Ласточка, стр. 14

При виде Пита все женщины встали и, сложив руки на груди, почтительно поклонились.

– У вас очень плохо идет дело, черномазые лентяйки! – сердито крикнул он им вместо приветствия. – У меня работать живее, если не хотите познакомиться с этой вот штукой! – прибавил он, размахивая бичом и хлестнув им ближайшую из стоявших перед ним женщин.

– Мы стараемся, хозяин, – отвечала она, корчась от боли. – Но скажи нам, пожалуйста, кто будет жить в новой хижине.

– Уж, конечно, не такая черномазая образина, как ты! – с ядовитым смехом проговорил Черный Пит. – Здесь поселится красивая белая женщина, которая будет вашей хозяйкой. Я скоро поеду за нею. Но горе будет вам, если кто-нибудь из вас проговорится, что здесь живет белая женщина! Я всех вас тогда передушу, как земляных крыс. Поняли?

– Поняли, хозяин! – хором отвечали женщины.

– То-то! И чтобы через неделю здесь все было готово.

Отдав еще несколько приказаний, Черный Пит уехал, а Зинти поспешил направиться к Сигамбе с отчетом о виденном и слышанном.

Дорогой он сильно повредил себе ногу и должен был пробыть в пути гораздо дольше, чем шел сюда за коровой.

Только на шестой день ночью он кое-как добрался до леса, за которым начинались наши владения. Войдя в лес, он заметил невдалеке небольшой костер, около которого сидело двое людей. Зинти ползком подкрался к ним и спрятался за ближайшее дерево. Выглянув затем из своего убежища, он узнал в одном из сидевших около костра Черного Пита, а в другом – какого-то незнакомца, одетого готтентотом. Зинти стал прислушиваться к их разговору.

– Ну, рассказывай, что тебе удалось узнать? – спросил Черный Пит.

– Все, что нужно, баас note 6, – отвечал готтентот. – Я узнал, что Ян Ботмар с женой, дочерью и живущим у них молодым англичанином отправился вчера на крестины к господину ван-Роозену, который живет в пяти часах езды от фермы Ботмара. Назад они поедут завтра утром. Дорога ведет, как тебе известно, баас, через лощину, которая называется Тигровым Логовищем.

– А много с ними провожатых?

– Только два кафра.

– Значит, всего шесть человек, из которых две женщины, а вас будет двадцать… Отлично! – продолжал Черный Пит, весело потирая руки. – Запасайтесь только оружием.

– Значит, их всех надо убить, кроме Ласточки, баас?

– Всех, всех, если не удастся захватить ее без сопротивления! – вскричал Черный Пит. – Особенно постарайтесь ухлопать англичанина. Но помни уговор: моего имени чтобы никто не произносил!

– Хорошо, хорошо, я помню это, баас, – сказал готтентот.

Дальше Зинти не стал слушать. Он со всех ног пустился к Сигамбе и, добравшись до нее еле живой только под утро, сейчас же рассказал ей все, что узнал.

– Великий Дух! – воскликнула она, всплеснув руками. – Ласточка и ее родные теперь должны уже быть в дороге!.. Надо спешить к ним навстречу… Оставайся пока здесь, Зинти, отдохни и жди меня.

С этими словами она побежала к нам на конюшню, взяла лучшую лошадь Яна, вскочив на нее, вихрем помчалась кратчайшей дорогой нам навстречу.

Все рассказанное мной в конце этой главы я узнала потом от самой Сигамбы.

VII. ПОДВИГ СИГАМБЫ. СВАДЬБА СУЗИ И РАЛЬФА

Ничего не подозревая, мы спокойно возвращались домой от нашего соседа ван-Роозена. Мы все находились в очень хорошем настроении и только хотели въехать в Логовище Тигра, как вдруг из него нам навстречу выскочила лошадь, вся в крови и мыле, с дымящимися ноздрями и пеной у рта; на спине лошади без седла и даже без узды сидела растрепанная маленькая женщина, державшаяся руками за длинную гриву животного.

– Ба! – воскликнул изумленный Ян. – Да это наша колдунья и на моей Стреле! Как ты смела, негодная…

– Назад! – крикнула Сигамба, загораживая нам дорогу. – Назад!.. В лощине вас ждет смерть!

Голос и лицо знахарки доказывали, что она не шутит. Мы молча повиновались и, повернув лошадей назад, проскакали галопом мили три, пока не выбрались на открытое место. Здесь лошадь Сигамбы, все время несшаяся впереди, вдруг упала на колени и стала дрожать всеми членами, а сама всадница, потеряв равновесие, перелетела через голову лошади, растянулась на земле, которая сейчас же стала окрашиваться вокруг нее кровью. Мы все остановились.

Ральф поспешил спрыгнуть с седла, поднял Сигамбу и посадил ее, прислонив спиною к маленькому пригорку. Сузи тоже сошла со своей лошади и, взяв у отца фляжку с персиковой настойкой, заставила маленькую женщину выпить несколько глотков.

– Благодарю! – прошептала Сигамба. – Дайте теперь этой настойки Стреле, а то она погибнет.

– Ты ранена, бедняжка? – спросила Сузи, наклоняясь над знахаркой, пока Ян, по совету последней, лил Стреле прямо в рот настойку.

Мера эта оказалась действительно очень хорошей: бедное животное ободрилось и перестало дрожать.

– Рана моя – пустяки, – отвечала Сигамба. – Несколькими каплями крови я еще далеко не уплатила своего долга.

– Но в чем дело? – спросил Ральф. – Почему нас ждала смерть в Лощине Тигра?

– И зачем ты так измучила мою любимую лошадь? – добавил немного некстати Ян.

– Не сделай я этого, вас всех теперь не было бы уже в живых, – продолжала знахарка. – Впрочем, Ласточка осталась бы жива, но… от этого ей было бы не легче. Вот в чем дело. Часа полтора тому назад я узнала, что Черный Пит устроил засаду в лощине, через которую вы должны были проехать. Двадцать человек нанятых им разбойников должны были перебить всех вас, а Ласточку взять в плен. Чтобы предупредить вас, времени у меня осталось так мало, что только одна Стрела и могла помочь мне в этом, и я решилась взять ее. Она, и правда, оказалась стрелой: никакая другая лошадь не была бы в состоянии донести меня за час до Логовища Тигра… Когда я въехала в эту лощину, из кустов раздался крик: «Это черная колдунья! Она хочет предупредить Ботмара. Стреляй в нее!» Пули посыпались мне вслед градом, и одна из них попала в ногу… Но Великий Дух помог, и я доскакала до вас вовремя…

– Но ты истекаешь кровью! – вскричала Сузи. – И потом, эта пуля…

– Это пустяки… Я знаю, как вынуть ее, – перебила Сигамба и, оглянувшись вокруг, прибавила: – Принесите мне листьев вон того растения с красными цветами, которые горят как огонь. Вон они там, около болота. Я сама приложу их к ране, и кровь остановится, а пулю можно вынуть после.

Ральф поспешил исполнить просьбу нашей спасительницы и принес ей целый пучок какого-то широколиственного растения с ярко-красными чашками цветов. И действительно, как только Сигамба приложила это растение к своей ране, кровь сейчас же перестала течь. Приходилось только удивляться знанию этой маленькой дикарки каждого растения и умению пользоваться им!

По просьбе Сузи один из сопровождавших нас кафров посадил знахарку к себе на лошадь, и мы тронулись в путь, конечно, не через лощину, а по другой дороге. Этот путь был гораздо длиннее, зато совершенно безопасен.

К обеду мы благополучно прибыли домой. Вечером мы с Яном и Ральфом долго совещались, как поступить, чтобы обезвредить наконец Черного Пита. Сначала мы хотели подать на него жалобу в суд, но потом передумали. До Капштадта было несколько сот миль, и притом у нас имелось только два свидетеля преступного замысла Пита: кафр и неизвестно какого племени знахарка. Судьи едва ли поверили бы подобным свидетелям. Поэтому мы и порешили на том, что нужно оставить без внимания замысел Пита, тем более, что он, благодаря бдительности нашей зоркой телохранительницы, не удался.

Через некоторое время мы узнали, что наш враг продал свою ферму и уехал неизвестно куда: Ян и дети очень обрадовались этому известию. Они думали, что теперь навсегда избавились от преследований Пита; но мое сердце чуяло, что это вовсе не конец его преследованиям. Поэтому я торопила со свадьбой наших детей, чтобы Ральф имел законное право защищать Сузи от негодного человека.

Хорошо сознавая, что быть в доме двум женщинам на правах хозяек крайне неудобно, даже если они родная мать и дочь, мы с Яном решили отдать будущим молодым часть нашей земли, скота и людей и выстроить для них новый дом в нескольких милях от нашего, на берегу небольшой реки.