Рассказы о животных, стр. 60

Однажды Тор перешел через хребет и попал на открытую прогалину, где лежал сломанный ствол гигантской ивы. Ее величина поразила его. Он прошел дальше, направляясь к озеру, которое заметил невдалеке, и, пройдя немного, вдруг вздрогнул, внезапно увидев на сосне крупное черное животное футах в тридцати от земли. Медведь! Вот оно наконец, приключение, которого он дожидался все лето! Сколько раз за последние годы он пытался вообразить, как он будет вести себя, если встретит медведя!

Тор замер на месте. Правая рука его опустилась в карман. Вытащив оттуда несколько крупных дробинок, он положил их поверх мелкой дроби, которой было заряжено ружье, и засунул пыж, чтобы дробь не высыпалась.

Медведь не двигался. Мальчик не мог видеть его головы, но стал теперь внимательно к нему присматриваться. В сущности, он вовсе не так велик… да нет, это маленький медведь, и даже очень маленький: медвежонок. Значит, где-нибудь по соседству прячется медведица. Тор с некоторым страхом глянул по сторонам, но, не видя никаких признаков медведицы, поднял ружье и выстрелил.

К его изумлению, животное брякнулось на землю без признаков жизни. Это был вовсе не медведь, а крупный дикобраз. Мальчик разглядывал его с удивлением и жалостью, так как не имел никакого желания убивать такое невинное существо. На потешной мордочке дикобраза оказалось две-три длинных царапины, доказывавших, что Тор не был единственным его врагом. Собираясь уйти, он увидел пятна крови у себя на штанах и только тогда заметил, что сильно расцарапал себе руку об иглы животного.

Лу, узнав о том, что Тор оставил дикобраза в лесу, побранила его. Он должен был снять шкуру, ведь ей так нужна меховая накидка на зиму!

В другой раз Тор зашел в лес без ружья. Внезапно он услышал странный звук, затем ему показалось, что на стволе что-то движется. Он раздвинул ветки и ясно рассмотрел голову и хвост огромной рыси. Она тоже заметила его и зарычала, сверкая глазами. Под ее лапой на стволе лежала белая птица, в которой, присмотревшись, он узнал одну из собственных драгоценных кур. Каким жестоким и свирепым показался Тору зверь! Мальчик от души ненавидел его. Он скрежетал зубами от досады, что оказался без ружья именно теперь, когда ему подвернулась такая небывалая добыча. Вдобавок он порядочно струсил и стоял как вкопанный, не зная, что ему предпринять. Рысь зарычала громче. Ее куцый хвост злобно дернулся, затем она подхватила свою жертву и, соскочив со ствола, исчезла в чаще.

Лето было дождливое, земля отсырела, и юный охотник нередко натыкался на следы, которых не заметил бы в сухую погоду. Однажды ему попался в лесу отпечаток как бы свиных копыт. Он без труда мог проследить их, так как свиньи, по-видимому, прошли здесь недавно. Все остальные следы были смыты ливнем. Пройдя около полумили, он достиг оврага, по ту сторону которого заметил белые пятна. Зоркие молодые глаза мальчика различили очертания лани и ее пятнистого детеныша, с любопытством глядевших на него. Несмотря на то что мальчик пришел сюда по их же следу, открытие очень удивило его. Он уставился на них с разинутым ртом. Мать повернулась и, подняв сигнал тревоги - свой белый хвост, - унеслась легкими скачками вместе с малышом, перелетая через низкий бурелом без всякого усилия и с кошачьей гибкостью наклоняясь под низкими сучьями.

Возможность выстрелить в них больше не повторилась, несмотря на то что ему часто попадались те же следы. Он ни разу больше не видел их обоих вместе, но лань-мать все же повстречалась ему однажды. Она нюхала воздух, рыла землю и казалась встревоженной, озабоченной; вероятно, она искала своего детеныша. Тор припомнил уловку, которой научил его Корни. Он осторожно нагнулся, взял широкую травинку, положил между пальцами и дунул в этот самодельный свисток. Свист был похож на резкое, отрывистое блеяние. Хотя лань находилась на большом расстоянии, она вскачь пустилась к Тору. Он схватил ружье, готовясь убить ее, но едва он зашевелился, она заметила его и остановилась. Шерсть ее слегка ощетинилась. Она фыркнула и вопросительно взглянула на него. Взгляд больших кротких глаз тронул его сердце, сдержал его руку. Она осторожно ступила ближе, глубоко втянула воздух и, поняв наконец, что перед ней смертельный враг, бросилась за ствол дерева и исчезла, прежде чем мальчик успел преодолеть сострадание.

"Бедняжка! - подумал Тор. - Должно быть, потеряла своего маленького".

Мальчик еще раз увидел рысь в лесу. Через полчаса после встречи с осиротевшей ланью он перешел длинный хребет, расположенный в нескольких милях на север от хижины. Он миновал уже прогалину с дуплистой ивой, когда перед ним появился большой котенок с куцым хвостом и простодушно уставился на него. Ружье взлетело кверху, как и всегда, но котенок только наклонил голову набок и бесстрашно продолжал его рассматривать. В это время не замеченный им до сих пор второй котенок стал заигрывать с первым, хлопая его лапой по хвосту и приглашая повозиться.

Разглядывая их забавные прыжки. Тор совсем забыл про ружье. Но вскоре он вспомнил о прежней вражде. Он уже готов был поднять ружье, как вдруг вздрогнул от громкого рычанья, и перед ним не более как в десяти футах очутилась старая рысь, рослая и свирепая, как тигрица. Было бы безумием стрелять теперь в одного из рысят. Мальчик с трепетом подсыпал крупной дроби в ружье, прислушиваясь к тому, как усиливается и замирает сварливое рычанье. Но прежде чем он успел прицелиться, рысь схватила что-то лежавшее у ее ног. Мальчик успел рассмотреть белые пятна на темной шкуре - это было бездыханное тело маленького детеныша лани. Затем рысь исчезла в чаще вместе с рысятами. Он больше не встречал ее до той минуты, когда им обоим пришлось положить на весы жизнь против жизни.

-4-

Прошло шесть недель. Однажды утром Корни поразил друга и сестер своей необычайной молчаливостью. Его красивое лицо было очень серьезно, и, против обыкновения, он совсем не пел, хлопоча по хозяйству. Тор с Корни спали вместе на койке в углу главной комнаты, и ночью мальчик не раз просыпался от стонов и бреда товарища.

Поутру Корни встал, как всегда, и пошел дать корм лошадям, но снова прилег, пока сестры готовили завтрак. Позднее он сделал над собой усилие и отправился на работу, но возвратился раньше обыкновенного, дрожа с головы до ног. Несмотря на жаркую летнюю погоду, он никак не мог согреться. Несколько часов спустя начался сильный жар. Теперь всем стало понятно, что Корни заболел. Маргет собрала потогонной травки и напоила его, но, несмотря на все ее заботы, ему становилось все хуже. За десять дней он сильно исхудал и сделался совсем неспособным к работе. Наконец, почувствовав временное облегчение, больной решительно сказал сестрам:

- Знаете, сестренки, сил моих больше нет. Лучше отправлюсь-ка я домой. Сегодня мне настолько хорошо, что я могу править лошадьми, хотя бы до полдороги. А станет плохо, вытянусь в фургоне, и лошади сами довезут меня. Мать поставит меня на ноги через неделю. Если вам не хватит еды, отправляйтесь на лодке к Эллертону, возьмите у него.

Итак, девушки запрягли лошадей, в фургон положили сена, и Корни, бледный и слабый, укатил от них по ухабистой дороге. Оставшиеся испытали чувство людей, покинутых на пустынном острове.

Не прошло и двух дней, как все трое, Маргет, Лу и Тор, тоже свалились, пораженные еще более тяжелой лихорадкой.

У Корни бывали через день "хорошие дни", но трое новых больных совсем не знали таких дней, и в доме воцарилось полное уныние.

Прошло семь дней, и Маргет не могла уже встать с постели, а Лу едва была в силах дотащиться из комнаты в комнату. Лу была мужественная девушка, одаренная природным юмором, поддерживавшим в больных бодрость духа. Но она так осунулась и исхудала, что от ее веселых шуток веяло жутью. Тор, хотя тоже больной и слабый, был крепче остальных и каждый день готовил и подавал им немного пищи. Он кормил их только один раз в день, так как аппетит их был невелик. Впрочем, они радовались этому: провизии оставалось немного, а Корни все не возвращался. Вскоре только один Тор был в состоянии вставать с постели.