Токио, стр. 53

Он помедлил, затем из окна показалась его голова, я попятилась в щель. Чимпира долго и внимательно смотрел вниз. Наконец убрал голову. Тень немного покачалась, и он исчез из виду. Больше ничего не было видно, лишь качалась электрическая лампочка. Я снова стала дышать.

Можно быть смелой и уверенной в себе, можно убедить себя в том, что ты неуязвима, что знаешь, с чем имеешь дело. Можешь подумать, что, в сущности, ничего серьезного не произошло, ждать, что перед реальной опасностью будет своего рода предупреждение. Так бывает в фильмах – в серьезных эпизодах звучит зловещая музыка. В реальной жизни все по-другому: на тебя сваливаются несчастья, когда ты смотришь в другую сторону.

Медсестра и чимпира пробыли в нашем доме больше часа. Я слышала, как они бегали по коридорам, врывались в комнаты, сбрасывали с петель ставни. Звенело разбитое стекло, падали двери. Они перевернули мебель и содрали со стены телефон. Все это время я сидела, страшно замерзнув между домами в пижаме. Думала только о Ши Чонгминге. Вам не следовало втравливать меня в это дело. Вы не имели права подвергать меня такой опасности. Я не знала, на что иду.

46

Остаток ночи представляется мне похожим на фильмы, в которых за считанные секунды показывают, как распускается цветок или поднимается над горизонтом солнце, а люди неожиданно переносятся с одного места на другое. Только мой фильм проходил в совершенно другой, наэлектризованной атмосфере. У него был цвет несчастья, а звуки обладали ужасной особенностью – они как будто выходили из-под воды, при этом раздавался рев, какой порой издают большие корабли. Стоп-кадр – и передо мной ужасная тень медсестры и Джейсона, напоминающая мне о звере с двумя спинами, о котором я некогда прочла в книге. Еще один стоп-кадр – и это я, скорчившаяся между домами, мои глаза слезятся, мышцы болят от напряжения. Я вижу, как медсестра и чимпира покидают дом, останавливаются возле двери, оглядывают улицу. Чимпира крутит на пальце ключи, медсестра потуже затягивает пояс на плаще. И вот они тают в темноте. Я замерзла и занемела, трогаю свое лицо в месте ушиба, а оно не болит, хотя и должно. Из носа вышло немного крови, кровь есть и во рту, потому что я прикусила язык. Стоп-кадр – медсестра не вернулась, в переулке спокойно, входная дверь широко открыта, она соскочила с петель. Я крадусь по лестнице, трясусь, останавливаюсь на каждой ступени. И вот я в комнате. Не верю своим глазам – моя одежда раскидана по полу, дверь вдавлена внутрь, в ящиках все перерыто. Стоп-кадр… Я стою посреди комнаты, заглядываю в пустую сумку – душа уходит в пятки: исчезли деньги, заработанные за несколько месяцев. Мне и в голову не приходило хранить их в надежном месте. Теперь понимаю, что медсестра и чимпира пришли сюда не только для того, чтобы замучить Джейсона, но и поживиться всем, что попадет под руку.

Я вышла из комнаты, оглядела коридор. Сквозь разбитые окна галереи лился дневной свет, на пыльные татами ложились уродливые тени. Стояла зловещая тишина, только в кухне мерно капало из крана. Двери кладовых стояли нараспашку, повсюду валялась разбитая мебель. Казалось, здесь прокатился шар, с помощью которого сносят дома. Все двери были открыты, за исключением той, что вела в комнату Джейсона. И эта дверь в конце коридора невольно притягивала взгляд. В ней было что-то постыдное и мрачное.

Вместо того чтобы постучать к нему, я пошла в комнату Ирины. Кто я, как не трусиха? Когда отодвинула дверь, две фигуры задергались в темноте: Светлана и Ирина попятились, трясясь от страха. Они, словно крысы, готовы были вскарабкаться на стены.

– Это я, – прошептала я и подняла руку, чтобы их успокоить. В комнате стоял запах страха. – Это я.

Прошла минута, они опустились на пол, держась друг за друга. Я села рядом. Ирина выглядела ужасно – на щеках слезы, размазанная тушь.

– Я хочу домой, – пробормотала она, ее лицо исказилось. – Хочу домой.

– Что случилось? Что она сделала?

Светлана погладила Ирину по спине.

– Оно, – прошептала она. – Оно, а не она. Оно пришло сюда, затолкало нас сюда, а другой забрал наши деньги. Все.

– Она вам ничего не сделала?

Светлана громко хлюпнула носом. Ее обычная бравада пропала.

– Нет. Но она не собиралась нас трогать. – И показала жестом, как они с сестрой забились от страха в угол.

Ирина утерла глаза футболкой. На ткани осталось два черных пятна.

– Это монстр, точно говорю. Настоящий дьявол.

– Откуда они знают, что у нас есть деньги?

Светлана попыталась зажечь сигарету, но ее руки так дрожали, что она не смогла прикурить. Отказавшись от своего намерения, взглянула на меня:

– Ты говорила кому-нибудь, что мы много зарабатываем?

– Они сюда пришли не за деньгами, – сказала я.

– А за чем же еще? Все думают только о деньгах.

Я не ответила. Кусала пальцы и смотрела на дверь. Думала про себя: «Нет. Ты не понимаешь. Их сюда привел Джейсон. Мы расплачиваемся за то, что он сделал или сказал медсестре на вечеринке». От тишины, царившей в его комнате, у меня стыла кровь. Что мы увидим, когда откроем его дверь? Что если – я вспомнила фотографию в папке Ши Чонгминга, – что если мы найдем там…

Я встала.

– Мы должны пойти в комнату Джейсона.

Светлана и Ирина молча на меня посмотрели.

– Зачем?

– Вы слышали, как он стонал?

– Вроде бы… Хотя я спала.

– Вообще-то мы…

Светлане удалось зажечь сигарету. Она глубоко затянулась и выпустила дым.

– Мы все слышали. – Она глянула на Ирину в поисках подтверждения. – И мы не собираемся туда идти.

Ирина заерзала и покачала головой.

– Только не мы.

Я переводила взгляд с одного лица на другое, и сердце у меня заныло.

– Нет, – сказала я сухо. – Конечно, нет. – Я пошла к дверям и посмотрела на дверь Джейсона. – Конечно, это сделаю я.

Светлана встала и положила руку мне на плечо. Выглянула в коридор. Напротив двери Джейсона у стены стоял перевернутый чемодан, его содержимое вывалилось на пол – одежда, паспорт, конверт с какими-то бумагами.

– О боже, – прошептала она мне в ухо. – Какой беспорядок.

– Знаю.

– Ты уверена, что они ушли? Я посмотрела на лестницу.

– Уверена.

К нам присоединилась Ирина. Она все еще утирала лицо. Мы робко оглядывали коридор. Тяжелый воздух напомнил мне запах потрохов в мясной лавке. Я проглотила подступивший к горлу комок.

– Послушайте, нужно… – Я замялась. – Нужно вызвать врача.

Светлана тревожно закусила губу, переглянулась с Ириной.

– Мы вызовем врача, Грей, и он захочет узнать, что случилось, и сюда немедленно явится полиция, станет выяснять, и тогда…

– Депортация, – прищелкнула языком Ирина. – Депортация.

– Кстати, кто будет платить? – Светлана повернула сигарету и посмотрела на ее кончик, словно ожидая от нее ответа. – Денег у нас больше нет. – Она кивнула. – Во всем доме нет денег.

– Давай. – Ирина легонько подтолкнула меня в спину. – Иди, смотри. Посмотри, а потом поговорим.

Я медленно пошла вперед, переступила через чемодан, остановилась против двери, взялась за косяк, посмотрела на дверную ручку. От ужасной тишины звенело в ушах. Что если я не найду его тела? Что если я права насчет Фуйюки и его лекарства? На ум пришло слово «охота». Что если медсестра пришла сюда на охоту? Я оглянулась: двойняшки стояли в дверях. Ирина зажала руками уши, словно боялась услышать взрыв.

– Хорошо, – пробормотала я самой себе и глубоко вдохнула. – Хорошо.

Дернула за ручку, но дверь не открылась.

– Ну, что там? – прошептала Светлана.

– Не знаю.

Я потрясла дверь.

– Заперто. – Прислонила рот к двери. – Джейсон?

Я подождала, прислушалась.

– Джейсон, ты меня слышишь? – Я постучала по двери костяшками пальцев. – Джейсон, слышишь меня?

– Отвали! – Его голос был приглушен. Казалось, он говорит из-под одеяла. – Проваливай.