Рождение Британии, стр. 90

Французский пехотинец времен Карла VII

Жанна д'Арк умерла 29 мая 1431 г., и с того времени ход войны неумолимо изменился в пользу французов. В декабре, в присутствии настороженных и враждебных толп, в Париже был коронован Генрих VI. Вся Франция восстала против английских притязаний. В 1435 г. на сторону противников Англии решительно перешла Бургундия. Умер Бедфорд, а пришедшие ему на смену оказались людьми, обладающими меньшими способностями и опытом. Главнокомандующий французов, Дюнуа, отказавшись от фронтальных атак конницы на боевые порядки английских лучников, стал действовать маневренно, используя фактор внезапности. Французы одержали победу в нескольких сражениях. В одном случае они застигли врасплох английских тяжеловооруженных рыцарей, тогда как лучники стояли на другом берегу реки; в другом – огнем из пушек вызвали неподготовленную атаку противника. Французская артиллерия стала лучшей в мире. Семьсот инженеров под руководством братьев Бюро обстреливали бесчисленные крепости каменными ядрами из 22-дюймовых орудий. Укрепления, которые в дни Генриха V можно было взять только после долгой изнурительной осады, теперь, попадая под массированную бомбардировку, не выдерживали и нескольких дней. Была отвоевана вся Франция, кроме Кале. Даже Гиень, приданое Элеоноры Аквитанской, остававшаяся верной английской короне на протяжении трехсот лет, оказалась побежденной. Примечательно, однако, что эта провинция почти сразу же поднялась против Франции, призвала англичан вернуться и ее пришлось покорять снова. Королевский Совет, члены которого постоянно соперничали между собой, не смог оказать эффективную помощь Гиени. Доблестный Джон Толбот, граф Шрусбери, погиб в упорном сражении под Кастиллоном в 1453 г. Оставшиеся в живых англичане договорились с противником и отплыли домой из Ла-Рошели. К концу того же года англичане силой или переговорами были вытеснены с континента. Из всех их завоеваний остался только плацдарм в Кале, на содержание гарнизона которого ежегодно уходила почти третья часть доходов, назначенных парламентом короне.

Глава XXVII. ЙОРКИ И ЛАНКАСТЕРЫ

Когда Генрих VI вырос, обнаружились не только его необыкновенные добродетели, но и крайнее простодушие. Нельзя сказать, что был совершенно управляем. В 1431 г., когда ему исполнилось 10 лет, старый Уорвик, его наставник, сообщал, что он «возрос годами, достоинствами личности, а также усовершился в понимании и восприятии своего королевского положения, которое служит причиной его недовольства любым наказанием». Уорвик говорил о «разных непотребных делах». Когда он был ребенком, королевский Совет многократно устраивал всевозможные церемонии с его участием, а короновали Генриха с большой торжественностью как в Лондоне, так и в Париже. Естественно, со временем члены Совета стали склоняться к тому, чтобы держать короля под более строгим контролем. На протяжении нескольких лет специально назначенные рыцари жили вместе с ним и исполняли роль его слуг. Значимость положения короля обуславливалась соперничеством знати и безграничными надеждами всей нации, возлагаемыми на него. По мере того как события во Франции разворачивались все более неблагоприятно, на Генриха усиливалось давление с целью добиться от него утверждения себя в качестве правителя. В 15 лет он уже регулярно присутствовал на заседаниях Совета. Ему дозволили осуществлять свои прерогативы в таких сферах, как помилование преступивших закон и награждение отличившихся. Когда мнения в Совете расходились, последнее слово, по всеобщему согласию, оставалось за королем. Он часто выполнял роль посредника при достижении компромиссов.

Еще до того, как Генриху исполнилось 18 лет, он занялся основанием колледжей в Итоне и Кэмбридже. Высшая знать полагала, что у него развился излишний интерес к публичным делам, недоступным ему ни из-за нехватки мудрости, ни из-за отсутствия должного опыта. Он проявлял слабость ума и духа, а также мягкость натуры, которым было мало места в жестоких схватках того воинственного века. Мнения о нем расходились. Подобострастные рассказы о его замечательном интеллекте соседствовали со столь же тенденциозными слухами, что король – идиот, почти не способный отличить хорошее от плохого. Современные историки подтверждают эту нелестную точку зрения. В час, когда только могущественный король был в силах возродить равновесие между народом и знатью, когда все требовали ограничения и обуздания внутренних распрей и продолжения победоносной войны, причем с наименьшими расходами, трон оказался занят набожным простаком, качества которого делали из него марионетку.

То были тяжелые для Англии времена. В народе чаще встречались недовольные, чем состоятельные. Корона нищала, знать богатела. Религиозные вопросы, остро стоявшие в начале века, отошли на второй план, уступив место более практической политике. Империя, столь быстро завоеванная на континенте, таяла из-за некомпетентности и жадности олигархии, а доходы, на которые можно было бы создать непобедимые армии для разгрома французов, монополизировались церковью.

Колледж в Итоне, основанный Генрихом VI

Принцы дома Ланкастеров постоянно ссорились между собой. После смерти Бедфорда в 1435 г. усилилось напряжение между герцогом Глостером и семейством Бофор. Кардинал Бофор, епископ Винчестерский, один из законнорожденных сыновей Джона Ланкастера от третьего брака, являлся в то же время богатейшим человеком в Англии и главным распорядителем тех пожертвований, которые церковь считала нужным выделять государству. Из своих собственных средств он постоянно обеспечивал двор займами, расплатиться по которым можно было только золотом. Нередко получал от него деньги и Совет. Всегда опираясь на короля, мало вмешиваясь в управление государственными делами, чтобы не связывать свое имя с непопулярными мерами, Бофоры, к которым можно причислить Уильяма де ла Поля, графа Суффолкского, достигли такого влияния и независимости, с которым приходилось считаться даже военным, причем добились они этого положения, используя мирные средства. В 1441 г. силы этой могущественной группировки яростно обрушились на герцога Глостерского. После признания недействительным его брака с Жаклиной герцог женился на прекрасной Элеоноре Кобхэм, давно уже бывшей его любовницей. Ее-то, словно самое слабое место в его боевых порядках, и избрали для атаки. Тщательно собрав разнообразные улики, Элеонору обвинили в занятиях черной магией. Утверждалось, что она изготовила восковую фигурку короля и время от времени нагревала ее, чтобы расплавить воск. По уверениям обвинителей, целью этих манипуляций было ухудшение здоровья и смерть короля. Элеонору признали виновной. Босую, в покаянном одеянии ее заставили в течении трех дней ходить по улицам Лондона, а затем ей определили постоянное заключение, назначив соответствующее содержание. Ее «соучастники» поплатились жизнью. Для противоборствующих сторон это было всего лишь пробой сил, а для самого Глостера стало оскорблением и принесло ему сильную душевную боль.

Потеря Франции, по мере того как год за годом это становилось все более очевидным, вызвала по всей стране глубокий, затаенный гнев. Чувство это затронуло не только знать, но и лучников, имевших в каждой деревне своих восторженных почитателей. Национальная гордость англичан была сильно ущемлена. Где доблести и слава Креси и Пуатье? Где плоды знаменитой победы при Азенкуре? Все растрачено, промотано и предано теми, кто в наибольшей степени выгадал от свержения и убийства доброго короля Ричарда. В стране не было недостатка в агитаторах и проповедниках, как священниках, так и мирянах, которые исподволь готовили государственный переворот. Они постоянно напоминали о том, что линия наследования уже была насильственно изменена. Все это происходило подспудно, не прорываясь на поверхность, но потенциал этого скрытого течения был весьма велик. Оно стало определяющим фоном общественной жизни. Как именно действовали эти мятежные силы, нам неизвестно; но они медленно и верно росли и крепли. Этот процесс происходил не только в среде знати и поместного дворянства, уже сплоченных социальных групп, но и по всей стране.