Поле битвы — Земля [Поле боя — Земля], стр. 176

Белые клыки в кроваво-красной пасти. Воплощение ярости! И белый, рельефно-выступающий шар во рту. Дракон казался объемным и очень напоминал глиняных дракончиков на перевалочной платформе. Сперва Джонни подумал, что это слишком, но потом, глянув на очередного посланника, появившегося в короне, похожей на башню, подумал, что на таком фоне — нормально. И все же… Дженни посмотрел на шлем: необычный какой-то дракон…

— Очень красиво, — передал он племяннику через координатора.

Они застегивали его одежду.

— Вы же хоть расскажите мне про этого дракона, — попросил Джонни господина Цанга.

Тот взмахнул рукой и повел рассказ о том, что китайский престол назывался «Трон Дракона». Ланг-пио и чи-фу были обычной придворной одеждой в Поднебесной… Джонни это знал.

— Попроси, чтобы он рассказал именно об этом драконе. Это же разные вещи!

Цанг вздохнул. Сколько других, куда более важных вещей он должен рассказать господину Джонни! Стоит ли ударяться в красивые сказки?! Но так тому и быть. Давным-давно…

Джонни лежал на кровати, держа шлем на груди, и слушал. Время у него было. Он слушал господина Цанга, разворачивающего перед ним длинную захватывающую историю. Где-то на половине повествования Джонни неожиданно вскочил и сказал координатору:

— Придумал! Пожалуйста, позовите кто-нибудь сэра Роберта.

Это заставило Цанга вздрогнуть, и Джонни добавил:

— Спасибо! Очень интересный рассказ. Вы помогли мне больше, чем думаете.

Поскольку господин Джонни, казалось, благодарен, да и, похоже, торопился, господин Цанг откланялся, уверенный, что шелковые одеяния подготовлены должным образом. Джонни оглянулся в поисках записывающего устройства. Сложно было выразить мысль. Он сам так не думал, но что-то загадочное и постоянно ускользающее необходимо было записать.

Появился Роберт. Он тоже позаботился о своей внешности: плащ времен династии Стюартов, подобранный по цвету киль, белые шотландские гетры. Словом, настоящий лорд. Джонни впервые видел его в парадном мундире. Это впечатляло. Но в глазах старика таились усталость и тревога.

— Похоже, предстоит трудная работенка, — начал Джонни.

— Ага, парнишка. Как тебе этот, с Толнепа? Я не дипломат, браток, а вытащить сюда старого фиргуса нет никакой возможности. Предвижу опасность во вражде правителей государств. Наше дело пока — сторона. Один неверный шаг, и у нас прибавится врагов. Так-то.

Он был опечален. Но Джонни и не думал о том, чтобы успокаивать сэра Роберта.

— У нас есть блестящая возможность. Что я предлагаю сделать: туда идешь ты и делаешь все, что в состоянии. — Сэр Роберт слушал вполуха. — Затем, затянув время на обдумывание как можно дольше, ты приглашаешь меня. Представь меня как угодно, но желательно не очень корректно.

— Так их переводчики сделают представления, — заметил сэр Роберт.

— Сделай, как я говорю, хорошо?

— Ладно, парень, буду держаться, покуда смогу. Как наступит пора — позову.

— Удачи тебе! — пожелал Джонни.

— Да, мне она была бы весьма кстати.

Появился улыбающийся Чонг-вон.

— Из дыры теперь только ручеек течет! Мои люди установили силовой кабель и налаживают соединение. До темноты все будет в порядке. — Бум! — изобразил он жестом устроенный взрыв и удалился.

Точно — бум! — подумал Джонни. «Бум» и будет, если они пролетят с этими переговорами.

7

Пожалуй, лишь за три минуты до того, как войти в зал, сэр Роберт вполне серьезно осознал, что сегодня ему предстоит самая тяжелая схватка в его жизни. Голова совершенно не работала. Со времен их возвращения он спал урывками и только теперь понял, что это было ошибкой. Несмотря на свое прозвище «Лиса», он чувствовал себя заторможенным. Впрочем, прозвище-то он получил в бою, а не за столом переговоров. Он бы, несомненно, справился, если бы речь шла о командовании на войне. Ведь это он из засады продырявил стрелка и порубил на куски топориком толнепов. Но здесь он решительно проигрывал этому разодетому, уверенному в себе франту. Сэр Роберт чувствовал себя из рук вон плохо. Половина сил ПВО Эдинбурга выведена из строя сокрушительным ударом толнепов. Россия не выходит на связь вообще. И из глубины бункера, где находится его жена, никакой информации. Сам он безнадежно не знает, как добиться прекращения огня. Пока этот, с Толнепа, подкапывается под них, помахивает скипетром, втирается в доверие к остальным, на планете происходит черт знает что. Его зовут лорд Шлейм. В речи лишь глупое хихиканье и гнусное шипение, которым он владеет, как рапирой.

— Итак, достопочтенные, — говорил Шлейм, — мне не до конца ясны причины созыва этого высокого совещания. Ваше личное время, комфорт и безопасность, достоинство ваших особ — все принесено этими дикарями-выскочками в жертву мелкой дискуссии частного характера. Конфликт, имеющий местное значение, вроде небольшой стычки. Не иначе. Нет никаких сомнений, что привлечение крупных союзов, представителями которых вы являетесь, совершенно излишне. Я полагаю, что более разумным было бы просто аннулировать итоги этой встречи и передать дело военным.

Представительное собрание разволновалось. На то оно и представительство! На некоторых дыхательных масках поблескивали драгоценности. Расшитая алмазами одежда колыхалась при движении. Несколько корон выдавали присутствие посланцев монархии. Двадцать девять вершителей судеб шестнадцати вселенных, уверенные в своей правоте. Они знают, что в силах обратить эту планету в ничто одним щелчком ногтя или когтя, стоит только захотеть. Не особенно внимательно слушая этого лорда Шлейма, они больше шептались друг с другом — возможно, об обычных светских скандалах, происшедших со времен их последней встречи. Маленький серый человек сидел в стороне. Был здесь и другой, очень похожий на этого, но в костюме лучшего исполнения. Оба наблюдали за сэром Робертом. Было совершенно очевидно, что от них не стоит ждать вмешательства, а тем более содействия. Сэр Роберт недолюбливал аристократов. Слабаки, порочные, часто небезопасные — вот его мнение об этой породе. Он заставлял себя не показывать своего презрения.

— Итак, мы все же собрались на эти переговоры! — объявил Шлейм.

Все забормотали, засуетились. У каждого были какие-то свои дела: «Давайте кончать с формальностями», «Отсидимся и в сторону!», «Ой, у моей комнатной ящерицы сегодня день рождения…» Последнее вызвало восторженное оживление. Все уже предъявили верительные грамоты, все, кроме сэра Роберта, были знакомы друг с другом. Лорд Шлейм сел на место, откуда было бы удобнее направлять ход собрания.

— Мы же не рассмотрели верительную грамоту этого… этого солдафона, собравшего нас, — бросил он уже с места. — Я предлагаю вместо него ведущим собрания себя…

Сэр Роберт предъявил им запись для прослушивания. Она была на гэлльском языке, которого гости не знали. И его полномочия ведущего просто были бы отняты, как он ни глядел умоляюще в сторону маленького серого человека, но тут один из безразличных ко всему эмиссаров запросил верительные документы самого серого. Тот кивнул. Томясь скукой, остальные признали его верительную грамоту.

— Боюсь, — сказал Шлейм, — мне придется выразить недоумение еще по одному вопросу. Можем ли мы быть уверены, что у этих выскочек хватит средств на покрытие пусть даже скромных расходов на эту встречу. Наверное, вы все не собираетесь нести это бремя сами, оставаясь без оплаты? Конечно, он что-то там обещал… по дипломатической ставке, что ли, но где гарантии? Рискуем получить долговую расписку на огрызке бумаги…

Посланники рассмеялись, хотя шутка была откровенно глупой.

— Почему же, мы можем расплатиться, — начал злиться сэр Роберт.

— Объедками с тарелок? — хохотнул Шлейм. Эмиссары рассмеялись пуще прежнего.

— Галактическими кредитками! — парировал сэр Роберт.

— Взятыми, разумеется, из карманов наших экипажей, — вновь захохотал Шлейм. — Хорошо, не имеет значения. У Высочайшего есть полное право заявить о продолжении встречи. Я же, со своей стороны, считаю единственно возможным для представителей столь могущественных держав вариантом обсуждение условий сдачи и капитуляции этих бандитов.