Бремя империи, стр. 21
Бейрут. Бульвар кайзера Вильгельма. 12 июня 1992 года
Пока не вернулся Иван Иванович, и я и Али занимались тем, что готовились к операциям в городе. И хотя нас учили действовать в густонаселенных городских районах, многое пришлось придумывать на ходу.
В первую очередь необходимо было изучить город. Почувствовать его. Проехаться по всем основным магистралям, посмотреть, где и как дежурит дорожная полиция, [дорожная полиция — так теперь называлась конно-полицейская стража, отвечающая за порядок на дорогах] куда ведут все узкие улочки и закоулки, в изобилии ветвящиеся около основных транспортных магистралей. По-хорошему на такую работу надо было не меньше месяца, нам было дано на нее два — три дня. Но кое-что все-таки можно было сделать, а остальное — доделать при подготовке к конкретным операциям…
Большому Бейруту было уже несколько сотен лет и в отличие от того же Санкт-Петербурга, застаивался он бестолково и хаотично. Основных транспортных магистралей было несколько. Поскольку город был построен на берегу моря, на своеобразном полуострове, большое значение имела прибрежная трасса — с севера это был бульвар императора Михаила, [В нашем мире: бульвар императора Михаила — Си Сайд Роад. Бульвар кайзера Вильгельма — бульвар генерала де Голля и бульвар Рафика эль Харири. Улица Саеб Салам, переходящая у стадиона в улицу Пьера Жмаэля называлась проспект Александра Четвертого. Бичара эль-Хоури, переходящая в проспект 22 ноября — проспект Александра Пятого. Бульвар Хафеза Асада — проспект генерала Корнилова, главнокомандующего Восточной армией во время Восточного похода. ] на юге — бульвар кайзера Вильгельма. Между ними был знаменитый «променад» — бульвар Корниш, по роскоши не уступавший побережью княжества Монако. В разных направлениях город рассекался основными проспектами — Александра Четвертого, Александра Пятого и генерала Корнилова. А от каждого из них шли десятки ответвлений, которые и перечислять то тяжело, не говоря уж о том, чтобы запоминать. Более-менее ознакомившись, я нашел несколько мест, где можно оторваться от преследования, самое лучшее — в конце проспекта Корнилова на резком повороте на Борж эль-Бражнех. Хорошее место было у стадиона, на Александра Четвертого — там такое смешение улиц, что сам черт ногу сломит, право слово. Но и на других дорогах были местечки, были…
Старый аэропорт Бейрута. Тот же день
Раньше, на этом месте был международный аэропорт, один из лучших в этом регионе. Располагался он почти на самом побережье и самолеты заходили на посадку над морем, скользя подобно птицам в нескольких десятках метров от сверкающей серебром водной глади. Красиво — но опасно. Чревато авариями. Поэтому, в семьдесят пятом, генерал-губернатор повелел строить новый международный аэропорт, раза в четыре больше прежнего. Но не забросили и старый — его кардинально перестроили под базу для частных самолетов, вертолетов. Поставили там и несколько красивых, чем-то напоминающих минареты длинных вышек — для дирижаблей, прогулочных и туристических. Эти неповоротливые гиганты один за другим важно причаливали к вышкам — мачтам, принимали пассажиров, топливо и снова отчаливали, уходя в небеса. Экскурсия над Ливаном и святыми местами на дирижабле считалась одной из самых запоминающихся туристических достопримечательностей Бейрута…
Вот и сейчас, собравшись на верхней площадке-накопителе, несколько десятков туристов, среди которых резко выделялись стоящие ровной шеренгой мальчишки-скауты в аккуратной светло-серой форме, ждали очередного дирижабля. Экскурсия должна была быть относительно короткой, всего с одной посадкой — в долине Бекаа…
Старинный Бейрут был городом многоконфессиональным и мультинациональным. Евреи вполне могли соседствовать с мусульманами, русские — с британцами и для подавляющего большинства населения города в этом не было ничего такого. Вот поэтому, никто и не обратил внимания на закутанную в плотную чадру женщину, стоявшую в самом конце очереди, у лифта. В чадре здесь ходили только самые ортодоксальные мусульманки, это не запрещалось… но подавляющее большинство мусульманок чадру все-таки не носило, и одевалось, как одеваются обычные женщины, с учетом того, что климат в городе был жарким и душным. Женщину эту никто не знал, но она стояла тихо, никому не мешала — поэтому ее никто не остановил и ни о чем не спросил…
Дирижабль тем временем подошел к самой вышке, бросил вниз концы. Двое служителей ловко зацепили их и с помощью специальных устройств подтянули громадное тело дирижабля к самой вышке. Из пассажирской кабины бросили трап, винты двигателей ориентации замерли…
— Господа и дамы, милости просим-с… — кондуктор (его так и называли, кондуктор, по аналогии с людьми, продающими билеты в трамваях) в роскошной темно-синей форме имперского воздушного флота встал слева от трапа — пожалуйте ваши билетики…
Первыми к трапу рванулись, конечно же, мальчишки, но после окрика вожатого враз смутились, встали ровным строем. Вожатый достал из кармана пачку детских билетов…
— Сударыня…
Женщина в черном замерла около кондуктора, тонкая, смуглая рука протянула ему билет. Кондуктор щелкнул компостером, вернул билет даме. Когда их руки соприкоснулись, он мельком поймал ее взгляд в узкой прорези чадры — и что-то ворохнулось у него в душе, что-то недоброе. Но позади нее стояли еще пассажиры, их тоже надо было обслужить — и он ничего не предпринял…
Сдвинувшись, дверь пассажирской каюты дирижабля проехала по направляющим, с легким шипением встала в проем. Дирижабль висел, слегка покачиваясь в нескольких десятках метров над землей, на причальной вышке служители суетились, отсоединяли заправочный шланг. Пассажиры прильнули к большим иллюминаторам — хотя смотреть пока было совсем нечего — только с левой стороны дирижабля был виден берег и тонкая лазурная полоска моря…
— Дамы и господа! Наш экипаж рад приветствовать вас на борту экскурсионного дирижабля «Закат». Нам предстоит полет по маршруту Бейрут-Бекаа-Бейрут. В каждом пассажирском кресле, слева от вас, есть наушники, надев которые вы можете слушать рассказ экскурсовода о тех местах, над которыми мы пролетаем. Полет до Бекаа займет час с небольшим. Желаем приятного полета…
Дирижабль слегка дрогнул, с левого борта закрутились пропеллеры двигателей ориентации. Причальная вышка пошла вниз и влево. Дирижабль плыл по воздуху плавно почти бесшумно, даже его двигателей было не слышно. Громадная машина пошла не в горы, в сторону долины Бекаа — пилот решил заложить вираж над морем, чтобы все могли насладиться видом Бейрута — при этом развороте город был виден целиком на фоне гор, зрелище было незабываемое. И хотя не раз поднимался вопрос о запрете туристическим дирижаблям маневрировать над портом, такого решения принято не было — туристы, как-никак…
— Ух ты! Глянь!
Пацаны столпились около одного из иллюминаторов, около самой двери, глядя на строгие, серо-стальные силуэты кораблей Черноморского флота в порту. Их не интересовали ни раздутые туши газовозов, ни изящные белые круизные лайнеры — все их внимание поглощала серая сталь боевых кораблей, стоящих у причала.
— Смотри! Пушка двуствольная на носу, я же тебе говорил! Осел!
— А я не про этот корабль тебе рассказывал!
— Эх ты… Вруша! И не был ты на нем никогда!
— Кто вруша?!
Намечающуюся потасовку прервал строгий окрик вожатого — отвесив пару легких подзатыльников, он отправил свое расшумевшееся воинство по местам.
— Ля илляха илля Лляху инна лиль маути ля сакяратин… [Нет бога кроме Аллаха, воистину смерти предшествуют беды… — последние слова пророка Магомета перед смертью и начало заупокойной молитвы в исламе]
Вожатый, которому только что с трудом удалось рассадить по местам беспокойное братство, остановился около женщины в черном, сидевшей в середине салона и бубнящей что-то себе под нос. Он был из Екатеринбурга, как и его подопечные и по-арабски не понимал ни слова…