По воле судьбы, стр. 32

Глава 11

Риз приступил к строительству новой стены в королевских покоях. Его присутствие привлекало внимание окружающих всего в течение нескольких часов, не более того. Слуги тоже приходили посмотреть на него, но вскоре и они потеряли интерес.

Он просто стал одним из них, незаметным и незначительным. Препятствием, которое нужно было обходить, совсем как ограду или скамью.

Риз полностью погрузился в работу. Он решил положить новую кладку так, чтобы она не отличалась от старой, чтобы новая стена казалось частью первоначальной постройки.

Это занятие несколько отвлекло его от мыслей о Джоан, возбуждающих мечтаний, наполненных ее стонами и запахом ее кожи. Интересно, почему она с таким упорством отвергала его предложения? Он пытался понять, почему Джоан продолжает возводить между ними преграды, препятствующие их страсти и такому желанному единению, которое, как ему казалось, было вполне возможным, но все же недосягаемым.

Риз не торопился пока с изготовлением двери. Никто не подгонял его с этой работой, а ему хотелось верить, что эта дверь будет вести всего лишь в пустую комнату, которую король Эдуард намеревался использовать в качестве гардеробной. Риз изо всех сил пытался убедить себя в этом.

Он так был увлечен работой, что ничего не слышал вокруг себя, никаких новостей, которые могли быть интересны известному лицу. Он даже казался довольным развитием событий. Выходило так, что извечная подозрительность Мортимера сослужила Ризу Мэйсону хорошую службу, без всякого риска введя его в круг приближенных короля. Пусть граф Мортимер продолжает беспокоиться, может быть, волнения подорвут его здоровье.

Правда, это имя, произнесенное молодым рыцарем, вошедшим в опочивальню королевы вместе с королем. Обрывок почти законченного диалога, когда молодой человек пришел, чтобы попрощаться с Филиппой. Единственное четко услышанное слово в потоке почти беззвучного шепота – Аддис.

Риз совсем не хотел услышать это имя. Особенно с тех пор, как бароны перестали наведываться в королевские покои, минуя королевскую стражу. Вместо них приходили новоиспеченные рыцари в блестящих доспехах без единой царапины, друзья, с которыми молодой король пьянствовал и развратничал. А это совсем не те люди, которые умеют хранить секреты, и совсем не те люди, которые окружают Аддиса де Валенса, лорда Бэрроубурга, и могут часто произносить его имя.

Удары молотка Риза стали немного сильнее, когда он услышал это имя. Он пытался выбросить его из головы, убедить себя в том, что ослышался, убеждал себя, что нужно просто не обращать на это внимания, но Мортимер упоминал это имя и высказывал вслух свои подозрения.

Риз закончил работу пораньше и отправился в город верхом. Мортимер надеялся, что он навестит Аддиса де Валенса. Откладывать больше было нельзя.

Риз просунул голову в дверь таверны: в глубине помещения у дальнего окна сидела женщина и кормила ребенка грудью.

– Мойра, ты одна?

– Аддис на террасе, ты это хотел узнать?

– Да, именно это, – Риз подошел ближе и взглянул на крошечного младенца. – На вид здоровый малыш. Два сына за три года. Твой муж, наверное, счастлив?

– Да, и играет с одним, в то время как я кормлю другого. Позволь, я позову его, чтобы он мог с тобой поздороваться.

– Не надо, пусть играет с сыном. Он знает, что я прихожу повидаться с тобой, – Риз придвинул скамью к стене и сел так, чтобы видеть Мойру в полоске тусклого света, падающего из окна.

Густые каштановые волосы ниспадали на ее плечи, ребенок, прислонившись к ее плечу, сосал грудь с сонной умиротворенностью, словно знал о щедрости своей матери. Если бы ей представилась такая возможность, Мойра накормила бы целый свет. Когда Ризу пришлось высекать Чарити, он вспоминал ее черты. Его каменная Чарити сидела в такой же позе, оказывая помощь страждущим.

Когда-то он почти любил ее. Не так, как сейчас Джоан, а как старого верного друга. Она была единственной до Джоан женщиной, с кем он мог бы связать свое будущее. В то время она была рабыней Аддиса, и тот был от нее без ума. Ризу казалось, что это повторение той страшной истории, свидетелем которой он стал в детстве, и, наверное, поэтому он стал настойчиво добиваться руки Мойры. Но ему не было известно, что Аддис завладел ее сердцем еще прочнее, чем свободой. Она полюбила сына Бэрроубурга больше жизни.

Ее повелитель тоже любил ее. В конечном итоге он взял Мойру в жены, несмотря на низкое происхождение, и не противился тому, чтобы и ее кровь текла в жилах его сыновей.

Риз недолюбливал мужа Мойры, а Аддис, в свою очередь, до сих пор продолжал ревновать свою жену к Ризу, но каменщик отдавал должное этому человеку и уважал его хотя бы уже за то, что он вступил с Мойрой в брак.

– Ты уже две недели не показывался, Риз. Слишком много работы?

– Да, оформляю окно в монастыре. Средства на строительство были пожертвованы королевой, и аббат хотел, чтобы работа была сделана как можно быстрее, чтобы деньги не потратили на какое-нибудь сумасбродство. Работали десять каменщиков.

– Значит, все это время тебя не было в городе?

– Я возвращался поздно вечером.

В тусклом свете Риз различил озорной огонек, вспыхнувший в ясных голубых глазах Мойры.

– К своей плиточнице?

Черт возьми.

– Мойра…

– Нет-нет. Не нужно мне ничего объяснять. Я просто не могу сдержать своего любопытства. У тебя и до того бывали женщины, но в первый раз ты привел женщину в свой дом. – Ребенок уснул. Мойра переложила его и прикрыла свою грудь. – Говорят, сейчас она твоя служанка.

– От кого ты такое слышала? Все ты врешь, ты ведь пока даже в церковь не ходишь.

– У меня есть слуги и есть посетители. Они приносят мне разные интересные сплетни и слухи. Вообрази себе мое удивление, когда оказалось, что лучшая сплетня недели – о тебе. – Она положила младенца на плечо и нежно похлопала. – Некоторые утверждают, что ты купил ее, но я всем говорю, что ты-то меньше всего на такое способен.

Она улыбнулась в ожидании благодарности. Риз растерянно уставился в окно, но краем глаза заметил, как улыбка сползла с лица Мойры.

– Ты? Человек, который был готов драться из-за меня с Аддисом? Человек, который не брал подмастерьев, потому что верил в то, что рабство даже в течение десяти лет – все равно рабство?

– Я никого не брал, поскольку ответственность за них ограничивала свободу моего передвижения, а не потому что…

– Человек, который помог свергнуть короля, потому что был убежден, что злоупотребление властью нарушает права граждан! Ты купил свободу женщины и сделал ее своей любовницей?

– Правда в том, что я выкупил ее контракт, но не держу ее и она мне не любовница.

Мойра бросила недоверчивый взгляд в его сторону.

– Неужели? Ты с ней не спишь?

– Не сплю, – и он улыбнулся, Мойра оставалась Мойрой. – Но это не значит, что я не предлагал ей этого.

Она по-матерински посмотрела на него. Нежно, но весьма многозначительно.

– Похоже, ты искушаешь ее почище дьявола.

– Да, этим я и занимаюсь, – он знал, что это так.

Дьявол жил внутри него. Голос в ночной тишине нашептывал ему, какова вероятность успеха, если преследовать Джоан более настойчиво, сравнивал силу его страсти с непоколебимой решительностью Джоан… и ее страхами. Только знание об этих страхах и нежелание заставить ее бояться снова, а совсем не мнимая порядочность сдерживали сейчас Риза.

– Возможно, тебе следует отпустить ее, – сказала Мойра. – Я найду здесь работу и ей и ее брату.

– Нет.

Он вымолвил это так жестко, что Мойра осуждающе взглянула на него.

– Значит, ты удерживаешь ее не контрактом, а нуждой в жилье и пище.

«Я намерен удерживать ее любыми доступными способами». Вот оно, откровенное признание. Он никогда не думал, что придет такой день, когда он поймет, почему Аддис вынуждал Мойру оставаться своей рабой. Теперь он понял.

– Она действительно для тебя так важна? Надеюсь, это не просто кровь твоя взыграла.