Долг крови, стр. 31
Рукопожатие Фицроя было холодным как лед. Таким же холодным было и рукопожатие Вики.
В следующую секунду Генри захлопнул за собой дверь лифта.
– Где мы сейчас?
– На первом парковочном уровне. Наш фургон – на втором. Тебе он сегодня еще понадобится?
Селуччи еле стоял на ногах, пот заливал глаза, колени дрожали. Он позволил себе опереться на плечо Вики, почти полностью повиснув на ней.
– Бери на здоровье. Сейчас я даже и парковки-то не найду!
– Я подброшу тебя.
– Спасибо...
Воздух на парковке был влажным, душным и прохладным – ведь она располагалась под землей. Тут не было даже кондиционера. И Селуччи поймал себя на мысли, что думает о склепах и заброшенных кладбищах.
– Вики, что я только что сделал?
– Я бы сказала, что ты одним ударом разрушил вековую башню.
– Я не говорю о физических действиях...
Женщина вздохнула, что было абсолютно несвойственно для вампиров, которые, как известно, дышат иначе, чем смертные.
– И я не об этом. Ты открыл нам глаза на собственную ограниченность.
Майк остановился и внимательно посмотрел на подругу.
– Попытайся выражаться чуть яснее.
– Все очень просто: показал нам, что мы ведем себя как парочка выживших из ума идиотов.
– Ну, я и раньше утверждал нечто похожее, только ты ведь меня не слушала. Что же изменилось на этот раз?
– На сей раз...
Вики остановилась, встала на носки и погладила его по щеке.
– На сей раз Генри услышал тебя.
Она порывисто обняла детектива, положила голову ему на грудь и почувствовала себя под защитой его силы, силы его жизни, его духа.
– Я люблю тебя, Майк.
– Ну ладно, чего там, я ведь тебе верю.
Селуччи крепче притянул подругу к себе и внезапно подумал: а что же все-таки она ему не сказала?
7
Вики пришлось припарковаться в узком переулке, за два квартала до магазинчика, где работал Тони.
Селуччи открыл дверь машины, затем снова ее захлопнул.
– Ты сделаешь кое-что для меня?
– Все что угодно.
Короткий смешок детектива говорил сам за себя: он не слишком ей верит, но что остается делать!
– Просто попытайся быть осторожна, я очень тебя об этом прошу! Не ожидай, что эти типы будут себя вести так же цивилизованно, как герои "Крестного отца"...
– А как же сцена, в которой убивают Сонни или когда задушили зятя дона Корлеоне? Или где они сбрасывают труп Фреда в озеро? – Женщина театрально нахмурилась.
– Вики...
– Майк, – передразнила она. – Послушай, я ведь, если ты забыл, тоже работала когда-то в полиции и не раз видела покойников. И догадываюсь, что все эти мафиози не слишком-то хорошие парни.
– И ты тоже послушай. Преступный мир серьезно изменился за последние годы. – Селуччи устроился на сиденье машины так, чтобы видеть лицо подруги. – Большинство бандитов старой выучки мертвы, остались буквально единицы. Сейчас действуют отморозки вроде бритоголовых неонацистов, которые убивают без повода, только потому, что им это нравится, да это и единственное, что они умеют делать. Когда-то у мафии имелся свой свод правил. Теперь эти правила не действуют. – Он сильно сжал ее руку, с горечью подумав, что теперь, когда Вики стала вампиром, как бы крепко ни держать ее за руку, все равно не удержишь. – Для них главное – деньги и власть, и им наплевать, какими средствами они этого добиваются.
Вики улыбнулась. Ее неестественно белые зубы блеснули в свете проезжающей машины.
– Меня этим не запугаешь.
– Может, ты и права. Но я очень прошу тебя иметь в виду две важных вещи. Твоя задача – задать этим деятелям пару-тройку вопросов, а не зачищать улицы Ванкувера.
Выражение лица Вики говорило о том, что она-то уверена как раз в обратном. Но Селуччи сделал вид, что ничего не заметил: ведь особого выбора у него не было. И ему, так или иначе, приходилось полагаться на слова подруги.
– Хоть ты и практически бессмертна, тебя можно ранить или убить, если очень уж постараться.
Произнеся это, он наклонился и поцеловал Вики, после чего быстро выбрался из фургона, пока его окончательно не захватило желание выяснить, что же на самом деле она собирается предпринять.
– Майк, я не пойду на глупый риск. – Хотя ее бледное лицо и было совсем близко от него, казалось, что оно уже исчезает где-то вдали. – Если ситуация потребует от меня сверхгероических действий, я немедленно вернусь обратно.
И тем не менее она не просила его не беспокоиться.
– Надеюсь, ты помнишь: рассвет в четыре шестнадцать, – только и оставалось произнести на прощание детективу.
– Что за...
– В чем дело, Буковски?
– Не могу понять... – Нахмурившись, Фрэнк Буковски почти что прижался носом к монитору. Камеры слежения были направлены на входную дверь. – Вот опять что-то мелькнуло.
Сигнализация на главном входе была отключена.
Две пары глаз впились в экран камеры, установленной у входной двери. Вместо того чтобы служить крепким барьером между домом и внешним миром, стальная дверь раскачивалась взад-вперед на петлях.
– Босс же приказал тебе все запереть! – зло взглянул на своего напарника Гарри Хейден.
– Да я и запер! – проблеял Фрэнк.
– А вот монитор говорит совсем о другом.
По тону Хейдена было ясно, что он непременно доложит начальству об этом происшествии. Тот и в самом деле со злобным удовлетворением предвкушал, что Буковски будет примерно наказан.
– Следил бы лучше повнимательнее за тем, что происходит, тупица ты эдакий!
Входная дверь на экране монитора по-прежнему медленно раскачивалась из стороны в сторону, рядом не было ни души. Хейден с Буковским настолько привыкли вышибать двери, что сразу не обратили внимание на такую незначительную деталь, как искореженный, вырванный прямо-таки с мясом замок.
– Дерьмо, вот дерьмо-то!
Буковски потянулся к кнопке экстренной связи, но нажать нее не успел. Рука в черной кожаной перчатке легла ему на плечо. От удивления громила онемел. Ему сжали руку с такой силой, что захрустели кости. Буковски тихо взвыл. На него, заглядывая прямо в душу, смотрели безжалостные серебристые глаза. Ледяной ужас сковал его сердце. Буковски пожалел, что сразу не закричал, – может, кто-нибудь и помог бы. Одним ударом он оказался вышибленным из кресла и с отвратительным чмокающим звуком стукнулся о противоположную стену. На пол потекли струйки крови.
Хейден не сразу даже разобрался, что происходит, изумленно наблюдая, как кровавым мешком оседает на пол его напарник. Разум громилы изо всех сил кричал ему, что нужно бежать, причем перед тем, как вскочить на ноги, лучше было бы достать из кобуры пистолет... однако, вопреки гласу рассудка, он не двинулся с места. Перед ним стояла высокая молодая женщина, одетая во все черное. Остатки здравого смысла подсказывали Хейдену, что, если он немедленно не скроется, эти глаза будут последнее, что он увидит в своей жизни.
Женщина окинула зачаровывающим взглядом его пистолет, затем посмотрела ему прямо в глаза.
– Нет, – мягко произнесла она.
За свою жизнь Хейден множество раз слышал слово "нет". Кто-то умолял о пощаде, кто-то кричал от страха. Некоторые его жертвы просто повторяли "нет" снова и снова, не в силах поверить, что им сейчас суждено умереть. Но для него самого это слово, показывающее, как он был уверен, страх, ни разу еще не звучало как угроза. Поэтому Хейден и не обратил на предостережение никакого внимания.
Всю свою жизнь он был хищником и вот теперь, впервые, сам превратился в добычу. Да, ему многому еще нужно было научиться.
Сердце неистово билось, Хейден судорожно хватал ртом воздух. Стальные пальцы все сильнее сдавливали его горло.
У Хейдена были сломаны обе руки, но боли он не чувствовал. Громила был не в силах оторвать взгляд от ослепительной белоснежной улыбки.
– Босс дома? – осведомилась женщина.