Сердце негодяя, стр. 62
Но и сама Кэйди не находила себе места. Уж если даже милая глупышка Глен считает, что ее возлюбленному грозит опасность на улицах Парадиза, значит, должно случиться нечто ужасное.
— Ты видела Джесса? — рявкнула Кэйди, прерывая игру одним пальцем на пианино.
Глен вскинула голову. Она только покачала головой. Ее кукольные ярко-голубые глаза расширились в тревоге.
Может, он уехал из города? Кэйди хотелось бы на это надеяться, но в то же время было страшно об этом подумать. Неужели… даже не попрощавшись?
Сгорая от беспокойства, она подошла к вращающимся дверям. На другой стороне улицы слонялась группка мужчин. Они топтались на месте, плевали на тротуар, не зная, чем себя занять. Кэйди узнала Стоуни Дерна и еще нескольких постоянных клиентов. Она вышла на улицу. Стояло ясное, жаркое голубое утро, от прошедшего ночью дождя не осталось ни единой лужицы. Кэйди заметила, как по Главной улице по трое, по четверо подходят еще мужчины и даже женщины. Гюнтер Дьюхарт отделился от витрины сапожной мастерской, пересек улицу и подошел к ней.
— Доброе утро.
— Привет, Гюнтер.
— Ну что, Кэйди, как по-твоему, будут они драться?
— Нет, — машинально ответил она.
— Откуда ты знаешь?
Кэйди не ответила.
— Как ты думаешь, Кэйди, кто он такой?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… похоже на то, что он не Голт. Вот тот, другой парень… мы думаем, что он и есть настоящий Голт.
Сходя с ума от беспокойства, она огрызнулась и на Гюнтера:
— Да какая мне, черт побери, разница?
Ей хотелось ломать руки. Только теперь до нее дошло то, чего она никак не желала понять прошлой ночью: Джесс оказался в безвыходном положении. Если он будет стреляться с Голтом, тот наверняка его убьет. А если откажется, то за ним до конца, дней закрепится слава труса и мошенника.
Да где же он?
Вот он! Выходит из ресторана Жака, перекатывает из одного угла рта в другой зубочистку из оленьей кости, подарок Джо. Его бесстрастное лицо осветилось улыбкой, как только он увидел ее. Сойдя с тротуара, Джесс направился к ней через улицу.
— Привет, Гюнтер, — жизнерадостно бросил он на ходу, хотя все его внимание было приковано к Кэйди.
— Привет, Джесс, — сказал Гюнтер, пожирая его взглядом и навострив уши.
Кэйди попятилась прочь от всех, пяливших на нее глаза с откровенным любопытством. Джесс еще раз улыбнулся ей и сорвал поцелуй с ее губ.
— Привет, солнышко, — шепнул он ласково. Воспоминание о неистовых ласках ночью обрушилось на нее подобно морскому прибою. Какая чистая нежность их связывала, какая искренность…
Кэйди положила руки ему на грудь и прошептала:
— Джесс, что ты собираешься делать? Я-то думала, ты уже уехал! Разве тебе не следует оставить город? Хоть на какое-то время?
— Оставить город?
— Всего на несколько дней. Голт не будет торчать тут целую вечность.
— Миленькая моя… — Джесс обхватил ее руками. Она думала, хочет обнять, но он ввел ее в салун.
—Кэйди, милая, я хочу, чтобы ты оставалась здесь, пока все не кончится.
Он поднял голову на часы над баром, и она тоже посмотрела на циферблат. Без восьми минут десять.
— К-как?
Кровь заледенела в ее жилах.
— Ты не будешь с ним стреляться. Даже думать не смей!
— Все будет в порядке. Ты, главное…
— Но ты же обещал! Ты поклялся… ты дал мне слово! «Слово чести»! Ты сам так сказал! Будь ты проклят, Джесс, ты мне солгал!
— Ничего подобного! — возразил он с откровенно озадаченным видом. — Я обещал, что не уеду. Я в этом поклялся и слово сдержал.
От перевозбуждения Кэйди не могла даже ругаться. За стойкой бара стоял Леви, у пианино сидела Глен, оба все видели и слышали, но ей уже было не до них. Схватив Джесса за плечи, она встряхнула, его изо всех сил, но он был слишком велик для нее и стоял, как стена.
Без шести минут десять.
— Кэйди, девочка моя, ну постарайся успокоиться, — проговорил он, доводя ее до исступления своей невозмутимостью. — Ты же сказала, что веришь мне. Все закончится хо…
Кэйди толкнула его и кинулась к бару. Оттеснив Леви в сторону, она нащупала на нижней полке коробку из-под сигар, вытащила пистолет 22-калибра и бросилась назад. Ей удалось отрезать дорогу Джессу к двери.
— Ты никуда не пойдешь.
За спиной у нее, как ей показалось, послышался тихий смешок Леви, но она не сводила глаз с Джесса. Он посмотрел на нее с удивлением. И все же ей по крайней мере удалось овладеть его вниманием.
— Назад, — приказала Кэйди, указав направление пистолетом. — В мой кабинет. Живо, а не то я стреляю.
Джесс улыбнулся. Его улыбка была полна печали и щемящей душу нежности. Кэйди выдержала ее и не опустила пистолет, хотя слезы наворачивались ей на глаза от давящего ощущения безнадежности. Медленно, решительно Джесс подошел к ней и остановился, только когда дуло короткоствольного пистолета уперлось ему в грудь. Его рука накрыла ее руку. Очень бережно он разоружил ее.
Ноги у нее подкосились. Он подхватил ее и крепко стиснул в объятиях. Ей хотелось плакать не переставая.
— Дорогая, — прошептал он, прижимаясь губами к ее волосам, — послушай меня внимательно. Со мной все будет в порядке. Голт меня не убьет. Ты меня слышишь?
Джесе заглянул ей в глаза, стараясь взглядом внушить ей нечто чрезвычайно важное. Но глаза Кэйди стали слепы от волнения, она была слишком расстроена, слишком влюблена и слишком больна от страха за него. Она ничего не увидела. Он крепко сжал ее руки.
— Кэйди, со мной ничего не случится. Ты поняла?
Она машинально кивнула.
Последний поцелуй, и Джесс вышел сквозь двойные двери на солнечный свет.
Кэйди прислушалась к стуку его каблуков и звяканью шпор. Когда он шагнул с тротуара на землю, все вокруг замерло. И тут часы пробили десять.
14.
Голт появился ровно в десять.
Джесс замер, глядя, как он вразвалочку идет по самой середине улицы. Множество отважных зрителей выстроилось по ее обеим сторонам, но все они на всякий случай держались поближе к витринам магазинов. В окне французского ресторана с полдюжины лиц приникли к стеклу, изнывая от любопытства: Креветка Мэлоун, Нестор Эйкс, братья Шмидт, сам Жак и его застенчивая дочка. Такого переполоха в Парадизе не было со времен золотой лихорадки.
Голт остановился в двадцати шагах. Яркое солнце за спиной Джесса било ему прямо в глаза. Возможно, оно слепило его. Вот и хорошо, решил Джесс, он сошлется на это преимущество, когда все будет кончено. Хотя о поединке он знал все заранее, однако по спине у него пробежал холодок. Голт мог напугать кого угодно одним своим видом. Неудивительно, что даже здоровенные ковбои теряли присутствие духа, глядя в этот злобный глаз, ощущая на себе эту застывшую безжалостную улыбку. Все, что Джессу было известно об искусстве устрашения, он узнал от Голта.
Напряженную тишину нарушили чьи-то шаги. Из тени на свет вышли сразу трое: Уайли, Клайд и Уоррен Тэрли.
Хорошо. Просто отлично.
Они остановились как раз посредине между Джессом и Голтом, но, как и все остальные, старались держаться на расстоянии и не сошли с тротуара.
— Не обращайте на нас внимания, господа, — громко провозгласил Уайли, — мы ни в коем случае не хотим вам мешать. Занимайтесь своим делом.
Тэрли одобрительно засмеялся.
Голт даже не оглянулся на них, но заговорил громче, чтобы Джесс его расслышал:
— У тебя все еще есть возможность уйти отсюда живым.
— В чем дело, мистер? Пошел на попятный?
На мрачной физиономии Голта ничего не отразилось.
— Отдай то, что принадлежит мне, и уноси ноги. Тогда твоя шкура останется цела.
— Какое щедрое предложение! Но, поскольку ты лжец и самозванец, я сделаю вид, что его не слышал.
— Мое дело — предложить, а там как знаешь. Готов к смерти?
— Стойте!
Ну вот наконец и шериф — поспешает к ним решительным шагом от своей конторы. У себя за спиной Джесс услышал испуганный женский крик: «Томми!» Он узнал голос Глендолин. Не обращая на нее внимания, Том прошел мимо Голта и остановился между ним и Джессом.