Поле битвы — Земля [Поле боя — Земля], стр. 99

— Полковник просит тебя, сэр Джонни, не стоять в воздушном шлюзе. Войдя внутрь, отступи вправо, иначе его люди лишатся обзора.

Входя в шлюз, Джонни услышал, как по толпе пронесся шепот:

— Он собирается опять войти к психлосам! Их там двое, да еще с какими когтями и клыками…

Джонни совсем не нравилось, что каждый его шаг комментируется и публично обсуждается, но что поделать. Быть символом нелегко. Вообще для него было дико, что он утратил возможность передвигаться свободно, без сопровождения. Кажется, он догадался, почему братья задернули занавески внутри: им мешали солнечные блики. Джонни натянул воздушную маску и переступил порог. Ощущение было неприятное. Он всегда плохо переносил воздушные шлюзы и перепады давления. Кроме того, дверь, отделявшая переход в помещение, была слишком тяжелой для него.

Братья прекратили работу и сидели молча, уставившись на посетителя. Никакой враждебности в их физиономиях не было, как впрочем, и радушия.

— Я пришел взглянуть на ваши успехи в восстановлении перевалочной станции, — предельно вежливо проговорил Джонни.

Они молчали. Джонни показалось, что они немного нервничают, особенно младший.

— Если вы нуждаетесь в материалах или еще в чем, я незамедлительно распоряжусь. Старший объявил:

— Вся площадка выгорела. Аппаратура тоже. Все, все уничтожено!

— Я понимаю, — согласился Джонни, переставляя трость ближе к шлюзу. — Но, наверное, детали придется заменить. Думаю, их можно снять с боевых самолетов.

— Очень сложно…

Младший как-то странно косил глазами. Показалось, подумал Джонни.

— Восстановить платформу необходимо, — Джонни решил взять их заботой. — Иначе мы не узнаем, что там сейчас на Психло. Надеюсь, вы согласны со мной?

— Много времени займет, — бросил старший.

У него тоже было какое-то странное напряжение во взгляде. Впрочем, у психлосов всегда в зрачках мелькали злобные огоньки.

— Я хотел бы и сам разобраться, — сказал Джонни. Он глянул на стол, где лежали книги. На самом краю была точно такая же, как он штудировал сегодня утром. — Если бы вы объяснили мне, то…

Младший оскалился и стремительно вскочил на ноги. Старший накрыл книги грудью. Оба свирепо зарычали. Джонни растерялся и отбросил трость. В воздухе тотчас мелькнула огромная когтистая лапа. Джонни увернулся и схватился за кобуру. Почувствовав, что левую щеку изрядно саднит, он выстрелил. Отдачей его прижало к дверям шлюза, он попытался открыть, но не смог. В это мгновение над его головой завис увесистый ботинок, еще немного, и ему проломят череп… Он приник к полу и выстрелил из лежачего положения. Ботинок исчез, но к горлу потянулись ужасные когти… Оглушительный рев наполнил помещение. Джонни выстрелил прямо по лапам, а потом и по мощной шерстистой груди. Еще выстрел, еще… еще… Кое-как он умудрился опереться на колено. Два огромных тела качнулись назад и рухнули. Джонни еще выстрелил по разу. Младший тут же потерял сознание. Старший судорожно шарил лапой по крышке чертежного стола. Выдвинул ящик… Джонни увидел у него небольшой бластер. Однако психлос и не думал целиться в Джонни. Он приставил дуло к своей мохнатой голове. Чудовище решило покончить с собой?! Помещение наполнил воющий водоворот. Джонни спокойно встал и выбил оружие из ненавистных лап. Бластер не взорвался. Чудовище растянулось рядом со столом. Ч-черт, как бы сейчас пригодилась правая рука! Джонни не мог дотянуться до трости и привалился к стене. Помещение заволокло дымом, Джонни стал задыхаться. Но что же все-таки произошло? Почему они его атаковали? Распахнулась, наконец, дверь шлюза, и ворвался полковник Иван.

— Не стрелять! — предупредил Джонни. — Здесь дыхательный газ, взлетим на воздух. Достаньте наручники.

— Не смогли найти воздушные маски! — истерично прокричал охранник и выбежал за наручниками.

Иван стянул с себя маску, чтобы получше разглядеть психлосов. Оба неподвижно лежали на полу, а Джонни держал их под прицелом. Он жестом показал на их дыхательные маски, висящие на вешалке. Иван схватил их и натянул на чудовищ, после чего перекрыл вентиль с газом. Навалившись всем корпусом на дверь, он открыл воздушный шлюз. Спустя некоторое время появились охранники и заковали строптивых.

Джонни с трудом выбрался наружу. Он понял, что люди все это время находились здесь и через прозрачный навес видели происходящее. Кто-то показал на его лицо, Джонни провел рукой и заметил кровь. С ходу оседлал Быстроногого и двинулся прочь.

В толпе еще долго переговаривались: «Почему он выстрелил в психлосов?», «Они первые напали, я видел…», «Смотрите, смотрите, несут на носилках!», «Расступитесь, пусть пройдут…», «Я не осуждаю Джонни за то, что он выстрелил по ним, правильно сделал!», «Зря наши позволили сэру Джонни войти к демонам…», «Может быть, помощь нужна?», «Но я видел: сначала они вели себя вполне спокойно, но…», «Что же случилось? Почему они набросились на нашего Мак-Тайлера?»

У Джонни не было с собой походной сумки. Кровь продолжала заливать его рубаху. Кто-то из охранников протянул платок, и он приложил его к щеке.

— Ведь они же были совсем ручными, почему набросились? — вслух размышлял Джонни.

Что он сказал братьям? Вдруг он остановился:

— Кто-нибудь записал наш разговор?

Как только он спустился с самолета, сразу заработали все пятнадцать записывающих устройств. И теперь Агрилл протянул ему одно.

— Сделайте быстро для меня копию беседы, — распорядился Джонни. — Мне необходимо понять, что их привело в бешенство.

Копию сделали немедленно, Джонни перебрался с Быстроногого в самолет.

— Помаши рукой, — опять подсказал Роберт Лиса. Джонни поднял руку. Толпа неотрывно следила за ним.

Вечером полковник Иван вошел к нему с координатором.

— Он хочет сказать тебе, сэр Джонни, что ты вел себя безрассудно. Он… Джонни прервал:

— Скажи ему, что я полностью с ним согласен!

Русский засмеялся и, потряхивая головой, удалился. Несколько дней он все вспоминал эти слова и улыбался.

Да, первый день выдался для Джонни весьма бурным. Происшествие имело последствия. Три дня спустя Джонни передали конфиденциальное обращение Совета. Но он не придал этому особого значения. Позже, вспоминая этот момент, он оценил свое поведение и отругал себя в душе за легкомысленность. Обращение же было очень корректным, хотя несколько высокомерным: «В связи с возникшими осложнениями, в целях личной безопасности и предотвращения нежелательных последствий Совет постановляет: впредь до особого распоряжения Джонни Гудбой Тайлеру запрещается посещать территорию комплекса без специального на то письменного согласия Совета. Принято единогласно, что удостоверяется подписью. Оскар Камерман, Глава отряда Британской Колумбии». Джонни пожал плечами, скомкал бумагу и выбросил.

ЧАСТЬ 17

1

Браун Стаффор, по прозвищу Хромой, покинул компаунд-комплекс совершенно больным от зависти, хотя сам он считал это чувство праведностью. Какое ужасное, пошлое зрелище! Так думал он по поводу всеобщего ликования в честь Джонни. Все эти люди, толпящиеся вокруг, восклицающие, трогающие его мокасины, заискивающие… Вынести подобное здравомыслящему человеку, вроде его, Брауна Стаффора, было слишком трудно. В последнее время он чувствовал, как почва уходит из-под его ног, и ломал голову над тем, как исправить ту огромную ошибку, которую люди совершали в отношении Тайлера. С тех пор как Джонни Гудбой Тайлер появился в деревне в прошлом году, важничая, подкупая людей подарками, а на самом деле стараясь лишь зачем-то выжить их из домов, с тех пор как он, Браун, уяснил, что тот не только не умер, но и довольно успешно продвигался вперед, он затаился. Вспомнив, как он был обманут и выставлен на посмешище еще в детстве, Хромой зашелся от злобы и ненависти. Приходилось осторожничать, отгонять ярость, иначе замучила бы бессонница. То, что он не мог вспомнить конкретных деяний Тайлера, лишь усиливало маяту. Но, должно быть, они все-таки имелись, иначе Браун не чувствовал бы себя так решительно. Это же очевидно! Когда он услышал, что Тайлер стал калекой и якобы даже умер, почувствовал облегчение. Но тот сегодня вновь объявился, прихрамывающий, но как отвратительно выпячивающий себя на фоне этих психлосов! Браун старался. Когда Джимсон пожаловался на ревматизм, он милостиво показал старику, как целебная трава астрагал снимает боли. Отец оставил ему хороший запас всякого снадобья. Браун совершил этот гуманный акт после того, как обнаружил, что старый Джимсон склонялся к преступным планам Тайлера разрушить деревню, увести людей в горы и оставить там умирать от голода и холода. Джимсону нельзя было доверять управление из-за немощи. Он, кажется, всерьез свалился в постель. Просыпался лишь тогда, когда кто-то подносил поесть. Приятно было видеть, что старика не беспокоят боли и что он не тревожится делами деревни. Было довольно обременительно взять всю работу на себя, но Браун всегда отличался огромным терпением и выносливостью.