Чудесное наследство. Книга 3, стр. 18
«А зачем я стану их стирать после школы?! Какой в этом будет прок?!» – сверкнуло в моей голове. Но я не стал развивать эту мысль до конца, а просто захлопнул журнал, поставил его обратно на полку и с позором удалился из учительской на своей летающей «лошадке».
Когда я рассказал друзьям о крушении наших надежд, мудрый Макс Кальб произнес в утешение:
– Ну что ж, подведем итоги. Нам поставили в течение месяца кучу нолей, а мы за одну минуту расколотили кучу окон. По очкам ничья, а по времени у нас чистая победа. Венок чемпиона наш!
– Лишь бы он не оказался терновым, вот чего я боюсь… – добавил Эрих Шлингель и тяжело вздохнул.
Глава тридцатая
Но мы не всегда озоровали, иногда нам с друзьями приходилось совершать и благородные поступки. Моя природная скромность не позволяет мне рассказывать о всех наших героических деяниях (а мы, как Гераклы, сотворили их ровно двенадцать!), но об одном таком случае я все же напишу.
Однажды вечером наша славная компания решила прогуляться в небольшой сосновый бор, который начинался сразу за стенами школы юных чародеев. Мы взяли летающие метлы и, перепорхнув через высокое заграждение, устремились к заветной цели. Мы не собирались надолго задерживаться в лесу, нам еще предстояло выполнить письменные задания по графологии и тайным письменам и выучить наизусть дюжину заклинаний по перевоплощению. Поэтому мы решили только чуть-чуть полетать над высокими соснами, подышать терпким запахом хвои и вскоре вернуться обратно в родную обитель.
Однако задержаться в лесу нам все-таки пришлось. Уже возвращаясь в школу, мы заметили сквозь крону одной из сосен какое-то живое существо, похожее на гнэльфа. Оно висело на конце большой ветви и временами взбрыкивало ногами и взмахивало руками.
– А ведь это профессор Ламм на веточке дергается! – крикнул глазастый Эрих Шлингель. – Ну да, это наш милый добрый толстячок!
Мы сделали плавный разворот и спустились пониже.
– Он зацепился профессорской мантией за острый сук! – весело прощебетала Ульрика Кляйн, тыча пальчиком в сторону главного специалиста по левитации. – Нужно ему помочь!
– Нет! – испугался я. – Не приближайся к нему, Ульрика! Не хватало чтобы профессор грохнулся с такой высоты благодаря твоей помощи!
Мы с Максом и Эрихом подлетели к бедняге Ламму, а Густава попросили постеречь нашу подругу.
– Добрый вечер, господин профессор, – учтиво поздоровались мы с педагогом. – Не правда ли, сегодня чудная погода?
– Да, ребятки, с погодой нам повезло… – Господин Ламм нервно хихикнул. – Чего не скажешь обо мне!
Он снова взбрыкнул ногами и взмахнул руками и вновь застыл неподвижно, опасаясь делать энергичные телодвижения.
– Если это не секрет, господин профессор, – деловито, без экивоков, спросил Макс Кальб бедолагу, – кто вас подвесил на веточку? Ведь вы не елочная игрушка, да и до Рождества еще, кажется, далеко…
Наш педагог смущенно потупил глазки:
– Никто… Я сам…
И, чтобы окончательно внести ясность, добавил:
– Хотел полетать на вашем дурацком «Ореоле» и вот влип в аварию. Наверное, двигатель сломался. Хорошо, я на землю не упал, а то бы вмиг распрощался с жизнью!
Мы посмотрели вниз и увидели в траве апельсиновой расцветки помело.
«Кажется, это „Ореол“ Петера Флинка», – подумал я и вновь переключил внимание на профессора.
– Вы же умеете левитировать! – воскликнул я, удивляясь нелепому поведению педагога. – Неужели вы не можете спорхнуть с этого проклятого сучка и спуститься на твердую почву?
– Спорхнуть мне еще, может быть, и удастся, а вот медленно спуститься на землю – нет, – удрученно развел руками профессор. – Я упаду камнем вниз, Тупсифокс, ведь я совсем разучился летать!
– В классе вы летали, – уличил его в обмане Эрих Шлингель. – Я сам видел!
– А! – махнул ручкой толстяк-учитель. – Я только приподнимался над полом, да еще гонялся по потолку за Густавом Гимпелем… А тут такая высота! Я непременно расшибусь в лепешку!
– Придется вам снова садиться на «Ореол», – предложил я профессору спасительный выход. – Эрих, уступи, пожалуйста, господину Ламму свое помело, а сам садись ко мне. Моя «лошадка» нас выдержит!
Но учитель от моей прекрасной идеи отказался наотрез.
– Нет-нет! – взбрыкнул он короткими ножками. – Ни за что, ни под каким видом я больше не сяду на этот дурацкий «Ореол»! Техника есть техника, она всегда подвести может. Уж лучше я еще немного повишу, ребятки, вдруг какой-нибудь вертолет пролетать мимо будет и меня заметит? Тогда и снимут вашего профессора….
И он обреченно опустил голову на грудь и тихонько всхлипнул.
– Может быть, рассказать о вас господину ректору? – неуверенно произнес Макс Кальб. – Он или подъемный кран вызовет, или с помощью какого-нибудь заклинания вас с дерева снимет.
– Нет-нет! – снова испугался бедняга Ламм. – Такого позора я не переживу!
Положение, казалось, становилось безвыходным. Однако я не был бы настоящим пуппитроллем, если бы и тут не нашел спасительного решения. Блестящая идея пришла мне внезапно в голову и я поспешил поделиться ею со всеми.
– Да что мы с вами мучаемся! Конечно, на «Ореолы» нет большой надежды! Но зато на мою «лошадку» вполне можно положиться: ее делал Ганс-Бочонок, потомственный призрак, и она ни за что не подведет!
Я перебрался к Эриху Шлингелю на его изумрудного цаета помело, а свою самодельную метелочку передал в руки профессора Ламма.
– Садитесь, господин профессор, она у меня смирная и послушная, – улыбнулся я, желая подбодрить перепуганного гнэльфа.
– Отцепите, пожалуйста, мантию… Так… Кажется, я завис… Теперь – полный вперед!
Толстяк Ламм в очередной раз взбрыкнул ножками, отпрянул назад, но удержался в «седле» и полетел на большой скорости прямиком к соседней сосне.
– Рулите! Рулите! – закричали мы хором неумелому летуну. – А то врежетесь в дерево!
Но профессор нас, словно бы, и не слышал, и продолжал упрямо держать курс на гигантскую корабельную сосну.
И тогда Ульрика Кляйн, которая до этого неподвижно висела в воздухе как стрекоза, внезапно сорвалась с места и метнулась наперез господину Ламму, желая предотвратить неминуемую авиакатастрофу.
И это ей удалось! Моя «лошадка» едва почуяла приближение юной гнэльфины, способной приносить только одни несчастья, шарахнулась в сторону, взметнулась ввысь, выполнила несколько сложных фигур пилотажа (кажется, они называются «бочка», «мертвая петля» и «штопор») и ловко ушла от преследования Ульрики. Все это время профессор Ламм, нужно отдать ему должное, держался в «седле» молодцом. Никакие пируэты не смогли заставить его разжать пальцы и выпустить кривоватое древко метлы. Он только изредка взбрыкивал короткими толстыми ножками и тихо вскрикивал при особо крутом развороте: «Ой!.. Ай-яй-яй!.. Ух ты!.. Господи, спаси и помилуй!..»
Наконец моя «лошадка» успокоилась и, держась на солидном расстоянии от Ульрики Кляйн, полетела следом за нами. А когда мы перемахнули через стену и оказались на территории школы юных чародеев, она без всякой команды устремилась к дому, в котором жил профессор Ламм, и не снижая скорости влетела в распахнутое окно его квартиры.
С тех пор я окончательно уверовал в то, что НАСТОЯЩУЮ ВОЛШЕБНУЮ ВЕЩЬ можно сделать только своими собственными руками. А покупать в магазинах серийную продукцию разных фирм – это большая глупость. Во всяком случае, для настоящих волшебников…