Ласточка, стр. 25

Совершив довольно утомительный переход по горам и совершенно голой необитаемой пустыне, войско Сигвы на тридцать четвертый день своего похода достигло наконец земли эндвандцев. Там его встретили послы от Сиконианы, пожелавшего узнать причину появления Сигвы с таким большим войском. Сигва, указав на Белую Ласточку как на свою покровительницу, посланную ему Провидением, объяснил все и предъявил требования.

Послы уехали, и вскоре вместо них явился сам Сикониана, оказавшийся молодым человеком довольно приятной наружности. Воздав Сузи почести, он в очень ловкой речи извинился перед Сигвой за происшедшее недоразумение (он думал, что Сигва сватается за его старшую сестру Батву, как более опытную и мудрую, уже бывшую женой трех вождей) и сразу согласился на все, что тот требовал. Взяв обратно старую Батву, он отдал молодую, действительно, очень красивую девушку, возвратил полученный от Сигвы скот и к тому же беспрекословно отдал потребованные еще у него две тысячи голов. Потом, закрепив свою дружбу с Сигвой, он выразил надежду, что Белая Ласточка не откажет и ему в своем покровительстве. Он даже предложил Сигве погостить у него и отпраздновать здесь свадьбу с его сестрой. Сигва с удовольствием согласился на это. Пока вожди целую неделю пировали в селении Сиконианы, войско Сигвы стояло лагерем в поле, все время получая щедрое продовольствие от эндвандцев.

Так окончился этот поход, названный потом дикарями «Походом Белой Ласточки»; но не окончились испытания нашей бедной дочери, которой много еще пришлось перенести разных невзгод.

XII. КАК СУЗИ СДЕЛАЛАСЬ НАЧАЛЬНИЦЕЙ. ПЛЕМЕНИ ДИКАРЕЙ. ТЩЕТНЫЕ ПОИСКИ

Когда наступило время отправляться восвояси, Сигва пришел к Сузи и сказал ей:

– Белая Ласточка, завтра я со своими воинами выступаю в обратный путь и пришел узнать, куда ты желаешь идти отсюда. Ты, кажется, не намерена оставаться здесь, хотя Сикониана и его народ сочли бы за особое счастье, если бы ты осталась у них.

– Я не могу остаться у них, – ответила Сузи. – Что мне здесь делать? Я желаю возвратиться с вами, а от вас как-нибудь добраться до своего дома.

– Увы, Белая Ласточка, этого нельзя сделать! – со смущенным видом проговорил Сигва. – Ты помнишь, что сказали наши прорицатели? Они объявили, что если Белая Ласточка будет предшествовать моему войску, то поход мой будет благополучен. Так и случилось: благодаря твоему присутствию, мы избежали опасности от пондо и даже забрали весь их скот. Здесь я получил все, чего добивался, не омочив даже копья в крови, и вдобавок приобрел в лице Сиконианы нового друга и союзника. Но прорицание состояло из двух частей; во второй части было сказано, что если Белая Ласточка повернет при нас свое лицо к югу, то наше счастье изменится и мы все погибнем. Так как первая часть предсказания сбылась, то я не могу сомневаться в том, что сбудется и вторая, если ты пойдешь с нами на юг. Надеюсь, ты не потребуешь, чтобы я пренебрег указаниями духов своих предков?.. Вообще, Белая Ласточка, я готов сделать для тебя все, что только в моих силах, но брать тебя с собой назад не могу, – прибавил он тоном, не допускавшим возражений.

– В таком случае, Ласточка, – сказала Сигамба, – нам остается только одно: искать убежища у моего народа, упомондванов; земли его находятся отсюда на расстоянии четырех дней пути. Но, сказать по правде, я не знаю, как нас там примут. Ведь уже двенадцать лет как я, поссорившись с ними за союз с Шакой и за то, что меня хотели выдать замуж против моего желания, ушла от них. Вместо меня там управляет мой сводный брат, рожденный от рабыни. Может быть, он не захочет принять меня, а следовательно, и тебя. Но другого выхода у нас нет, и нам нужно сделать попытку приютиться у моего народа, пока мы не найдем удобного случая возвратиться домой.

– Попытаемся, – произнесла со вздохом Сузи. – Попросим Сигву, не согласится ли он, по крайней мере, проводить нас к упомондванам. Ведь они живут на западе и, наверное, примут нас хорошо, если мы явимся к ним с таким большим войском.

Сигва и его советники с радостью согласились на это. Любя и почитая Сузи, они очень огорчались невозможностью взять ее с собой в свою землю.

На следующее утро войско, возглавляемое Сигвой, его молодой женой, Сузи и Сигамбой направилось к горе Упомондвана. Сикониана проводил их до границы своих владений и, пожелав им благополучного пути, сердечно распростился с ними.

Во время пути, пролегавшего через малонаселенные местности, ничего особенного не случилось.

На пятый день утром Сигамба сказала Сузи, указывая на видневшийся впереди горизонт:

– Вот, Ласточка, и моя родина.

Сузи, вглядевшись в очертания и положение громадного утеса, выступавшего из-за прозрачной завесы утреннего тумана, воскликнула:

– Да это именно та скала, которую я видела во сне! Вот и пять кряжей, расположенных как пальцы на руке, и та же широкая река между двумя кряжами… Только деревьев не видно.

– Увидишь и деревья, когда мы подъедем ближе, – проговорила Сигамба. – Другой такой горы нигде нет, а она, из-за своего вида, напоминающего ладонь руки с распростертыми пальцами, названа «Упомондваной», т.е., «Большой Рукой»…

– Удивительно меткие названия вы умеете давать предметам, – заметила Сузи.

Во время этого разговора Сузи и Сигамба ехали одни впереди войска и на довольно большом расстоянии от остальных, потому что местность казалась вполне безопасной; кроме того, Сузи захотелось хоть на время избавиться от надоевшего ей топота множества животных и людей и шума следовавшего за войском громадного стада.

Дорога шла через узкую лощину, мимо целого ряда высоких холмов, поросших крупными деревьями. Заметив, что войско отстало слишком далеко, Сузи предложила сойти с лошадей и посидеть на траве. Сигамба согласилась. Только наши путницы успели сойти с лошадей и усесться на небольшом пригорке, как вдруг кто-то произнес на языке боеров:

– Здравствуй, Сусанна!

При звуке этого голоса, раздавшегося где-то вблизи, Сузи вздрогнула и, ухватив свою спутницу за руку, испуганно прошептала:

– Сигамба!.. Слышишь? Ведь это голос Пита ван-Воорена.

– Да, Сусанна, ты не ошибаешься, это я, – продолжал тот же страшный голос, исходивший как будто из недр холма, у подошвы которого сидели женщины.

– Боже мой!.. Он опять здесь!.. Он убьет нас!.. Сигамба, уедем скорее отсюда! – дрожащим от ужаса голосом кричала Сузи, бросаясь к своей лошади.

– Напрасно ты боишься меня, Сусанна, – говорил голос невидимого Пита ван-Воорена. – Если бы я хотел убить тебя, то давно бы уже мог сделать это, но мне не смерти твоей нужна… Вот эту черную змею, которая увивается вокруг тебя, я действительно охотно отправил бы к ее праотцам… и когда-нибудь ей не миновать моих рук. Но сейчас, к сожалению, я не могу сделать этого: боюсь своим выстрелом задеть тебя… Сусанна, ты идешь просить упомондванов, чтобы они укрыли тебя от меня… О, я отлично знаю все, что ты задумала… Ты воображаешь, что я далеко? Ошибаешься! Я все время слежу за тобой, и несколько раз был так близко, что легко мог бы схватить тебя; но я понял, что мне не удалось бы далеко уехать с тобой, – вот почему и сдерживался до более удобного случая. Когда ты укроешься на неприступной горе, мне с тобой труднее будет видеться; поэтому ты должна выслушать теперь, что я хочу сказать. Конечно, если бы мне не удалось здесь поговорить с тобой, я сумел бы доставить тебе письмо… Прежде всего предупреждаю тебя, что рано или поздно, а ты будешь моей… Но это еще дело будущего. А пока вот что: твой английский подкидыш умер…

Сузи отчаянно вскрикнула, услыхав это страшное известие, но Сигамба поспешила успокоить ее, шепнув:

– Не верь, Ласточка! Он лжет, чтобы только помучить тебя.

– Да, он умер на вторую ночь после прибытия на вашу ферму, – продолжал ван-Воорен. – Отец твой искал меня в известном тебе месте и был увезен оттуда тяжело раненным. Жив ли он еще, не знаю, потому что я сейчас же после схватки с ним отправился догонять тебя. Дорогой я узнал, что твоя мать топит свое горе в вине (вот греховодник-то! Я с роду не пила никакого вина) и тоже, наверное, скоро…