Сара Дейн, стр. 41

Пока она стояла так на коленях, до нее донеслись из коридора звуки неверных шагов. Она подняла голову, слишком усталая, чтобы думать о том, кто это мог быть. Она ждала, и наконец фигура Джереми появилась в дверях. Она вздохнула с облегчением. При свете фонаря она заметила пот на его лбу и на верхней губе, но в глазах уже не было лихорадочного блеска. Он неуверенно покачивался, держась за дверной косяк.

— Сара… — сказал он, впервые назвав ее по имени.

— Джереми!

Она поползла к нему по полу.

Джереми пристально смотрел на нее через стол. Они были одни в кабинете. Она налила им обоим еще по бокалу бренди: руки ее дрожали, часть пролилась и потекла по краю стакана. Лампа стояла на полу и отбрасывала тень от стола вверх, на потолок. Лицо Сары искажали темные тени, ее спутанные волосы разметались по спине, кровь засохла на разорванном лифе платья, на груди и руках.

Она поднесла бокал к губам, прикусила стекло, чтобы унять дрожь. Потом она ухватила его обеими руками и осторожно поставила на стол.

— Больше мне нечего тебе сказать, — произнесла она глухо, отведя глаза. — Теперь тебе известно все, что будет передаваться из уст в уста по всей колонии через несколько дней. — Она опустила голову на сложенные руки. — Я это слышу… «Миссис Маклей, владея приемами обращения с ножом, как и подобает бывшей заключенной, убивает одного из собственных батраков». Или еще того хуже: «Одного из своих сообщников на „Джоржетте“.» — Голова ее вдавилась в руки еще глубже, и она испустила тихий стон. — Ой, Джереми, как они станут смаковать это, все эти сплетницы! Наконец-то мне удалось оправдать их представление о себе как о шлюхе из придорожной таверны. Он меня так и назвал — шлюха!

— Сара! — Джереми наклонился вперед, при этом у него от боли закружилась голова.

Она подняла на него глаза:

— Тебе ведь тоже все равно. Ты от меня ничего иного не ожидал. Если бы ты посмел, ты бы тоже назвал меня шлюхой.

Он обеими руками ухватился за край стола, попытавшись встать.

— Если бы у меня были силы, я обошел бы вокруг стола и тряхнул тебя за подобные слова.

Она подняла брови.

— Ты хочешь сказать, что так обо мне не думал… с самого дня моей свадьбы? Попробуй сказать, что ты не считал Эндрю безумцем за решение жениться на мне.

После долгого молчания он медленно произнес:

— Я не отрицаю, что так думал когда-то. Но мои взгляды изменились. — Джереми перевел взгляд на мокрые круги, оставленные на столе бокалами. — Мое мнение изменили не последние несколько часов, — сказал он, — хотя, Бог свидетель, я обязан тебе своей жизнью — ни один из тех двоих не рискнул бы притащить меня сюда. — Он стал размазывать один из кругов пальцем. — Нет… перемена произошла раньше. Ни один человек в здравом рассудке не смог бы не восхищаться тобой все это время.

Она издала звук, который можно было истолковать по-разному.

Он быстро поднял на нее глаза.

— Я ревновал тебя, Сара, потому что Эндрю любит тебя. Мужчине, который надолго лишен женского общества, ничего иного не остается, как либо ненавидеть, либо любить ту единственную женщину, которая находится в пределах досягаемости. Я желал тебя, но не признавался в этом даже самому себе. Богу известно, насколько это понятно и естественно. Ты настолько красива, что ни один мужчина не отказался бы владеть тобою. Мы с Эндрю были друзьями до твоего появления. А потом меня разозлило, что ты действительно во всем такая, как он хвастал… деятельна, уравновешенна, умна… Ты никогда не жалуешься на ту жизнь, что приходится вести здесь, в Кинтайре. Ты никогда не говоришь о своем одиночестве. Я видел, как ты вынашивала ребенка вдали от общества других женщин, не подав виду, как тебе, наверное, было страшно. Я видел, как ты всегда была готова соответствовать все возрастающим требованиям Эндрю. И я видел, как все более необходимой для него ты становишься с каждым месяцем. Он был всего лишь мелким азартным игроком, когда покинул борт «Джоржетты». Он стал тем, кем есть сейчас, благодаря тебе.

Она не двигалась, пристально наблюдая за ним.

После краткого молчания он сказал:

— И даже несмотря на все это, я был почти разочарован, что ты не оказалась той шлюхой, которую я надеялся увидеть. Если хочешь откровенности, я был разочарован, что ты не падаешь в мои раскрытые объятия.

Он откинулся назад и убрал руки со стола.

— Моя ревность исчезла, когда я увидел тебя там, — он кивнул в сторону кухни. — Я воочию увидел, что со вчерашнего дня ты сделала то, чего я никогда не ожидал от женщины. Отныне, что бы ты ни сделала, все мне будет казаться правильным.

Он запрокинул голову, закрыл глаза, рука его поднялась к тому месту, где на повязке через плечо запеклась кровь.

— С этого момента, Сара… — он помедлил и открыл глаза. — С этого момента я стану твоим рабом. Можешь истолковать это как тебе угодно. Но ты должна выслушать те мотивы, которыми я движим, и принять их. Это любовь и желание, потому что я сомневаюсь, что Эндрю когда-либо любил тебя или желал больше, чем я сейчас. — Голос его стал жестким, а губы пересохли. — Мне придется забыть об этом разговоре и вести себя так, как будто ничего этого не было, потому что ты принадлежишь Эндрю. Ты — его, но… но я буду служить тебе по мере своих сил всю оставшуюся жизнь.

Она не отвечала, лишь кивая головой. Потом голова ее упала на руки, сложенные на столе. Джереми видел, как плечи ее затряслись: возможно, она рыдала, но он не был в этом уверен. Мягкий свет лампы падал на ее кожу в том месте, где было порвано платье. Всклокоченные волосы создавали ощущение мятежной юности. Он смотрел на нее через стол, и ему хотелось протянуть руку и положить ее ободряюще ей на плечо. Но она не показывала, что он ей нужен; казалось, она уже вообще забыла о его присутствии.

Они долго сидели в молчании, пока дневные лучи не стали ярче, проникнув сквозь щели в ставнях. В течение, наверное, получаса Сара совершенно не двигалась, положив голову на руки, похожая на каменное изваяние, излучающее теплый живой свет. Наконец какой-то звук заставил их обоих одновременно встрепенуться. Сара пошевелилась и подняла голову, прислушиваясь. Затем она поднялась и с трудом сделала несколько шагов в окну.

— Солдаты, — сказала она, откинув ставни, и до Джереми явственно долетел стук копыт. — Шестеро, и с ними лейтенант Грей.

Она медленно повернулась к нему. Лицо было усталым и постаревшим.

— Ты понимаешь, что Эндрю услышит этот рассказ в той версии, которую ему передадут другие, прежде чем я смогу рассказать ему все, как было? — Она резко провела рукой по глазам. — А как они это все преподнесут, Джереми! Мертвец лежит на кухне, а миссис Маклей не удосужилась даже смыть с себя его кровь!

И она рассмеялась: смех был истерическим и фальшивым.

V

Эндрю добрался до Кинтайра на рассвете следующего дня. Сара, лежа без сна в занавешенной спальне, ясно услышала, как стук копыт разорвал тишину. Она села и прислушалась.

Лошадь взлетела на холм во весь опор; голос Эндрю нетерпеливо ответил на вопрос часового. Его тяжелые сапоги простучали по деревянному настилу. Сара зажгла свечу у постели и ждала.

Он распахнул дверь спальни и несколько секунд стоял, глядя на нее. Потом он ногой захлопнул дверь. Она почувствовала, как руки обвивают ее плечи, а лицо прижимается к ее груди.

— Сара! Сара! — Голос его был приглушен, но она уловила в нем облегчение. Тело его дрожало, от одежды пахло конским потом.

Он поднял к ней лицо.

— Я примчался, как только услышал. Я скакал без остановки всю дорогу от Сиднея. Сара, ты не ранена?

Она покачала головой.

— Просто измучена и не в состоянии спать.

— Свиньи! — вскричал он. — Если бы они тебя хоть пальцем тронули…

— Не тронули, Эндрю. Они сожгли все постройки и все унесли… Вот и все.

— А Дэвид?

Она слабо улыбнулась.

— С Дэвидом все в порядке. Он большую часть времени проспал. — Внезапно ее глаза наполнились испугом. — Эндрю, было ужасно. Мне так много нужно тебе сказать. Я…