Легкий кораблик — капустный листок, стр. 25
— Так-так, — сказал следователь. — Даже очень интересно. Теперь мне понятно ваше поведение.
— Да, да! — кивнул дядя Яша. — И мне понятно! — Ему стало легко, потому что самое страшное осталось где-то позади.
Но следователь не стал вдаваться в подробности.
— Попрошу вас поехать со мной, — сказал он холодно. — Садитесь.
Дядя Яша сел и накренил машину на бок, Федоров-старший закрыл оба гаража и вернулся в машину. Дядя Яша все время охал, а мальчишки шептались на заднем сиденье.
— Ах, капустный листок, капустный листок! Теперь и вправду стану я потусторонним человеком. Ведь упрячут на долгие годы!
— Разберемся! — ответил следователь. — Свое получите!
Дядя Яша засопел.
— Меня легко обидеть: я — сирота. Крупная сирота. Мать давно умерла, в прошлом веке, а отец погиб. Не было на меня муржского влияния.
— Мужского, — поправил Петя.
— Вот я и говорю — муржского, — охотно согласился дядя Яша.
— Расскажете защитнику!
— Папа, остановись. Пете выходить надо!
Петя вышел и помахал на прощанье рукой. Ему все-таки не верилось, что дядя Яша плохой. Он махал рукой долго, пока на него не налетел отец и не утащил домой.
Дядя Яша вздохнул:
— Ай, несчастье! Забыл узнать конец сказки. Нашел ли капустный листок Друга Души…
— Папа, а кто такой Друг Души?
Федоров-старший пожал плечами, а потом сказал:
— Наверное, самый близкий тебе человек, который тебя понимает.
Они подъехали к Сашиному дому. Саша вылез из машины — и передернулся от холода. Его бил озноб. Навстречу бежала мама. Она ему ничего не сказала, а только прижала его к себе крепко-крепко, и он услышал, как рвется в ее груди сердце.
Подошли Иван Данилович с Леной.
— Здравствуйте! — сказал Федоров, высовываясь из машины. — Извините, что так поздно, но у нас вышло небольшое приключение. До свиданья!
Машина плавно тронулась в путь. Саша хотел броситься к машине, но мама его не пустила.
— Папа, не уезжай! — закричал он. — Я знаю, кто ты для меня! Самый…
Федоров-старший услышал слова сына, и у него сжалось сердце. Чтобы себя не выдать, он торопливо закурил.
— А я не курю! — сказал дядя Яша и посмотрел в ветровое стекло. Перед ним лежал его любимый город. — Хорошо, что вы меня зацапали. Кря-крю!
— Что это вы?!
— А чтобы вам было веселее, строгий начальник. Я все понял. У вас положение куда хуже моего.
С тем они и приехали в милицию.
Своя ночь Веньки Жбанова
На следующий день в школу не пришли ни Тряпичкина, ни Федоров, ни Петя Стародубцев. В школу также не явился Жбанов. Цаплин с трудом дожидался конца уроков.
«Почему, почему они не пришли все вместе? Что случилось?» — спрашивал он себя и не мог ответить. А раз не мог ответить, то бегал по этажам от этого вопроса. Когда бегаешь — любопытство затихает, как-то забываешься.
Любовь Ивановна тоже удивилась отсутствию всех четырех, но удивление — удивлением, а дело — делом.
— Цаплин, покажи домашнее задание.
Цаплин встал, тощий, нескладный — глаза неизвестно где гуляли и мысли тоже.
— Не успел.
— Все успели, один ты не успел!
— Все не Цаплины, один я — Цаплин.
— Особенный! Садись — два!
Цаплин, как дерево — не сразу свалился, постоял какое-то время и уже приготовился рухнуть, но глаза его успели все-таки за окно забежать, и увидел Цаплин внизу знакомую фигурку Веньки. Никак не ожидал Цаплин друга на школьном дворе увидеть.
— Венька! — закричал он обрадованно.
Любовь Ивановна строго на Цаплина посмотрела — чтобы не забывался. Подошла и увидела во дворе Жбанова. Жбанов гнал по двору тяжелое автомобильное колесо. Куча металлолома под вывеской «4-В» значительно возросла.
— Молоток, — сказал Миша Сорокин, заглядывая в окно, — усилил наши темпы!
— Это что за выражение, Сорокин?
Любовь Ивановна увидела, как весь класс поскакал к окнам.
— Всем сесть! Сорокин, почему Жбанов занимается общественной работой во время занятий?
— Не знаю!
— Это что за ответ, Сорокин?!
— Любовь Ивановна, Жбанов — не общественный. Очень трудно ему сделать что-нибудь для класса. Я не знаю, почему он столько натаскал. Даже Цаплин не знает, наверное!
— Сам не знаю! — подтвердил Цаплин и покарабял напоследок по стеклу. Венька не мог его услышать. Но в этот момент он как раз поднял голову и увидел в классном окне множество знакомых лиц.
— Ох! — вздохнул Венька и помахал им. Не знали они там, наверху, про него. Они и догадаться не могли, какую он ночь пережил, потому что ни у кого из них еще не было своей ночи. А у него была. Ночью все мальчишки крепко спят. Венька тоже всегда крепко спал. И когда он вечером вернулся от Слепого Льва, он и не предполагал, что ему выпадет бессонная ночь.
…Венька ворочался. Он лежал и думал: а что там Петька делает? Как же это ему в голову пришло Петьку в гараже запереть! И никто про Петьку не знает — даже дядя Яша. И родители не знают. Только один Венька знает. Но ведь не от его туда посадил. Так что ничего не будет. Главное, чтобы никто не знал, что Венька знает. Пускай сидит. Темно там. И здесь темно — в комнате. Но там — другое темно. Другое! Венька вскочил и лихорадочно стал одеваться — даже пальто надел. Он понимал только одно — скорее к Стародубцеву бежать надо, пока…
Венька полез за ключом.
— Ты чего? — не проснувшись, спросила мать.
— Живот, — простонал Венька, думая, что мать ключ ему выдаст, а сама спать завалится.
— Ух ты, горе мое! — испугалась мать, села на кровать и включила лампу. — А пальто зачем?
Венька застонал от досады и яркого света.
— Знобит!
— У тебя лихоманка. Я сейчас сыночка раздену да сальцем натру.
— Я здоров, здоров! — отбивался Венька.
Но мать была сильная, и руки у нее были сильные, что клещи — из них никогда ничего не выскальзывало.
Мать скрутила Веньку и взялась за дело, приговаривая:
— Меня не проведешь, не обманешь! Ты только в комнату вошел — я на тебе лица не увидела!
Натертый салом Венька истекал потом.
— Ну как, полегчало? — спрашивала мать.
— Полегчало, полегчало, — бубнил Венька.
Они то засыпали, то просыпались. Под утро оба вымотались совсем.
— Ты лежи! Через два часа наведаюсь! В школу не ходи — закрою тебя.
— А вдруг у меня припадок какой или кровь из носу! Что, мне так и помирать?!
— Венюшка, да плюнь ты через левое плечо!
— Оставь ключ!
Как только мать за дверь, Венька стал одеваться. Через несколько минут он бежал по улице.
Утро стояло синее. Венька подбежал к гаражу и загрохал ногами по железной двери:
— Петь, а Петь! Стародубцев!
В ответ ему послышалось железное молчание.
— Петенька! — застонал он. — Отзовись, пожалуйста! Я не буду! Я больше никогда не буду!
— Что не будешь, мальчик? — выглянул из соседнего гаража мужчина с длинными висячими усами.
— Ничего не буду! Ничего!
— Ничего — нельзя!
Но Венька не слышал, он бежал обратно. Внутри у него сидел каменный страх и холод.
В этот тяжелый момент он вспомнил про Федорова. Надо к Федорову — он поможет.
Венька поднялся по лестнице. Долго он не решался позвонить. Кнопку нажмешь, а в ответ что получишь? Наконец он все-таки позвонил. Открыла ему мать Саши.
— Мне Сашу надо, — заспешил всегда неторопливый Венька.
— Саша заболел.
— Очень надо! — Венька поднял лицо. Сашина мать посмотрела на него и сказала:
— Только недолго, а то у него высокая температура.
Саша лежал весь красный.
— Сашка, здравствуй!
Саша как будто не узнал Веньку. Он отполз к стенке и сказал оттуда:
— Ты чего?
— Ничего. Стародубцев заперт в гараже дяди Яши. Как бы его оттуда вытащить?
Саша раскутался и уставился на Веньку.
— Да он со вчера уже дома!
— Как?
— Никак!
— Нет, ты мне скажи, пожалуйста, а то я мучаюсь!