Чудесное наследство. Книга 3, стр. 2

– А ведь он мог бы в цирке выступать… – проговорил я, не подозревая о том, что подаю сейчас дядюшке новую «светлую идею».

– Мог бы, – согласился со мной Кракофакс, – но только не с номером «Пожирание пуппетролльских сосисок». Этот номер я вычеркиваю из программы!

Немного успокоившись, дядюшка спросил:

– Ну что, будем спать или продолжим ночные беседы? Я выбираю сон!

И он сунул голову под подушку. Кнедлик тоже зарылся поглубже под одеяло, стянув его с меня почти полностью. Я попробовал отнять свою половину одеяла у щенка, но отвоевал только два – три мерхендюйма. Тогда я слез с постели и подошел к столу.

– Тебе не холодно? – спросил я малыша. – Может быть, ляжешь к Кнедлику? От него так и пышет жаром!

– Не хватало мне только набраться блох! – фыркнул насмешливо нарушитель ночного спокойствия. – Лучше расскажи какую-нибудь интересную историю, а я попробую уснуть.

Со стороны дядюшкиной кровати снова раздался протяжный тоскливый стон, а затем последовала ехидная реплика:

– Разве можно уснуть, слушая интересную историю?

– Нельзя, – согласился с Кракофаксом мышонок. – Но я попытаюсь. Вдруг получится?

Я порылся в памяти и, не найдя там чужой интересной истории, решил поведать мышонку свою.

– Хорошо, слушай. – Я присел на стул, облокотился руками на край стола и, глядя в любопытные глазенки крошечного непоседы, начал рассказывать. – «История о том, как пуппетролль Кракофакс поехал кататься в горы на лыжах с господином Здравым Смыслом и что из этого вышло». Когда-то давным-давно, лет пять или шесть тому назад, пуппетролль Кракофакс еще был мужчиной хоть куда: высокий, стройный, с кудрявой шевелюрой на голове. По выходным дням – а их у него было не меньше семи в неделю! – он любил на чем-нибудь покататься. Летом на лодке или плоту, зимой на коньках или лыжах. А иногда и просто на входной двери: приоткроет ее, залезет на верх и давай туда-сюда гонять!

– Что-то я такого не помню, – приглушенно пробормотал дядюшка, не высовывая головы из-под подушки.

– Стареешь, вот и не помнишь, – объяснил я ему его «простительную забывчивость». И продолжил: – Однажды – это было зимой, – к нему заглянул его старый знакомый по имени господин Здравый Смысл и предложил покататься с гор на новеньких лыжах.

– Это я предложил, а он стал поначалу отказываться, – поправил меня дядюшка и вытащил голову из-под подушки.

– Какая разница! – поморщился я, не довольный тем, что меня перебивают.

– Большая, Тупсифокс, большая. К советам этого господина нужно почаще прислушиваться, и тогда все будет отлично!

– В тот день он к тебе прислушался…

– Да, я умею убеждать.

Печальный, протяжный вздох дядюшки посеял у всех нас некоторые сомнения в правоте его только что сказанных слов.

– Итак, они взяли лыжи и поехали на вокзал, чтобы уже оттуда добраться до горнолыжного курорта. – я на секунду сделал паузу и, убедившись в том, что дядюшка больше не собирается меня поправлять, снова заговорил: – Все время они были рядом друг с другом: и когда выходили из дома, и когда шли к автобусной остановке, и когда мчались к Центральному железнодорожному вокзалу… И только у самых касс они внезапно разлучились: дядюшка взялся подержать обе пары лыж и палок, а господин Здравый Смысл стал покупать билеты на поезд.

– Я забыл дома деньги, а мой друг любезно согласился за меня раскошелиться, – объяснил дядюшка мне, а заодно Кнедлику и мышонку, причину сложившейся тогда ситуации.

– Пуппетролль Кракофакс стоял у стены неподалеку от касс и ждал, когда ему принесут билет, за который он не заплатил ни гроша, – как ни в чем не бывало продолжил я свое повествование. – Наконец он начал волноваться: неужели господин Здравый Смысл снова куда-то пропал?! С ним это частенько случалось и раньше…

– Ну не так уж и часто… – пробубнил обиженно мой дядюшка. И, уже веселее, добавил: – Но не я же тогда исчез?! Я стоял у стены с двумя парами лыж и палок и не сдвинулся с места ни на шаг!

– Пока тебе не пришла в голову мысль, что господин Здравый Смысл тебя покинул, – подхватил я. – А как только твою голову осенила эта идея, ты сразу же кинулся на его поиски. – «Простите, вы не видели тут важного господина с очень умным лицом?» – начал ты приставать ко всем с одним и тем же вопросом. Но от тебя все стали шарахаться в разные стороны…

– Не от меня, а от лыж и палок, которые не всегда удавалось удерживать в вертикальном положении, – снова поправил меня дотошливый дядюшка.

– И тогда ты пошел в полицейский участок и написал заявление о пропаже господина Здравого Смысла.

– Повторяю: не я же тогда исчез! Я, слава Богу, был у всех на глазах! – гордо произнес Кракофакс и, сев в постели, по-наполеоновски скрестил на груди руки.

– Верно, – поддакнул ему мышонок, – если не вы пропали, то, значит, он сгинул. А вы здраво рассуждаете, несмотря на потерю верного друга!

– Потом мы его нашли, – поспешил я расставить все точки над «и». – Дядюшка вернулся домой, а господин Здравый Смысл уже там! – «Я, все-таки, передумал кататься с гор на лыжах, – сказал он изумленному пуппетроллю. – Не хватало еще руки и ноги сломать!» – «Пожалуй, ты прав, – ответил ему дядюшка, приходя немного в себя, – теперь и я так думаю.» И они сели пить чай и слушать по радио последние известия.

– Я догадался заглянуть в редакции местных газет и дать объявления об этом печальном событии, – важно изрек Кракофакс и приподнял подбородок повыше. – А также я не поленился побывать на радио и телестудии. Все, буквально все! отнеслись ко мне с пониманием и искренним сочувствием!

– Тебе даже не пришлось платить деньги за эти объявления, – напомнил я дядюшке.

– Я съэкономил кучу гнэльфдингов! – похвастался Кракофакс. – Жаль, что мне так и не удалось подержать их в руках…

– Зато ты стал знаменит на весь Гнэльфбург! – поспешил я его утешить. – Во всех газетах, на всех углах пестрели объявления о том, что «господина Кракофакса покинул господин Здравый Смысл»; по радио, с экранов телевизоров твердили то же самое!

– Интересная история, – улыбнулся мышонок и снова стал поудобнее устраиваться на бумажной салфетке. – А, главное, поучительная!

– Что же в ней поучительного? – удивился я.

– А как же? Мне и раньше говорили, что в газетах, по радио и на телевидении не всегда правдивые сообщения бывают. А теперь я в этом сам убедился! На вашем примере!

И он, пожелав нам всем троим еще раз спокойной ночи, прикрыл глазки-бусинки и тихонечко засопел, причмокивая во сне от удовольствия.

Глава третья

Утром меня разбудил голос дядюшки:

– Тупсифокс, это чудовище еще здесь?

Не успев толком проснуться, я подпрыгнул в кровати на сто мерхендюймов вверх:

– Какое чудовище?! Откуда у нас дома взялось чудовище?!

– Прости, я не так выразился… Ник еще здесь?

– Ник? Какой Ник?

– Мышонок. Чтобы не произносить слишком долго такие слова, как «мошенник», «негодник», «бездельник», я решил быть кратким: «Ник» – и точка.

Я посмотрел на стол – мышонок по-прежнему спал на нем, свернувшись калачиком на бумажной салфетке.

– Мышей не зовут Никами, – поправил я дядюшку, – это гнэльфское имя. Давай назовем его Пиком?

– Пик, Ник… Какая разница! – поморщился Кракофакс. – Все-равно через несколько минут он покинет этот хлебосольный и гостеприимный дом!

– Пикник? – переспросил я, удивляясь богатой фантазии дядюшки выдумывать разные интересные имена и прозвища. – Хорошо, пусть будет Пикник!

– Я тоже не возражаю, – усмехнулся дядюшка. – Но пусть он будет Пикником где-нибудь подальше от нашего жилища!

– Га-а-ав… – потянулся, стоя прямо на моей кровати, Кнедлик. – Далеко ему не уйти, его сразу же сцапают кошки…

– А мне до этого какое дело? – огрызнулся на пса Кракофакс. – Успокойся, меня совесть мучать не будет!

– Ты хочешь сказать, что у тебя ее нет?! – ахнул я от изумления. – Вот это новость так новость!