Сердце Мира, стр. 25
Когда он наконец скомандовал атаку, бегство врагов приняло повальный характер. Побросав неудобные копья, за отступавшими мчались велиты, рубили их в спины, тяжелые кнехты безнадежно отстали, но спешили изо всех сил. Кривой, поспешно выстроенный клин, подминая под себя улепетывающих хафидов, доскакал до подножия холма, где на пляже кишело большинство уцелевших противников. Разогнавшийся Ромфаниум не смог вовремя затормозить и, опасаясь падения, прыгнул вперед. Робин даже удивился, когда копыта простучали по дереву, внизу блеснули обезумевшие глаза, перепуганные дикари бросили весла и резво попрыгали за борт. Им наверняка нечасто приходилось видеть, чтобы их лодку столь непринужденно посещали скачущие всадники. Не сумев остановиться и здесь, Ромфаниум, покидая посудину, неловко зацепился передним копытом и завалился вперед. Робин испытал короткое ощущение свободного полета и матерящимся метеоритом рухнул в воду.
К счастью, здесь было совсем неглубоко, далеко от берега они не удалились. Нащупав дно, вождь встал – вода была почти по грудь. Рядом отчаянно бился единорог: поднявшись, он взмахнул головой и отогнал излишне прыткого вражеского пловца.
– Ромфаниум, ты цел?
– Да, Робин!
– Выбирайся на берег!
– Только с тобой, поспеши, бой еще не закончен!
Робин подскочил к единорогу, схватился за луку седла, прыгнул, преодолевая сопротивление воды. Оказавшись в седле, он выхватил секиру – меч был потерян при падении, найти его быстро не удастся, а время не ждет. На берегу и песчаном мелководье продолжалось сражение, правда, скорее это можно было назвать бойней. Хафиды больше не помышляли о сопротивлении, они поспешно спихивали лодки, торопились удалиться подальше. Самые отчаянные бросали оружие и уходили вплавь, догоняя удалявшиеся челноки. Подоспевшие кнехты довершили разгром противника. Армия Ноттингема уже потеряла всякое подобие строя, в беспорядочной толпе смешались все рода войск, бойцы работали, не покладая окровавленных мечей, повсюду возбужденно метались единороги-одиночки, выискивая добычу для своих рогов и копыт.
Ушло менее сотни лодок, их любезно провожали рейнджеры, спеша опустошить вслед свои колчаны. Со стороны устья Стайры показалась галера, бедным хафидом покоя не будет еще долго: ветер был благоприятным, и на корабле ставили паруса, медлительным лодкам не удастся уйти от погони. Робин поспешно собрал пару десятков рейнджеров, приказал им садиться в лодки и плыть навстречу судну, к нему же направил десяток кнехтов.
Галера преследовала врагов до самой темноты, расстреляв все снаряды и запасы стрел. В ночи смогло скрыться не более трех десятков лодок, за всю историю своего существования дикари не знали подобного разгрома. Осиротело большинство хижин, племена Девяти Болот остались почти беззащитными. Если их не истребят враги, то очень не скоро они станут думать о новых нападениях. К чести хафидов, они были все же по-своему доблестными воинами, никто так и не попросил пощады. На глазах потрясенных ноттингемцев израненные воины со смехом перерезали себе горло специальным ритуальным ножом из блестящего черного обсидиана, спеша при этом выкрикнуть врагам последние проклятия. В плен не сдался ни один.
Глава 2
– Ахмед, тебе еще не надоело? – поинтересовалась Анита.
– Скучно! – вздохнул джигит и вновь метнул кинжал в толстое дерево.
Этому занятию он предавался вот уже более часа. Постоянное мелькание клинка здорово надоело девушке. Неподалеку, в тени раскидистого дерева, тихо сидела Сата. Скрестив под собой ноги, она не шевелилась уже около двух часов. Волшебница медитировала, стараясь развить свои невероятные способности. Помимо Ахмеда и Аниты, ее охраняла парочка единорогов, сказочные животные паслись с другой стороны, никто не пройдет через этот заслон незамеченным, да и место было не опасным, до городских стен рукой подать.
– Горец, полежи спокойно, бедное дерево скоро свалится!
– Ничего, тут их еще много!
– Все равно!
– Вах! Тибе жалко? Вон, целый лес, зачем жалеть?
– Я жалею свои нервы, этот стук уже просто достал!
– Когда такой красивый дэвушка сердится, то становится совсем некрасивый!
– Перед кем здесь красоваться? Ой! А это еще кто?
Со стороны леса показалась одинокая телега, увлекаемая полудохлым быком. На ней восседали четверо крестьян. Ахмед нахмурился, поднял свою чудовищную секиру, вскинул ее на плечо. Из этого положения он мог в долю секунды произвести арифметическое действие под названием деление для любого желающего. Анита подхватила лук, встала рядом. В подобных случаях переговоры всегда вела она. Грозная речь страшного гиганта вызывала у крестьян приступы недержания кала, поэтому Ахмед скромно предпочитал отмалчиваться.
– Стоять! – крикнула Анита, когда до телеги осталось шагов двадцать.
Крестьяне тупо захлопали глазами, не в состоянии быстро переварить поступившую информацию. Щелкнул лук, стрела со стуком впилась в телегу.
– Стоять, вам сказано!!!
До сиволапых сразу дошло. Осаженный бык грустно посмотрел на Аниту измученным, странно мудрым взглядом, как будто просил прощения за своих чудовищно тупых хозяев.
– Чего вам здесь надо? – сурово спросила девушка.
Встав по бокам телеги, крестьяне сняли шапки и дружно поклонились, один нерешительно шагнул вперед, испуганно залебезил:
– Мы направляемся в город Ноттингем.
– А почему не по дороге?
– Но нам сказали, что там будет застава, где взимают высокую пошлину. Мы простые бедные крестьяне, пробираемся к вам от самого Кораллиума, много раз в пути были на волосок от смерти, у нас не осталось ничего ценного. Простите нас.
– Никакой пошлины у нас здесь не взимают, что за глупости? Вы что, хотите остаться в нашем городе?
– Да, очень хотим!
– А где же ваши женщины и дети?
– Они немного отстали, вот-вот должны появиться.
Действительно, со стороны леса показалась телега, набитая разным народом. Ее с трудом тащили два быка. Одна женщина шагала впереди и вела животных за собой. Выждав, когда повозка приблизится, Анита расслабилась – с виду все было нормально. Она уже было хотела скомандовать мужикам объехать это запретное место стороной, но тут заметила нечто странное – при неловком шаге юбка передней крестьянки обрисовала вытянутый предмет, спрятанный у нее под подолом. Острый глаз лучницы скользнул по лицу, ничуть не похожему на женское. Девушка даже разглядела остатки короткой щетины в уголках губ. Крестьяне на глазах напрягались, чуя что-то неладное, их руки совершали плавные, медленные движения и тянулись за борта телеги.
Не поворачиваясь, Анита произнесла на четком русском:
– Ахмед, это враги!
Полученной информации джигиту вполне хватило. Мощным звериным прыжком он в тот же миг швырнул свое обманчиво расслабленное тело вперед, опережая стрелу, выпущенную девушкой. Секира слетела с плеча, наискосок развалила пополам переднего, самого разговорчивого лазутчика. Второй упал, сраженный лучницей, двое оставшихся по-кошачьи отскочили в стороны, сжимая мечи, подхваченные с телеги. Но Ахмед, несмотря на огромные габариты, отличался завидным звериным проворством. Лезвие его оружия не замедлило движения, он только перенаправил его по другому вектору и под острым углом пронзил бедро следующего врага, вскрыв ему ногу до самой кости.
Анита не успела выстрелить второй раз, страшный удар в плечо сбил ее с ног. Уже на земле она с ужасом увидела, как Сата заваливается набок, и только тут поняла – их обстреливают вражеские лучники, спрятавшиеся на опушке леса. Вскочив, девушка бросилась к иссе, побив все рекорды скорости. За несколько шагов до подруги она прыгнула вперед, накрывая волшебницу своим телом, не сдержала болезненного крика, когда новая стрела угодила ей в бок. Кольчуга смягчала удары, но все равно было очень больно. Роговые луки, используемые воинами Горных Кланов, отличались большой мощностью.
Ахмед не остался сражаться в одиночестве, к нему присоединился единорог. Второй зверь был ранен стрелой и лежал на боку, суча копытами. Вокруг бойцов, размахивая оружием, метались мнимые женщины и последний «крестьянин». Они не старались сражаться с телохранителями, а рвались напролом к своей цели – Сате.