Падшие ангелы Мультиверсума, стр. 42

Как и Рос, Баграт не помнил момент удара. На самом выходе из туннеля, где его ожидал заранее приготовленный кар, неясной формы тень скользнула по стене, и свет для Баграта погас.

Вспыхнув снова, он жалил даже сквозь опущенные веки. Ослепительный яркий круг. Хозяин клуба «Молоко» попытался тыльной стороной ладони прикрыть глаза. И не смог. Рука была крепко привязана к чему-то холодному и твердому.

Тогда он все-таки огляделся, болезненно щурясь. И увидел десяток суставчатых металлических лап, снаряженных жуткого вида резцами, зажимами и скальпелями. Лапы, прикрепленные к источнику слепящего света, нависали над его объемистым животом и грудью и находились в неподвижности. Пока. Руки и ноги Баграта были жестко зафиксированы пластиковыми ремнями, что тоже не добавляло уверенности в себе.

Он ощутил движение воздуха, кто-то подошел и встал вплотную к нему, но вне поля его зрения. Баграт хотел спросить, где он и что произошло. Это оказалось невозможно. Тогда, подавившись собственной паникой, он попытался закричать. Нет, не «криком сирены», просто от страха. Но и это у него не получилось.

Рот Баграта был зашит. Его толстые губы соединяли сотни стежков хирургической нити,

Над ним склонилось лицо, излучающее немой, не укладывающийся в слова ужас. Источником его были глаза – черные, поглощающие свет провалы без всяких признаков белка.

– Твой человек рассказал про Антона Зверева, – услышал Баграт. – И про то, что он и Юзеф выполняли твое задание. Юзеф уже наказан. Теперь наказание ожидает Антона Зверева. И тебя.

Баграт судорожно рванулся, но ремни держали крепко. Больше, чем сами слова, его заставлял содрогаться голос, который их произносил, в нем было меньше эмоций, чем в голосовом чипе уличного банкомата. Таким голосом нельзя угрожать, только безжалостно констатировать факты.

– Но я даю тебе выбор, – сказало лицо, принадлежавшее Юргену Тиссену. – Умереть быстро. – Горла Баграта коснулось холодное лезвие скальпеля. – Или медленно, после того как я включу эту машину. Твой человек сказал, что квартира Антона Зверева пуста. Но перед смертью Юз указал тебе, где его искать. Твой выбор в том, чтобы передать мне его слова или нет. Выбирай сейчас.

Скальпель перерезал швы, кровавя уголки сомкнутого рта.

– Ее зовут Андреева Марта! – закричал Баграт. – Это его подруга, они, наверное, снимают квартиру на ее имя! Не надо, не надо, не на-а-адо!

Не слушая его увещевания, Юрген задрал хозяину «Молока» подбородок и аккуратно вскрыл ему горло выше огромного зоба. Он умел отличать правду от лжи и держал свои обещания.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Здесь не бывает солнечного света, даже отраженного гигантскими зеркалами Ядра. Никто не тратил времени, чтобы создать фальшивую видимость неба. Те, кто родился здесь, не знали толком, как оно выглядит, а другие, пришедшие… им было, как правило, наплевать.

Крытые улицы, похожие на туннели, тусклый свет полудохлых люминофоров и лампы в бронированных колпаках. Зарешеченные общественные подъемники, на каждый поместится полуторное звено суровых, отягощенных дополнительной амуницией кнехтов. Ракетно-пулеметные гнезда, залитые ферробетоном, на станциях межсекторного транспорта. И повсюду камеры, камеры, камеры. Глаза Верхнего Города, бдительно и с опаской следящего за тем, что творится здесь, внизу, у подножия мира.

На Дне.

Резанула уши оглушительная, срывающаяся в ультразвук сирена. И тут же их «Пегас» обогнали с двух сторон, взяли в «клещи». Полицейские Мобильного Дорожного Контроля, одетые в дутую, ярко раскрашенную броню, с огненными соплами рокет-роллеров между лопаток, на локтях и икрах. У того, что обогнал кар и мчался впереди, на спине вспыхнул голографический знак «Стоп!» – и, как его зримое подтверждение, замаячили по бокам и сзади стволы ручных гранатометов.

– Вы не видели знака? – поинтересовался офицер МДК. – «Проезд только для наземного транспорта» висел сразу за ограничением высоты.

– Мы видели, командир, – Глеб говорил спокойно, но Антон, уже немного узнавший тамплиера, чувствовал, что тот напряжен. – Но решили, что на нас он не распространяется. «Пегас» – это все-таки не аэрокар…

– Знак распространяется на все транспортные средства, способные к полету, – отрезал полицейский. – Прошу вас пройти процедуру идентификации ЛИКов и предъявить…

«Пегас» они угнали. Даже если записи об этом еще не имеется в федеральном банке данных, у них все равно нет документов на машину. Глеб, конечно, такой крутой, что может душить ежей

голыми руками, но с раз, два… шестью тяжеловесами в боевых костюмах ему не справиться. Никак.

– Офицер, – слащавым голосом опереточного педика завел Антон, – мы с другом решили срезать через ваш сектор, осмотреться заодно. Не заметили знак… ну, это же не такое большое нарушение? Можно этот вопрос решить как-то по-другому?

– Можно, – не стал возражать полицейский. – Но это, как вы понимаете…

– Недешево будет стоить? – подхватил Антон. – Какие проблемы, офицер! Вы ведь принимаете «чипсы»?

Они проехали метров пятьсот, и Глеб сказал:

– А я совсем отвык иметь дело с этими шакалами. Думал, сейчас уже залеплю ближайшему в бак, а там посмотрим. Ты молодец, хакер, справляешься.

– Главное – не нервничать, – рассудительно заметил Антон, –Это квам, «крестовикам», с деньгой не сунься. А эти… правильно ты сказал, шакалы. И голодные притом.

– Да уж. – Глеб покосился назад. – Так на чем мы остановились?

– Школа.

– Да, точно. Помнишь что-нибудь?

– Всякая ерунда. Мешается в кучу, где мое, где его.., точно помню, что никогда не хотел быть экологом, полный бред.

– А кем хотел? «Крысой»?

Антон покосился на Глеба, хотел сказать грубость, но передумал.

– Слушай, ты меня пойми, я против твоего друга, против Георгия, ничего не имею. Но таскать его жизнь в голове… это, знаешь, здорово портит.., мне жизнь. Хм-м… каламбур, однако. И чего ты меня вообще достаешь, вспоминай, вспоминай. Что я такое должен вспомнить?

– Янтарную Дверь, – ответил Глеб. – И, может быть, то, что было за ней,

В голове Антона, в который уже раз за сегодняшний день, взорвалась, разбрасывая черные дымящиеся осколки, маленькая бомба краденой, чужой памяти.

Янтарная Дверь.

Конечно же, этот материал и близко не был янтарем. Он просто походил на него цветом и на ощупь. Чем он был, не мог сказать никто. Даже самые светлые головы из секции физиков, отчаявшиеся в своих попытках взять пробы с Двери. Это не удавалось сделать даже стационарным лазером. «Янтарь» был материалом абсолютной прочности и загадочных молекулярных свойств.

Покойный Васильев уверял, что это не может быть рядовая кристаллическая решетка. Скорее всего при наличии определенных (совершенно непонятно каких) условий Дверь «открывается», переходя в другое агрегатное состояние – жидкости, газа, плазмы или еще в какое-нибудь, науке и лично Дмитрию Васильеву неизвестное.

Так оно и было.

– Вспомнил что-нибудь? – участливо поинтересовался Глеб. – Вид у тебя такой бледный.

Антон ожесточенно помотал головой, словно пытаясь вытряхнуть застрявшие в ней осколки. Кажется, янтаря.

– Ни хера я не вспомнил, – буркнул он.

Больше до самого Дома Друидов они не разговаривали.

– Приехали вроде. – Глеб заглушил мотор и полез на заднее сиденье, где стояла его здоровенная сумка. – Ничего местечко не напоминает?

– Гидропонный садок. Что они здесь выращивают? Хэш? Грибы?

– Ты мыслишь чересчур стереотипно, – усмехнулся рыцарь, достав из сумки и вставляя в перевязь на спине длинноствольное ружье с обрезанным прикладом. – Друиды растят деревья. – Он закатал рукав плаща и пристегнул на предплечье сложной конструкции кобуру. – Как заповедал им Основатель.

– Основатель?

– Да, так они его называют. Человек, который положил начало всему их движению. Построил первый Дом, вот этот. Научил их выращивать растения – без установок микроклимата, без обогатителей почвы, фактически на голом асфальте. – Грозный вороненый пистолет с щелчком закрепился в кобуре. – Первый городской друид.