый мой ни в какую. Говорит, что промедление может быть смерти подобно.
– Чьей смерти? – закатил под лоб глаза Орлов, он уже от таких известий осатанел просто. – И почему к нам, Степан Сергеевич? Твой отдел твоей душе должен быть дороже.
– Так тема вроде твоя, Геннадий Васильевич. – Фролов недобро покосился на своего спутника. – Я к своим совался, они плечами пожали. Потом по сводкам порылись, на твою фамилию наткнулись. А на все ведь время нужно. Пока то да се, дома тебя пытались найти, никого. Сюда пришлось… А до утра долго, говорю, промедление смерти подобно. Уж извини, если не вовремя. Витек вон все баламутит.
Орлов соображал стремительно.
По сводкам информация могла пройти только об Эмме Быстровой, официально которую в розыск никто не объявлял, но негласно просили сообщить, если где-нибудь она засветилась бы. Больше никаких от него запросов не поступало. Если старший ДПС явился сюда с дальнобойщиком, которого Орлов угадал в Викторе мгновенно, то…
То дело могло быть совсем гадким: «смерти подобно», если Орлов медлить станет.
– Что с ней? – Он смотрел теперь на Виктора, который, насупившись, прятался за спиной Фролова. – У вас ведь информация о Быстровой, я не ошибся?
– О ней, – закивал тот. – Подвозил я ее тут. Взял за двести километров отсюда. Мокрая вся, растрепанная, будто сбежала откуда.
– Если узнаю, что это ты ее под замком держал… – прошипел Орлов в сторону Маркова, – сгною!!! Дальше что?
– Выскочила из-за дерева на трассе, чуть не под колеса. Попросила до города довезти. Чую, не так все, как она рассказала мне.
– А что рассказала?
– Да что-то про гулящего мужа своего, мол, караулила его с любовницей. Потом машина у нее сломалась. Только врала. Я такие дела чую. Врала она. Разговорились с ней…
– О чем? Или о ком? Фамилии какие-нибудь называла? – перебил его Орлов.
– Нет, за жизнь просто рассуждали. И она вдруг что-то вспомнила.
– Вспомнила?! – воскликнул Марков.
– Да, все меня благодарила. Говорила, что если бы не я…
– О чем вы говорили в момент, когда она вспомнила? – спросил Орлов.
– Да ни о чем конкретно, командир, говорю же тебе. – Виктор поддернул сползающие спортивные штаны с растянувшейся резинкой. – Фраза такая прозвучала, которую она потом несколько раз повторила.
– Что? Что за фраза?
– Все нам припомнит или все припомню… Что-то такое или наподобие. Потом про Марго какую-то. Не зря, мол, та так подумала. Разволновалась и попросила ее в самый центр везти. Говорю, может, помочь чем? Отказалась. Высадил ее, а душа не на месте. Хорошим человеком она мне показалась, вот. – Виктор угрюмо кивнул в спину Фролова. – Он ругался на меня. Говорит, воду зря мутишь. А я подумал, если зря, то и ладно. А если нет? Сбежала откуда-то, а потом снова куда-то с головой. Как-то беспокойно мне стало. Может… Может, и зря я…
– Помните, где высадили ее? – Орлов полез в карман за мобильником.
– Да, – Виктор был доволен исходом дела. – Адрес не назову, а место покажу точно.
– Все! – Орлов кивнул дежурному на Маркова. – Этого в камеру до выяснения. И вызови-ка мне… Хотя не надо. Ну что, Фролов Степан Сергеевич, поможешь до конца, коли начал?
– Без вопросов, Орлов Геннадий Васильевич, – осклабился тот небритой физиономией и по руке Орлова шлепнул. – Нас трое, это нормально. Едем, Витек, спасать твою фею…
Глава 21
Она была, конечно же, ненормальной. Поняла это только теперь. Эмма провела грубой намыленной мочалкой по шее и плечам. В ароматной воде было хорошо, и вылезать не хотелось. И еще не хотелось думать о себе дурно, но по-другому думать не получалось. Потому что она действительно совершила огромную глупость, заявившись к убийце.
Надо было заручиться чьей-то поддержкой, ну, хотя бы того же Виктора, что подвозил ее сюда. Он ведь предлагал ей помощь, она самонадеянно отказалась. Теперь пожалела. Или позвонить кому-нибудь нужно было, чтобы сообщить, что она здесь. Никто же не знает, никто, и это делает ее жутко уязвимой.
А кому было звонить, кому? Маркову? Ему она теперь не верила. После всего, что услышала и узнала, не верила нисколько. В милицию? Так у них самих к ней множество вопросов. Станут они ее слушать, как же! Маме? Только напугала бы ее, и все, толку никакого. Сергею?..
Эмма со вздохом шмякнула намыленную мочалку в остывшую воду.
О Сергее теперь придется забыть навсегда. После всего того, что она совершила, после нелепого бегства, после гадких подозрений на его счет он уже никогда не простит ее. Сочтет неблагодарной, подлой, неумной и еще бог знает какой – и, между прочим, прав будет, – но не простит уже никогда.
– Хватит, натерпелся!
Она просто слышала, как он выговаривает ей эти слова, глядя мимо нее куда-то в стену. Хотя с чего это она взяла, что он вообще станет с ней объясняться? Он просто пройдет мимо. Для начала уволится из фирмы, куда его устроила Марго, а потом…
Ох, Марго, Марго, была бы ты умной и порядочной, не случилось бы столько бед. Ни за что не случилось бы. И Инга была бы жива, и сама Марго, возможно, и та женщина, у которой Марго отобрала ребенка, тоже не поплатилась бы жизнью.
Эмма чуть приподнялась в ванне и потянула на себя большое голубое полотенце с крючка. Полотенце, она это знала совершенно точно, принадлежало ее сестре. И Эмма его специально достала из шкафа, где все еще хранились вещи Инги, и демонстративно тряхнула им перед лицом Марка. Тот гневно раздул ноздри и попытался увернуться, но Эмма ухватила его за подбородок и повернула к себе.
– Я иду принимать ванну, – отчетливо выговаривая слова, будто говорила с ребенком, пояснила она. – Этого удовольствия я была лишена последние несколько дней. По твоей вине, милый, между прочим! Так вот, когда я вернусь, ты должен будешь дать признательные показания. Наговоришь мне их на диктофон, хорошо?
Марк отрицательно замотал головой и принялся надуваться так, что белки глаз покраснели. Пришлось сорвать с его рта скотч и спросить:
– Ты что-то хочешь сказать мне, милый?
– Ты чертова сука! – проговорил он со свистом. – Ты сдохнешь уже сегодня! Ты это хотя бы понимаешь?!
– Я?! – Эмма удивленно заморгала. – А почему? Потому что я вспомнила, что ты приходил в день убийства охранника ко мне на работу?
– Ну приходил, и что? К тебе приходил, чтобы сообщить…
– Ты не ко мне приходил, Маркуша, – перебила его Эмма с тревожной ласковостью в голосе. – Это только сейчас до меня дошло. Тогда я ослеплена была гневом, неприязнью и поэтому плохо соображала.
– Ты и сейчас не лучше соображаешь! – фыркнул он презрительно и плюнул в ее сторону. – Ты дура! Чертова дура! И сестра твоя была дурой!!!