Бремя империи, стр. 128

Наконец, вертолет оснастили мощным вооружением. Рядом с обеими передними люками было оборудовано два места для пулеметчиков, на эти места ставился "главный калибр" — либо русские крупнокалиберные пулеметы КОРД, НСВ или ДШК, либо германская двадцатимиллиметровая пушка, приспособленная для установки на вертолеты как бортовое оружие. Точно такая же турель была установлена у задней аппарели, которая была сильно переработала на американский манер. Вместо двух откидывающихся в сторону частей — одна откидывается вниз, превращаясь в трап. Кроме того, по бортам вертолета было установлено еще по два места для стрелков — здесь обычно ставились обычные ротные пулеметы или автоматические гранатометы. Можно было установить и бортовые пилоны с четырьмя блоками НУРС или двумя блоками ПТУР — но тогда этими четырьмя местами для пулеметчиков приходилось жертвовать. В целом, на вертолет можно было установить целых семь пулеметов и автоматических пушек, которые огненным шквалом могли выкосить не то, что группу преследования — целый укрепленный район противника ради спасения находящихся во враждебном окружении пилотов. А если учесть, что на типовое задание эти вертолеты отправлялись парой, да еще с прикрытием штурмовиков…

И вертолеты эти, первоначально планировавшиеся к изготовлению всего в тридцати экземплярах, оказались настолько востребованными в силах специального назначения, что их серия перевалила за сотню, а изготовление их на особой линии Казанского вертолетного завода продолжалось и поныне.

Сейчас эти обманчиво грузные и смертельно опасные машины стояли на ВПП, освещенные прожекторами. Команды техников в последний раз проверяли их перед особо важным полетом, в пустом грузовом отсеке экипаж в последний раз готовился к полету — летный экипаж изучал карты, штурман прокладывал маршрут так, чтобы истратить как можно меньше топлива и держаться как можно дальше от возможных позиций ПЗРК, команда вооружения проверяла свои пушки и пулеметы. Каждый был занят делом.

Освободившийся трактор продолжал таскать грузы. На сей раз он вытаскивал из ангаров и подтаскивал к вертолетам небольшие, на маленьких колесиках платформы. На них мирно покоились черные, резиновые туши больших десантных лодок, длиной по двадцать метров каждая, к лодкам были принайтовлены моторы, там же лежало в водонепроницаемой упаковке вооружение и снаряжение лодок. Эти упаковки были помечены и лежали отдельно — потому что их при переводке следовало погрузить в десантный отсек вертолета. Эти тележки с лодками подтаскивали к вертолетам и размеры их были ненамного меньше размеров самого вертолета. Пока их просто ставили рядом с вертолетами — надо было еще разгрузить.

Когда трактор вытаскивал предпоследнюю тележку, из темноты, казавшейся тем, кто находился на площадке из-за яркого света кромешной, послышалось слитное, нарастающее с каждой минутой… [эта песня была официальным гимном ВМФ Российской Империи. Пели обычно ее и "Варяг".]

Бесплатная рабочая сила прибыла…

На небольшом островке транспорта не было вообще, да он и не был нужен — транспорт унизил бы боевого пловца. Передвигались либо шагом, либо бегом, но всегда на своих ногах. Для появляющихся иногда на острове высоких комиссий держали открытый внедорожник «Егерь», но когда комиссий не было — им не пользовался даже командир.

Вот и сейчас, от пирсов, где прошло общее построение, до вертолетной площадки, девять экипажей ГНСД прибыли бегом, да еще таща на себе всю амуницию. Ну, а чтобы бежать было нескучно — по дороге пели песню. Получилось почти два километра, но для боевого пловца такое расстояние — только размяться…

Один за другим боевые пловцы — бежали как и всегда в шеренгу по одному. Выныривая из тьмы, боевые пловцы бежали к своим машинам — вертолеты были закреплены за экипажами постоянно.

— У вертолетов — строиться!

У каждого из вертолетов образуется строй — три шеренги, по восемь человек в шеренге. Три экипажа на каждый вертолет.

— К погрузке — приступить!

Погрузка тоже отработана десятками часов тренировок. Каждый знает что он должен взять — один или с товарищем — из стоящей рядом лодки помимо своего личного груза, в каком порядке занести это в вертолет и куда это положить. Мешки с маркировкой один за другим исчезают в слабо освещенных десантных отсеках вертолетов, экипажи занимают свои места, не дожидаясь окончания посадки, "читают Библию". ["читает Библию" — существует карта подготовки вертолета к полету, там написан перечень операций, которые должен произвести экипаж при подготовке к полету и список контрольных индикаторов которые он должен проверить. Зачитывается эта карта вслух, поэтому и пошло такое название у вертолетчиков "прочитать Библию"]

— Экипаж один погрузку закончил!

— Экипаж два погрузку закончил!

…

Техники прицепляют лодки на тросах к специальному подъемному устройству, расположенному на полу по центру десантного отсека — такое устройство есть на всех транспортных вертолетах и позволят транспортировать габаритные грузы не в десантном отсеке, а на внешней подвеске. Обычно так транспортируют бронетранспортеры или артиллерийские орудия.

— Закрыть хвостовую аппарель!

Хвостовая аппарель медленно поднимается, отсекая полутьму десантного отсека от яркого света посадочной площадки…

— Лодки принайтовлены!

Турбина приходит в работу, лопасти большого восьмилопастного страгиваются с места, постепенно ускоряют свой бег, разбрасывая воздух. Шипение турбины постепенно превращается в рокот, а рокот в странный, с подвыванием рев.

— Отрыв!

Шасси отрываются от земли, вертолет медленно поднимается вверх. В десантном отсеке бортинженер аккуратно управляет лебедкой, подтягивая принайтовленные на тросы большую лодку к самому брюху вертолета. Снизу с безопасного расстояния наблюдают бортмеханики…

— Лодка в транспортном положении!

— Вас понял…

Выстраиваясь в линию, вертолеты медленно исчезают во тьме. Пункт назначения двух вертолетов — Искендерун, еще четырех — Бейрут.

Каффрия, долина Бекаа. Поздний вечер 30 июня 1992 года

— Время… — Мишка взглянул на подаренные отцом часы, массивный «морской», со светящимися стрелками и цифрами хронометр, изготовленный "Домъ Филатова въ г. Москва", известной часовой компанией, изготавливающей прочные, почти неубиваемые, сурово-элегантные часы. Часами Мишка гордился.

Рашид встал, пошел к двери — и тут же упал на пол, сбитый умелой подсечкой

— Ты что, охренел? Как по проспекту, блин! Ползком давай, и за мной!

Ползать на животе Рашиду было противно — в отличие от русских и казаков арабы считали ползанье на брюхе по земле унижением, даже если того и требовали требования скрытности. Но тут делать было нечего, казачата говорили дело. Тяжело вздохнув, Рашид пополз, неумело двигая руками и ногами.

Переползли тропинку — на ней никого не было, даже стрельба в селе утихла. Последнюю вспышку выстрелов они слышали полчаса назад — гулко бухнуло ружье, следом в несколько голосов зашлись автоматы и почти сразу все стихло. Мишка, ползший первым, на какое то мгновение замер, чутко всматриваясь, вслушиваясь в ночную тьму, как это делали его деды и прадеды, потом снова пополз вперед. Больше всего шума при ползании производил, конечно же Рашид от своей неопытности. Но что тут с ним сделаешь — не казак, а все равно не бросишь. Сашка забыл отрегулировать ремень на своем трофее и теперь чужая винтовка при каждом движении ерзала по спине, рукоятка затвора задевала то ребра, то позвоночник — больно…