Муфта, Полботинка и Моховая Борода. Книга 4, стр. 4

Через мгновение люди были уже далеко позади. Держа в зубах беспомощно барахтавшегося Муфту, волк мчался своей дорогой.

– Ты слышал? – спросил лысый, удивлённо глядя на бородатого.

– Вроде бы слышал, – кивнул бородатый. Они обошли вокруг орехового куста, но не обнаружили ничего подозрительного.

Направление определяется

Когда волк убежал, Полботинка решился вылезти из фургона и со всех ног бросился к Моховой Бороде. Мужественное поведение друга заставило его почти позабыть страх, и он заговорил более или менее осмысленно.

– Здорово! – воскликнул он восхищённо. – Просто фантастика, как тебе удалось заставить этого дикаря улепётывать во все лопатки. И это с помощью обыкновенной головешки.

– Я же тебе говорил, что против волков нет лучшего средства, чем огонь, – усмехнулся Моховая Борода.

– И правильно говорил! – сиял Полботинка. – Огонь и в самом деле могучая штука.

Он придвинулся к костру. У него уже не было особого желания возвращаться в машину, ему вдруг почему-то стал ужасно нравиться огонь. Моховая Борода подбросил в костёр хворосту и уселся рядом с Полботинком. Ни у того, ни у другого сна не было ни в одном глазу. Хоть волку на этот раз и не удалось причинить накситраллям серьёзных неприятностей, сон всё же он прогнал.

– Муфте тоже не помешало бы сейчас развести противоволчий костерок, – рассуждал Полботинка. – Только у него, кажется, нет в кармане спичек. А чтобы добыть огонь трением двух сухих палочек, наш Муфта слишком уж цивилизованный.

– Твоя правда, – вздохнул Моховая Борода. – Годами жить в машине – это не проходит бесследно.

– Что и говорить, – добавил Полботинка. – От такой жизни станешь совсем цивилизованным. А тот, кто привык к цивилизации, вряд ли сумеет освоиться среди волков.

И разговор снова завертелся вокруг Муфты. Ох, милый Муфта! Ох, дорогой друг! Даже если ты всё ещё в волчьем плену, сможешь ли ты выдержать и дальше среди этих диких зверей? Вынесешь ли ты их суровую жизнь, ты, привыкший к удобствам? Сможешь ли перенести волчью грубость ты, всегда чуждавшийся любого насилия?

– Не надо забывать, что Муфта поэт, – сказал Моховая Борода. – А ведь именно сердцу поэта насилие наносит самые глубокие раны. У поэтов такие ранимые души.

– Как, впрочем, и у художников, – уточнил Полботинка. – В юности Муфта мечтал стать художником. Он хотел рисовать зверей, не так ли? Он хотел увековечить их на холсте. Просто страшно подумать, как звери отплатили ему теперь за его благородные намерения.

Услышав эти слова, Моховая Борода нахмурил брови.

– Зверей винить нельзя, – сказал он. – Это значило бы обвинять природу. Звери никогда не бывают несправедливы, они просто такие, какие есть.

– Ну да, – пробормотал Полботинка. – По существу, я обвиняю только одного волка.

Но Моховая Борода сказал:

– И его не следует обвинять. Волк поступает так, как ему велит природа, он не умеет, подобно нам, различать добро и зло.

В глубине души Полботинка был не совсем согласен с Моховой Бородой, однако спорить не стал. Он ведь прекрасно знал, как Моховая Борода относится к животным. Хорошо ещё, что он пока не додумался приручать волков.

Но следующие слова Моховой Бороды были Полботинку уже гораздо более по душе.

– Мы не должны в чём-либо упрекать волков, – сказал Моховая Борода. – Но это вовсе не значит, что мы вправе оставить Муфту у них в плену. Одно дело – понимание и другое дело – действительная жизнь. Я прекрасно понимаю волка как дикого зверя, однако ради Муфты я всё-таки могу вступить с ним в борьбу.

– Вот-вот, – кивнул Полботинка. – По правде говоря, я волков не понимаю, и я готов с ними бороться.

Как именно будет выглядеть борьба с волками, об этом ни один из них не имел ясного представления. У костра, конечно, всё просто: хватай головешку и швыряй. Но ведь костёр за собой не потащишь. А если волк появится на горизонте, тут уж будет не до разведения костров, тут придётся придумать что-то другое.

Они сидели и молчали. Смотрели в огонь. Думали свои думы.

– Светает, – сказал, наконец, Полботинка. Ночь постепенно светлела. То тут, то там стали раздаваться птичьи голоса. Приближалось утро.

– Начинается новый день, – сказал Моховая Борода. – Ох, если бы мы могли знать, что он нам принесёт?

Взошло солнце.

И вдруг откуда-то издалека донёсся тоскливый вой. Это не был голос филина. Это было что-то совсем другое.

– Волки! – тихо сказал Моховая Борода.

Полботинка мгновенно вскочил. С быстротой молнии он в несколько прыжков оказался у ближайшего дерева и торопливо полез вверх по стволу.

– Куда ты? – окликнул его Моховая Борода.

Полботинка не ответил, он был слишком занят. Тем временем едва слышный вой повторился.

Моховая Борода напряжённо вслушивался. Конечно, волки. Пожалуй, даже волчата. Именно у волчат бывают такие взвизгивающие голоса. Значит, где-то там волчье логово! Направление приблизительно известно. Как бы запомнить это направление? Можно было бы шагать на голос, но ведь волчата не будут выть целый день. В лесу очень легко потерять направление, лес – большой обманщик.

Не успел Моховая Борода додумать, как Полботинка крикнул сверху:

– Ясно! Вой доносится от ели-великана!

Только тут Моховая Борода понял, зачем Полботинка взобрался на дерево. Вовсе не из страха перед волками, как можно было предположить. Полботинка решил найти какую-нибудь особую примету, ориентир, и теперь у него такой знак был – огромная ёлка. О, только бы им от этого знака была хоть какая-то польза, только бы волчий вой помог хоть немного приблизиться к Муфте.

После того как Полботинка слез с дерева, волчий вой ещё разок-другой донёсся до них и смолк.

– Ты просто великолепен, – признательно заявил Моховая Борода. – Благодаря тебе мы определили направление.

Он встал, принёс из ручья ведро воды и погасил костёр. Полботинка открыл дверцу фургона.

– Ко мне, Воротничок! – позвал он собаку. – Пошли искать Муфту!

Воротник радостно выпрыгнул из машины и хотел, не теряя времени, отправиться в путь, но Полботинка вдруг задумался. Его взгляд остановился на полупустом бидоне, где они обычно хранили воду.

– Еду и питьё мы, пожалуй, с собой не потащим? – вопросительно взглянул Полботинка на Моховую Бороду.

– Конечно, нет, – сказал Моховая Борода. – Лес нас накормит и напоит не хуже большой продуктовой сумки. Жажду утолим из ручья или из родника, а лес накормит своими дарами. В самом крайнем случае кое-что найдётся и в моей бороде.

Велико же было удивление Моховой Бороды, когда Полботинка вытащил из машины бидон и вылил из него воду. Потом он снова забрался в машину, порылся немного в Муфтином ящике для инструментов и вскоре появился с толстым сверлом.

– Мне вспомнился старый охотничий рассказ, – начал Полботинка. – Я слышал его в детстве. Один охотник, нацепив на себя старинные железные латы, проник в огромную волчью стаю и один убил пару дюжин волков. Серые, правда, злились, пытались его загрызть, но железо им было не по зубам.

– Ну и что же? – спросил Моховая Борода, на которого рассказ Муфты, казалось, не произвёл никакого впечатления. – Какое отношение это имеет к нам?

А Полботинка уже вертел сверло.

– По-моему, из этого бидона получатся знатные латы, – пояснил он. – Надо только просверлить в дне две дырки для ног, а по бокам две дырки для рук. В таких железных латах я буду полностью защищён от волков, особенно если ещё и крышкой накроюсь.

Моховая Борода просто онемел от удивления. Сверление между тем шло очень быстро, и вскоре Полботинка смог уже забраться в бидон. Он просунул ноги и руки в дырки, верхняя, сужающаяся часть бидона очень ловко сидела на плечах, а голова высовывалась наружу.

– Ты совсем как черепаха! – засмеялся Моховая Борода. Полботинка кивнул.