Память сердца, стр. 12

– Как ты вообще сюда попал? – наконец поинтересовалась Дженни. – Что ты здесь делаешь?

Он расправил сбившуюся простыню и заботливо, но решительно уложил ее на кровать.

– Вообще-то я здесь живу – этажом ниже, прямо под твоим балконом.

– Что, прямо здесь, в этом доме? – вскинула на него удивленные глаза Дженни.

Бретт ответил не сразу. Он медленно взял ее за руку, словно пытаясь разглядеть на ней следы смытой крови и гадая, оставит Дженни руку в его руке или возмущенно отдернет.

Нет, Дженни не отдернула своей руки, она смотрела на него тем самым взглядом, который он поймал несколько минут назад.

– Да, – наконец произнес Бретт. – Я переехал сюда две недели назад, как раз накануне того дня, когда раздавал автографы на набережной. Слушай, я думал, такие совпадения бывают только в кино.

Дженни ничего не отвечала, продолжая неподвижно смотреть Бретту в глаза.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь, Дженни? – сказал он, чтобы хоть как-то сгладить неловкость.

Она закрыла глаза и кивнула.

– Наверное, тебе нужно немного вздремнуть.

– Благодарю, я уже выспалась, – криво усмехнулась Дженни.

– Ты не хочешь поговорить со мной об этом? Я понимаю, что твой рассказ будет казаться неправдоподобным, но, поверь мне, я хороший слушатель. Может быть, если мы поговорим, я смогу тебе чем-нибудь помочь.

Дженни попробовала улыбнуться, но безуспешно.

– Со мной все в порядке, Бретт, действительно все в порядке. – Ее дрожащий голос выдавал обратное.

– Иди сюда, ты совсем замерзла. – Он ласково погладил ее по голове и прилег рядом, крепко прижав к себе.

Ему показалось, что он лежал бесконечно долго, боясь пошевелиться, боясь побеспокоить ее и напомнить, что он здесь, рядом. Бретт никогда не испытывал желания вот так просто лежать неподвижно, прижав к себе женщину, чувствовать ее дыхание и прислушиваться к частому биению собственного сердца. Непонятное ощущение своей вины перед этой девушкой тревожило его, и он снова и снова вспоминал то мгновение, когда он услышал, как Дженни бормочет слова из его романа. Слова, автором которых был он, Бретт Мак-Кормик. То обстоятельство, что они оказались соседями, Бретт воспринял как подарок судьбы, какой выпадает не чаще одного раза в жизни. После того как Дженни убежала из кафе «Дю Монд», Бретт решил, что эта девушка не желает иметь с ним ничего общего, поэтому, вспоминая ее, думая о ней постоянно, он все равно никогда не решился бы снова набрать ее номер. Всю неделю он только тем и занимался, что пытался убедить себя: случившееся – просто эпизод в его жизни, не более, и этот эпизод не стоит того, чтобы думать о нем постоянно. И вот теперь он лежал рядом с ней, обнимал ее, чувствовал ее постепенно согревающееся тело через тонкую ткань футболки. Дыхание Дженни становилось все ровнее, и Бретт решил, что она заснула.

«Неужели она до такой степени доверяет мне, что может спокойно заснуть рядом? Ведь она меня едва знает?» – пронеслось в голове Бретта. Дженни не производила впечатления наивной простушки или безоговорочно всему верящей дурочки. Честно говоря, при других обстоятельствах Бретт и сам никогда бы не лег в постель к почти незнакомой девушке. Он крепко обнимал Дженни и понимал, что все равно не сможет заснуть. Бретт представил, как горит свет в его квартире, мерцает курсор на пустом экране монитора и открытая балконная дверь продолжает гостеприимно впускать в спальню очередные комариные полчища.

Дженни спала спокойно, расслабившись после пережитого ночного кошмара, и Бретт все равно не решился бы нарушить ее сон среди ночи. Более того, ему вообще не хотелось покидать спящую Дженни не только этой ночью, но и завтра, и послезавтра. Никогда.

Глава 5

Дженни проснулась и ощутила восхитительное тепло, ласково окутывающее ее тело. Она медленно открыла глаза и не поверила им: тепло исходило от обнимавшего ее, спящего рядом мужчины. Бретт Мак-Кормик.

Что, черт возьми, произошло этой ночью? Она смутно припоминала, что ей во второй раз в жизни приснился один и тот же кошмар. Но почему рядом Бретт? Дженни залилась краской стыда. Последнее, что она помнила, был мертвый Сэз, холодеющую руку которого она держала. А что потом? Сэз превратился в Бретта? Он словно вышел к ней из ее сна. Он, умерший на ее руках, а потом возникший снова, успокаивающий и заботливо вытирающий слезы с ее лица. Неожиданно ей пришло в голову, что кусок утреннего неба, видный в открытую дверь балкона, очень далек от нее, а мирно спящий Бретт – совсем рядом. Тем не менее небо представлялось ей вполне реальным, а Бретт, которого можно было потрогать руками, казался фантомом, возникшим из ниоткуда и способным каждую минуту исчезнуть. Его дыхание было теплым и каким-то уютно-домашним, оно приятно щекотало кожу на ее виске. Одной рукой он прижимал Дженни к себе и, казалось, убаюкивал. Другая лежала поверх ее тела, как бы защищая, от нее исходили ласковые волны тепла и покоя. И… это казалось совершенно естественным. Естественно то, что Бретт находится рядом, что она лежит в его объятиях и слушает его мерное дыхание.

Привыкнув мыслить и поступать логично, Дженни понимала, что она должна сначала ущипнуть Бретта, а когда он проснется, выпихнуть его из своей постели. В случае же малейшей попытки сопротивления действовать еще более решительно. При всей благодарности к Бретту, который появился здесь именно в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась, Дженни считала, что ночевать в ее; комнате, а тем более на ее кровати, это уж чересчур. Но… Но что-то сидящее внутри, в такой глубине души, что туда было страшно заглянуть, удерживало Дженни от этого поступка, руша все ее привычные представления о жизни. Бретт вовсе не казался ей незнакомым и далеким. Боясь пошевелиться, она долго рассматривала его лицо, словно пытаясь увидеть в нем, как в зеркале, свое собственное отражение. Но как ни странно, она знала о нем больше, чем о любом другом мужчине, когда-либо появлявшемся в ее жизни.

Осторожно, чтобы не разбудить Бретта, она провела пальцами по бархатистой коже его груди и почувствовала манящую упругость мускулов. Он чуть пошевелился, и его рука оказалась напротив бедра Дженни. Она перевела взгляд обратно и вздрогнула, обнаружив, что темно-синие глаза Бретта ласкают ее своим взглядом.

– Никогда еще не спал с женщиной, – прошептал Бретт.

– Я так и думала, что ты еще невинный мальчик, верно? – ответила Дженни не без доли сарказма.

– Я сказал «спал», а не трахался. Это совершенно разные вещи, – улыбнулся Бретт. – Кажется, я знаю, что ты думаешь на этот счет.

Она снова провела пальцем по темным волоскам на его груди:

– Ну и что же, по-твоему, я думаю?

– То же, что и я.

– И от чего, позвольте спросить, такая уверенность?

– Вот от этого. – Его губы мягко, почти невесомо, как лепесток розы, падающий в траву, дотронулись до нее.

Они не торопились. Дженни и Бретт просто брали свое, благодаря судьбу, связавшую их, постигая друг друга медленно и понимая, что им некуда спешить и что вспыхнувшая в одночасье любовь принадлежит только им двоим. Это чувство было создано для них, и ни для кого больше, они это знали, и эта уверенность выплывала откуда-то из глубин каждого из них, сливаясь в единое целое.

Какой-то внутренний голос подсказывал Дженни, что она всегда знала Бретта, что они еще раз нашли друг друга, пусть в другом месте и в другом времени, но нашли, чтобы снова обрести потерянное счастье. Сама судьба дала им еще один шанс. И то, что происходило между ними сейчас, было чем-то очень важным, до самого основания изменившим все то, что происходило с ними до сих пор.

Если бы Бретту вдруг предложили резко изменить свою жизнь, он ни за что бы не согласился, но с Дженни он это сделал бы, не колеблясь ни доли мгновения. Он нежно поцеловал Дженни в губы. Она была его неотъемлемой частью. Это ощущение будоражило Бретта, зажигая в его душе незнакомый огонь настоящей, ни с чем не сравнимой любви, тысячами игл пробегая по натянутым струнам нервов. Они чувствовали, как наперегонки бьются их сердца, вздрагивают тела под прикосновением ласковых рук, смотрели в глаза друг друга, не в силах разорвать нить этого взгляда и понимая без слов все, что хотели бы прошептать их губы.