История оборотня, стр. 38

Как я был рад сбить спесь с этих ублюдков! Я получил эстетическое наслаждение от вида того, как наглый засранец отфыркивается в луже; слух мой ласкали истерические крики некрасивой шалавы... А народ на остановке аплодировал. Стоя.

Конечно, влепили мне по первое число, и если бы не свидетельствования людей, что «они первые начали», служба в милиции окончилась бы для меня в тот самый день.

Вот обо всём этом мы и говорили со Славой, пока допивали вторую бутылку водки и доедали третий килограмм пельменей. Ещё мы решили, что так как я номинально спас жизнь её дочери, Настя может, как и раньше, приходить в гости. Короче, дети здесь ни причём, так зачем мешать их дружбе?

Расставались мы под утро и как друзья, но после покушения в сквере Сурикова отношения между мной и Славой носили чисто формальный характер. Потому что он не мог простить зла, уже совершенного и ещё ждущего своей очереди. И жизнь потекла почти так, как текла ранее. Я работал, нянчился с Настей, иногда заходил в гости к Ахимовым, иногда — они ко мне.

Так продолжалось до декабря прошлого года. Жизнь текла размеренно, не происходило больше событий, о которых стоило бы упомянуть. Но ближе к Новому году Николаев призвал меня в свой кабинет и сказал, что отправляет в Англию. Мне, конечно, всегда хотелось побывать на Туманном Альбионе, тем паче ни в одной стране кроме России я не бывал, но неожиданность и поспешность Николаева выбили меня из седла. Со слов Ирикона выходило следующее: некие люди в Англии, близкие кругу российских оборотней, нашли древний артефакт, реликвию сил Тьмы, и за солидное вознаграждение желают передать его Ирикону. И я в качестве курьера должен вылететь в Лондон, забрать артефакт и привезти сюда.

Почему Ирикон выбрал именно меня, оставалось только догадываться. Давая характеристику артефакту, он несколько раз повторил, что заключенная в реликвии сила полезна только лишь оборотню, то бишь артефакт узкоспециализирован. Не самая сильная в мире магическая штуковина, но даёт владельцу возможность не подчиняться воле демона Герадо — самого могущественного волка, стоящего во главе легиона оборотней. О Герадо я расскажу чуть позже, а пока ещё несколько слов об артефакте. Так вот, этот Глаз Лизарда, как официально называется реликвия, дарит владельцу иммунитет против гипнотических чар Герадо, и на сём могущество Глаза кончается. По сути, не такая уж и ценная вещь, как можно подумать вначале. Ирикон упорно твердил, что посылает в Англию меня, потому как доверяет гораздо больше, нежели другим членам стаи, которые, вероятно, не захотят отдавать артефакт боссу, а присвоят его себе и останутся на территории Великобритании, так что найти их впоследствии будет невозможно. Мне такая мотивировка показалась странной и откровенно надуманной, ведь Николаев, будучи бизнесменом и депутатом, недостатком ума не страдал и не мог не догадываться, что в истории с гибелью трёх оборотней при попытке похищения Ахимовых не всё так «гладко», как рассказал я. Посему на его месте лично я бы себе не доверял, или доверял, но в последнюю очередь. Но Николаев был себе на уме, и окончательно всё понял я лишь спустя несколько дней.

Понял, что за интриги клубились вокруг моей скромной персоны.

ГЛАВА VII

Я сел на рейс 667 и через три часа уже выходил из терминала лондонского аэропорта Хитроу. Вокруг царила суета, присущая любому крупному аэропорту мира, люди с сумками носились из одного конца зала в другой, иные чинно восседали в зоне ожидания рядом со своим драгоценным багажом. Иногда встречались охранники в чёрных кепках. Из общей толчеи прибывающих, улетающих, провожающих и встречающих я пытался отыскать нужного мне человека, некоего Джонатана Диерса, связного местной секты дьяволопоклонников, нашедших артефакт. Николаев снабдил меня словесным портретом Диерса: высокий широкоплечий мужчина лет тридцати с крашеными в белый цвет волосами, остриженными коротко. На левой щеке его присутствует татуировка в виде половинки черепа.

И вот я слонялся по залам аэропорта и вглядывался в толпу, пока кто-то не похлопал меня по плечу. Обернувшись, я инстинктивно отпрыгнул и едва не закричал, ведь за спиной стоял и улыбался здоровенный негр, губастый и зубастый, как полагается быть негру. В широком носу его торчало золотое кольцо, всё левую часть лица начиная от центра лба, переносицы, носа и губ, покрывала кошмарная татуировка в виде человеческого черепа. Когда негр поворачивал голову вправо, казалось, что она лишена кожи и мышц, а остались только обгоревшие кости. Аккуратные белые волосы на голове негра смотрелись весьма зловеще.

— Wassup! [10]— оскалился он, выкатив бычьи глаза, а потом осведомился: — Ereekhon?

Я нехотя кивнул. Честно говоря, идти куда-то с этим типом совершенно не хотелось. Негр был похож на известного баскетболиста Денниса Родмана, но раза в два шире плечами.

— Let's go [11], — бросил негр и зашагал к выходу.

И мне не оставалось ничего кроме как подчиниться ему. Я успокаивал себя мыслью, что я-то оборотень, сильный и проворный, а он — простой сатанист с нелепой татуировкой пол-лица и кровожадным взглядом. Физиономия Диерса настолько привлекала к себе внимание, что я даже не успел как следует разглядеть прочие атрибуты его внешности, и лишь когда негр повернулся спиной и зашагал прочь, я увидел и оценил его одежду: длинный кожаный плащ, спортивные джинсы, армейские ботинки. Всё чёрное. В общем, этот Диерс эффектно выделялся в толпе; непонятно, почему Николаев не сказал, что встречать меня будет именно негр с черепом вместо лица и глазами быка-торро в разгар корриды.

Мы вышли из здания аэропорта под пасмурное небо заморского королевства. Воздух был градусов на двадцать теплее, нежели в России, но всё равно хотелось поглубже укутаться в куртку: уж слишком низко летели серые мокрые облака. На автостоянке нас ждал блестящий кабриолет «Carrera», и уже через минуту мы с ошеломляющей скоростью летели по левой стороне шоссе к погребенному под смогом Лондону.

Вскоре я перестал опасливо коситься на негра, справедливо решив, что каким бы крутым он ни был, я всё равно круче. А ещё я решил немного развеяться после полета и развлечься..

— У тебя хоть музыка-то есть? — как можно небрежней бросил я, не ожидая, что Диерс поймёт мои слова.

Негр и не понял. Он повернул свой череп и вопросительно уставился на меня.

— Мьюзик! — повторил я по-английски. В принципе, я понимал английскую речь и мог более или менее общаться на английском языке, но решил не раскрывать этой карты перед сатанистом.

Диерс ткнул какую-то кнопку на панели приборов, и тут же грохнули мощнейшие электрогитары «Rammstein'а». Смотря на ухмыляющуюся рожу клонированного Родмана, я в попытке заглушить музыку крикнул:

— первый раз вижу черножопого, который рэпу предпочел металл!

Диерс осклабился ещё сильнее и кивнул:

— Yo, man! Rap is good shit! [12]

— Энд уай ю префё ту лисен ап тзис метал? [13]— спросил я, невольно стараясь получше скрыть русский акцент. О желании не раскрывать своего знания языка я как-то подзабыл...

— 'Cos it's a good shit! [14]— веско заметил Диерс.

— Потому что ты придурок! — смотря в глаза негру, невинно улыбался я.

Диерс, ясное дело, слов моих не понял, кивнул в знаке согласия и свернул с шоссе, направляя машину в пригород. Я немного расстроился, ведь хотелось непременно увидеть все лондонские достопримечательности: Трафальгарскую площадь с голубями, Тауэр, Букингемский дворец, здание Парламента, Биг-Бен, само собой. Но решил, что дело всё-таки важнее. Вскоре мы подъехали к маленькому двухэтажному домику, стоящему бок о бок с такими же домиками. Смеркалось, и я не смог увидеть никого из местных жителей.