Одинокий волк, стр. 65

Если бы он остановился, она бы просто умерла.

Страсть лишила Майкла речи, но не языка. Его хриплые гортанные стоны – откровенные, ничем не стесненные – еще больше подогрели Сидни. Прерывисто и тяжело дыша, как и она сама, он еще крепче притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы. Варварский ритм древней, как мир, любовной игры пульсировал у нее в крови. Ее тело жаждало освобождения.

– Давай, давай, давай скорее…

Ее поразила неистовая чистота ощущений. Стремительно возносясь вверх по спирали наслаждения, Сидни испустила торжествующий крик, когда достигла вершины. Сквозь захлестнувшую ее волну пьянящей радости она услыхала ответный крик Майкла – протяжный низкий вой, полный животного удовлетворения. Этот звук мгновенно проник ей в сердце и в мозг, стал частью блаженства, его апофеозом.

Когда все кончилось, Сидни утеряла способность двигаться. У Майкла осталось больше сил.

– Мне хочется кричать на весь мир о своей радости, – признался он, – или перевернуть этот мир вверх ногами.

Майкл непременно хотелось знать, всегда ли это бывает так прекрасно – заниматься любовью.

– Конечно, нет, – ответила Сидни. Она не сомневалась в своей правоте. С ней самой ничего подобного раньше не происходило.

– Почему нет? – спросил он с задумчивым видом, обводя одним пальцем хрупкую развилку ее ключиц. – Всегда должно быть так, если люди занимаются любовью.

С этим она была согласна.

– Должно быть, но не всегда бывает. Майкл наклонился и поцеловал родинку у нее на левой груди.

– Проверим, – улыбнулся он.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Слава богу, Филип хотя бы перестал кричать на нее, и Сидни больше не должна была отводить телефонную трубку подальше от уха каждые несколько секунд во время их кратких разговоров. Три дня потребовалось, чтобы он понял, что криком ничего не добьется.

– Скажи мне, по крайней мере, что ты все еще в штате Иллинойс.

– Разумеется, я здесь.

– Скажи мне, что ты все еще в Чикаго.

– Да.

– В самом деле?

– Да. Она услыхала в трубке его вздох.

– Ну это уже кое-что.

– Филип, я скажу тебе, где я, если ты обещаешь держать язык за зубами и ничего не предпринимать.

– Извини.

Они уже несколько раз толковали об этом, и Сидни надеялась услышать наконец другой ответ.

– Тогда я не скажу. Оба они напряженно молчали.

– Как дела дома? – спросила Сидни, меняя тему.

– Ну а ты сама как думаешь?

Двери лифта со звоном открылись, вышла пожилая пара. Сидни старательно держалась к ним спиной, пока они не повернули по коридору налево и не скрылись из виду.

– Репортеры оставили вас в покое? – спросила она приглушенным голосом.

– В общем, да. Твое алиби пока держится. Тетя Эс-телла сказала всем, что ты решила уехать подальше от скандала, и никто в этом не усомнился.

– Вот и отлично.

– Лучше молись богу, чтобы какой-нибудь проныр-, ливый полисмен не стал тебя разыскивать у твоей до-йрогой подруги Мэри Кэй.

– Ну уж это вряд ли, – отмахнулась Сидни, хотя подобное опасение приходило в голову и ей самой. – Послушай, Филип…

– Что?

– Полагаю, ты сказал бы мне, если бы были новос-;ути от мистера Хиггинса.

– Безусловно, сказал бы.

Наступила пауза. Потом он добавил смягчившимся голосом:

– Со вчерашнего дня ни слова, Сид. Похоже, он не получил ответа на свои телеграммы.

– Можешь кое-что сделать для меня? Опять молчание. Наконец Филип спросил:

–Что?

– Позвони ему и попроси еще раз послать телеграмму. Может быть, те первые не дошли до адресата. Ее слова прозвучали нелепо.

– Должна же быть какая-то причина, почему они не отвечают! – повысила голос Сидни, но тут же опомнилась и снова заговорила тихим голосом: – Будь добр, скажи ему, чтобы сделал еще одну попытку. Да, кстати, спроси его, может, у него есть связи в Шотландии.

– Связи? – насмешливо переспросил Филип.

– Кто-то, кого он знает. Кто мог бы помочь нам связаться с Макнейлами. – Если они вообще существуют.

– Разумеется, они существуют!

– Сидни… хотя ладно, забудем об этом.

– О чем?

– Ни о чем.

– Ты думаешь, их не существует?

– Ладно, я сказал, забудем об этом. Я позвоню Хиггинсу и попрошу послать им еще одну телеграмму. Какой у него номер?

– Записан в маленькой записной книжке на столе у меня в комнате.

– Хорошо.

Сидни прижалась лбом к холодной металлической пластинке над переговорным устройством.

– Как там Сэм?

– Скучает по тебе. Она закрыла глаза.

– С ним все в порядке?

– Да. Сидни, прошу тебя, возвращайся домой.

– Я не могу, Филип. Поверь мне, не могу. В трубке послышалось ритмичное пощелкивание: Филип барабанил пальцами по крышке телефонного столика в парадном холле. Была у него такая привычка.

– Ты влюблена в него? – спросил Филип после долгой паузы.

– До безумия. Я просто голову потеряла! Еще один тяжелый вздох.

– Ладно, послушай. Я тебя не выдам. Только скажи мне, где ты, а то я беспокоюсь.

– Ты не скажешь папе? Никому не скажешь?

– Ни одной живой душе.

– Клянешься?

– Клянусь.

– Мы в отеле «Палмер-хауз», в номере для новобрачных.

– Черт подери, Сидни…

– Это правда.

– Если ты врешь…

– Клянусь тебе, это правда.

Она услыхала, как он в изумлении ругается себе под нос. В трубке все было прекрасно слышно.

– Следи за языком, – с улыбкой предупредила Сидни.

– Но это же… гениально! Не могу не признав.

– Я тоже так подумала. Ей ужасно хотелось видеть его лицо. Филип тихонько рассмеялся.

– Сидни, ты меня просто поражаешь. Это совершенно на тебя не похоже. Признаюсь, я под большим впечатлением. Никогда не думал, что ты сумеешь выбраться из наезженной колеи. Ну ты меня понимаешь: тетя Эстелла, загородный клуб, молодая вдова из высшего общества, виды на будущее и все такое прочее.

– Верно, – слабым голосом согласилась она. – Я тоже сама от себя этого не ожидала.

– Снимаю перед тобой шляпу. Ты не просто вырвалась из этого болота, но еще и чертовски громко хлопнула дверью на прощание. Молодец, сестренка! Я горжусь тобой!

Находясь в отеле, Майкл не мог определить, есть ли кто за дверью, пока не слышал стука или скрипа ключа. Это его тревожило: обычно слух и нюх предупреждали его о появлении других людей заранее. Но ковры в отеле «Палмер-хауз» были пышные, как снежная шапка, а двери – толщиной с дерево. «Звуконепроницаемые», – так сказала Сидни. Вот послышался поворот ключа в дверном замке. Майкл вздрогнул от неожиданности, его карандаш слишком сильно чиркнул по бумаге, оставив на задней ноге волка черную отметину. Дверь открылась, и вошла Сидни.

Она улыбнулась ему, но ничего не сказала. Майкл понял, что это означает.

– Как Филип? – спросил он, поднимаясь из-за стола.

Сидни надела шляпку, чтобы сделать звонок, хотя телефон находился всего лишь в конце коридора. «Это для маскировки», – объяснила она тогда, заломив поле вниз над левой бровью. Теперь она сняла шляпку и швырнула ее на стол: еще один признак того, что у нее плохие новости. Обычно она бывала очень аккуратна, ей бы и в голову не пришло швыряться шляпкой.

– Я сказала ему, где мы, – сообщила она. Майкл внимательно посмотрел ей в лицо.

– Он больше не сердится?

– Ну… – Сидни грустно улыбнулась, – я бы так не сказала.

Она прошлась по комнате, то и дело переставляя безделушки на столиках.

– Он говорит, что дома все тихо. Репортеров больше нет. Тетя Эстелла всем рассказала историю про Мэри Кэй, и никто в ней не усомнился.

– А Сэм?

– С ним все в порядке. Он только очень скучает. Убедившись, что от Сидни главной новости ждать бесполезно, Майкл выложил ее сам:

– Из Шотландии никаких новостей? Сидни покачала головой.

– Но я уверена, что ждать осталось недолго, – горячо добавила она.

Сидни подошла к Майклу, стискивая руки. На ней было белое платье с желтыми и розовыми цветами на груди, в нем она выглядела совсем юной девушкой. Майкл попросил ее не делать высокую прическу. Она послушалась, и теперь ее волосы, перевязанные тонкой белой ленточкой, свободно рассыпались по спине.