Вокруг Байкала за 73 дня, стр. 15

Мыс «Красный Яр»

2 августа 1983 года научно-исследовательское судно «Шокальский» примерно в 1 км от берега, на глазах многих людей, бессильных помочь, порывом ветра (40 м/сек) Горняшки (образовался смерч) было перевёрнуто. Судно крутилось на волнах вверх килем. Некоторым людям удалось выбраться на днище, но корабль затонул, людей смыло в море. Помочь никто не рискнул, т. к. порывами ветра подбрасывало вверх или выбрасывало на берег даже привязанные лодки с моторами.

Установлен памятник на высоком берегу.

Первое зимовьё (перед Бугульдейкой).

Зимовье добротное, правда, низкое, зато крепкое и для двоих – самый раз. Можно конечно пару часов еще прошагать, но ночевать в палатке по соседству с медведицей желания нет. Остаемся. Напишем письма домой, отправим их завтра. Помоемся, отдохнем. Главное в походе – полноценный отдых – так мне объяснил Володя. Я с ним согласен – он же врач.

Варим уху. Над головой стаи гусей и уток возвращаются к местам гнездовий. Красиво, черт возьми. Есть время помечтать, потрепаться, привести в порядок снаряжение. Потом в зимовье на нары, закрыв вход столешницей, которая заменяет дверь. При свете свечи повозиться в спальнике, укладываясь поудобней, а в темноте слушать, как мыши, пища, бегают радом по нарам, чуть касаясь немытых голов, но и к этому быстро привыкаешь. Завтра нужно быть в Бугульдейке, отправить письма и Сереге позвонить.

18.05.92

Первый ветер, вскрывший Байкал. Моторная лодка. Бугульдейка, обед в столовой. Гостиница, почта, магазин. Егерь Косарев, рассказ о нём. Наш внешний вид. Вечер в гостинице, ночёвка на бильярде

Встали рано. Пора в Бугульдейку – нужно успеть до закрытия почты. Легкий туристский завтрак, лёгкие сборы. В путь. Плата за ночлег – забытое полотенце.

Ночью ветер порядком растащил лед, и тут же забегали по Морю моторные лодки. Весна пришла на побережье! Бойся, рыба! Лето подкрадывается.

Козловые краны леспромхоза, казавшиеся так далеко у горизонта, остались за спиной. Слева искрящаяся белая красивая скала. Тёплые коровы у дороги. Пацаны на великах. Прохожие здороваются, с любопытством глядя на нас. Время обеденное, первым делом – в столовую. Праздник больного желудка! Приятно после хлебания из котелка хлебать из тарелки. Всего неделю вилок не видели, а ощущение такое, будто век по тайге бродили. Чай правда слабоват. То, что мы завариваем в нашем чайнике и называем чаем, в натуре является чифиром, но мы привыкли называть это чаем.

Бугульдейка

Рабочий посёлок на берегу Байкала. Раньше – леспромхоз для транспортировки плотов по Байкалу, мраморный карьер. Первый на побережье Байкала от Иркутска аэродром.

После столовой договорились в гостинице о ночлеге. Хозяйка, видя наше жалкое денежное положение, выделила нам бильярдную, не взяв с нас платы. Хорошая бабушка. Дай, Бог, здоровья! Побросав мешки, сориентировавшись на местности, мы пошли на почту. Отправили телеграмму Серёге, чтоб не ездил в Бугульдейку, т. к. ждать нам его смысла нет и пока всего хватает. Дотянем до МРС, а там Дима клялся появиться и подвести продукты и палатку. Диме тоже дали телеграмму – напоминание с приблизительной датой встречи в МРС. По домам отправили открытки с изображением соболя, других не было. Дополнили свои продуктовые запасы покупками в местном магазине. Пошатались по деревне, наблюдая веселую жизнь сибирской глубинки. Заодно нашли дом местного егеря, чтобы оплатить проход по побережью. Его жена попросила подойти попозже, он будет через час. Хорошо. Пока унесем покупки в гостиницу.

Николай Николаевич Косорев – бугульдейский егерь – человек редкой судьбы. Он пережил авиакатастрофу, случившуюся в Иркутске в семидесятых годах. После падения самолета ему удалось выжить. Правда мало тогда у него осталось целых костей и органов, но он здоровый сибирский мужик выбрался из лап смерти, более того, восстановился и сейчас работает егерем, объезжая свой участок на коне и наблюдая свой мир единственным оставшимся глазом. Сам он не любит вспоминать свои злоключения, однако его жена по секрету рассказала нам о них. А он рассказал о том, как добраться до МРС, о возможных трудностях на пути, напоил чаем и пожелал удачи. Хороший старик, надежный.

У нас в запасе остался целый вечер, и мы решили провести его с пользой. Для начала вытащили из Володи клеща. Потом решили побриться и подстричь Володю. И подстригли. Прическа правда была далеко не спортивной, и Вова стал походить на ЗК. Если учесть, что моя походная одежда состояла из солдатского комплекта весенней одежды (брюки и куртка ХБ, ватный бушлат, сапоги, правда, резиновые), то разудалой же мы выглядели парочкой для встречного в тайге – беглый ЗК и солдат – дезертир. Того и гляди не разобравшись подстрелят.

В гостинице под вечер постояльцы пьют. Нас тоже позвали к столу, а когда узнали наши планы, теплоты в отношениях значительно прибавилось – люди стали оставлять нам свои адреса. Далеко за полночь, устав трепаться, мы добрались до своего бильярда, расстелив спальные мешки на зелёном сукне локальных пороков, и мирно отошли в страну ночных грез и сновидений или, как говорят в народе, уснули.

3 ЭТАП

«ТАжеранская благовонь»

п. Бугульдейка – летник Марта – п. Усть-Анга – п. МРС

(19.05.92–23.05.92)

19.05.92

Утро в гостинице. Малая Бугульдейка. Куропатки, косули, змеи. Сопки, сопки, сопки

Палатка на берегу. Косяки перелётных птиц

Вот уже неделю мы в пути. Уже или всего? Сейчас, сегодня утром, лежа на бильярдном столе, отмытый и побритый, прошлая неделя кажется, как во сне. Будто бы не было перевала, болезни, клещей. Снова солнечный свет наполняет комнату, рассыпаясь по стенам юркими солнечными зайчиками. За окном щебечут птицы. Щебечут уже совершенно по-летнему: звонко и многоголосо. В углах и у стен, на подоконниках, на полированных школьных столах – везде где можно, стоят бочки, ведра и горшки с вечнозелеными экваториальными растениями. Причудливые цветы, листья, отростки, яркий солнечный свет, гомон птиц за окном – всё не совпадает по времени и географическому месту с эти дремучим сибирским селением. Здесь, в этой комнате стиля тридцатых годов, ярко, тепло и уютно, пахнет цветами и свежей краской, а там, за чистыми стеклами верандовых окон, дергается колкий ветер и тяжелые тучи весят над Морем. Вот так бы лежал и лежал, тупо уставившись в потолок, выискивая в трещинках краски героев мультфильмов, животных и карикатурные рожицы. Не охота, совершенно не охота двигаться. Выходить на ветер, тащить долбанный рюкзак, потеть, бояться клещей и к вечеру снова искать ночлег. Радио на кухне, в гостиной телевизор, суп в кастрюле, электрический свет, и ни какого дыма, ветра, холода, страха. Уютно и спокойно. А что у нас? Провоняла вся одежда. Мышцы ноют, простыли… Стоит подумать о том, что нужно идти дальше – настроение портится. Всё! Ладно! Нужно взять себя в руки. И сам себе говоришь: «Очнись, малыш! Неделя позади! Встряхни башку – волшебное утро: ты лежишь на бильярдном столе в тридцатых годах первой третьи столетия под гомон сибирских птиц в зарослях райского леса в ярко освещенной комнате гостиницы у белой скалы на берегу штормящего озера с холодной водой. Наслаждайся – такого больше никогда не будет!»

Ещё пять минут лени и… «Вова, встаём – пора!»

Бабуля быстренько согрела нам чайник, побаловала печеньками в дополнение к нашему завтраку и пожелала счастливого пути. Большое спасибо за всё!

Улус Малая Бугульдейка довольно заброшенная деревенька, хотя и находится в часе ходьбы от Большой. От него начинается тропа до Усть-Анги. Тропа резко уходит в гору над водами Озера и так идет по вершинам сопок, редко спускаясь к воде. Льда на Байкале, как не бывало. Ночной сильный ветер сделал свое дело, правда на три недели позже. Местные жители ждали Воды к 1 мая (рыба видимо кончилась в погребах), зато нерповщики повеселились лишних двадцать дней. Нет худа без добра. Здесь на Байкале всё имеет две неразделимые стороны и каждая из сторон не хуже другой, каждая дополняет другую и не может без неё существовать. Ну, например: Русский (Иркутская область) и Бурятский берега. По обоим берегам Озера живут и русские и буряты. И те и другие почитают и Бурятских духов (Бурханы) и молятся в православных Церквях. Избы, одежда, кухня, язык, дети, жизненный уклад и быт, да практически всё – связано и навечно смешено (метисы). Но зато когда напьются отдельные представители народностей Славного Моря, тут же становятся – либо ярым бурятом, либо шипко белокостным русским. И… понеслась! Утром, отмачивая синяки, опохмеляются вместе или русской водкой, или бурятским тарасуном, чаще – и тем и другим и одновременно. Вот и деревни—то почти все: то Малая, то Большая. Видимо нажрутся два брата Бугульдейца, расхлещутся в дрибадан, и побрёл младший брат за бугор свою усадьбу рубить, и нарёк он её Малой.