Белый ягуар - вождь араваков. Трилогия, стр. 121
Симара, младшая сестра Ласаны
После отбытия испанцев мы сразу же приступили к делу. Отобрали шестьдесят лучших воинов и женщин, которым предстояло сопровождать меня к голландцам, но тем не ограничились и в последующие недели стали еще настойчивее заниматься с ними военным делом. Сердце невольно радовалось при виде того, как эти шестьдесят воинов с недели на неделю, все более оттачивая свое боевое мастерство, становились непревзойденными бойцами, сплотившись в поистине непобедимый отряд.
Наряду с боевым мастерством закалялись их дух и воля.
В состав отобранных шестидесяти человек входили, конечно же, и мои ближайшие друзья и соратники, на которых я мог всегда и во всем положиться: Арнак, Вагура, Уаки, негр Мигуэль, шаман Арасибо и моя неразлучная жена Ласана. Включил я и Фуюди, поскольку, будучи родом с берегов реки Померун, он владел акавойским, карибским и немного голландским языками.
Одной из первых наших забот стало создание дополнительного арсенала оружия из копий, палиц, луков, стрел, которое мы намерены были взять с собой.
Чтобы не оставить беззащитной Кумаку на время нашего отсутствия и уберечь ее от любого вражеского нападения, мы обнесли главную, центральную, часть селения крепким частоколом из толстых, заостренных сверху и пропитанных ядом стволов. Я не сомневался в бдительности Манаури и его вождей и был спокоен за судьбу остававшихся в Кумаке.
Араваки на Ориноко не имели обыкновения пользоваться щитами, но в роду Уаки было несколько воинов, умевших искусно обрабатывать звериные шкуры. И вот однажды, когда мы добыли на охоте двух тапиров, оказалось, что из их жесткой, соответствующим образом выдубленной и высушенной шкуры можно изготовить удобные и легкие щиты, надежно защищающие от копий и стрел. Мы использовали это полезное открытие и вскоре имели для нескольких десятков воинов запас таких щитов.
К концу второго месяца в Кумаку возвратился дон Мануэль и доставил все запрошенное нами снаряжение. Видимо, испанские власти действительно придавали нашей миссии весьма важное значение. Арнак и Вагура тут же приступили к тщательному опробованию оружия — оно оказалось безупречным. Мушкеты, ружья и пистолеты били без промаха и в руках хорошего стрелка являли собой грозное оружие, а каждый из нашего отряда стал, можно смело сказать, не просто хорошим, но даже отличным стрелком.
Все остальное, доставленное по нашей просьбе, тоже было неплохого качества и в достаточном количестве: порох, свинец и даже запасные кремни для курков, провиант, и особенно мука и сушеное мясо, кроме того — добротные одеяла, разная мелочь для индейцев и тугой кошель бывших тогда в ходу монет из чистого золота.
С Мендукой, вождем отряда варраулов, затеялась дружеская перепалка — он и десять его верных друзей во что бы то ни стало хотели плыть с нами. Однако шхуна была слишком мала и могла вместить только шестьдесят уже отобранных человек. Шаман Арасибо предложил неплохой выход: взять с собой еще две итаубы и две яботы, привязав их на фалах к корме шхуны. Таким образом варраулы действительно могли бы, разместившись в этих лодках, проделать с нами весь этот семи- или десятидневный путь до устья Эссекибо, конечно, при спокойном море. Ну а на время возможного волнения мы пересаживали бы их на борт шхуны. На том и порешили.
Приближался конец сезона дождей, а с ним и день нашего отплытия. И тут вдруг возникли неожиданные осложнения. На этот раз с Ласаной — она ждала ребенка. Мы оба очень обрадовались, но теперь ей нельзя было покидать Кумаку. Весьма суровый и строго соблюдаемый обычай племени обязывал беременную женщину исполнять целый ряд ритуальных обрядов: принимать особую пищу, совершать священные омовения, а все это возможно было только на месте, в Кумаке.
— Ну что ж, — смирился я с судьбой, — обычаи есть обычаи, поеду к голландцам один, без тебя…
— Нет, ты поедешь не один! — возразила Ласана с загадочной улыбкой. — У меня есть младшая сестра…
— Симара? Ну и что?
— Да, Симара. Она поедет вместо меня.
— Да, но ведь я люблю только тебя и никого больше. У нас, белых людей, такой обычай…
— Я знаю. Но ты, Белый Ягуар, живешь в племени араваков. У нас другие обычаи и ничуть не хуже, чем у вас. Уважай их.
— Значит, мне придется иметь двух жен?
— Никогда! — возмутилась Ласана, и лицо ее вдруг вспыхнуло, а глаза засверкали, как раскаленные угли. В этом праведном гневе она была особенно прекрасна.
— Ты восхитительна, Волшебная Пальма! — Я хотел привлечь ее и, как всегда, обнять.
Но она уклонилась и с проворством белки выскользнула из моих рук.
— Никогда! — сердито повторила она. — Никаких двух жен! Симара поедет с тобой и будет во всем тебе служить — она моя младшая сестра и станет моей заменой. Она плоть от моей плоти, кровь от моей крови и душа от моей души! Она — мое второе «я». Она — то же самое, что я…
Так Симара вошла в состав нашего отряда.
На берегах Померуна
В июле дожди стали стихать, бури разражались все реже. С каждым днем редели тучи, чаще проглядывало солнце. И вот в одно прекрасное утро провожаемая высыпавшими на берег залива Потаро всеми остающимися в Кумаке араваками шхуна наша отчалила от берега. За ее кормой на длинных фалах легко скользили две итаубы и две яботы с варраулами.
Через три дня мы миновали остров Каиива, посылая издалека дружеские приветствия вождю Оронапи, а на четвертый день вышли из устья Ориноко в открытое море. Был штиль. С запада дул легкий попутный ветерок, наполнивший наши паруса, и мы резво помчались по морской глади на юго-восток. По правому борту на горизонте почти все время виднелся низкий берег Гвианы.
На шхуне было тесно: палуба буквально ломилась от обилия провизии, тщательно упакованной нами в корзины — сурианы. Были тут еще и другие корзины, вариши, предназначенные для походов. Их обычно носят на спине, придерживая ремешками, укрепленными на лбу. Ответственным за провизию был Мигуэль. За огнестрельным оружием, бочонком с порохом и мешочками со свинцом следил Арнак, а Симара была хранительницей моего парадного капитанского мундира, шляпы с плюмажем и шпаги. Управление шхуной и парусами было доверено Мендуке и варраулам.
На четвертый или пятый день плавания в открытом море мы приблизились к устью реки Померун, по берегам которой жило много араваков. Родом из этих краев был Фуюди. Недалеко было уже и до голландцев. Я решил прервать наше путешествие, навестить соплеменников, а заодно разведать, что здесь слышно. На шхуне, ставшей на якорь в устье Померуна, за старших остались Арнак и Уаки, а я на итаубе отправился вверх по реке. Сопровождали меня Фуюди, Вагура, Арасибо, восемь гребцов из моего рода и неугомонная Симара, прихватившая с собой на всякий случай бережно уложенный в вариши мой капитанский мундир. Вооружены мы были до зубов: араваки жили только в нижнем течении реки, в средней ее части расселились карибы, а у истоков — акавои. Береженого бог бережет.
Только после двух дней пути на веслах вверх по реке мы добрались наконец до первых поселений араваков и вызвали здесь своим появлением немалый переполох. Фуюди, которого в этих краях хорошо все знали, пролагал нам путь к людским сердцам и душам. Слухи, один фантастичнее другого, о белокожем воине, присоединившемся к аравакам на Ориноко, уже давно доходили до берегов Померуна и возбуждали разного рода толки. Белого Ягуара не замедлили отождествить с добрыми духами, ибо только им было под силу уничтожить столько акавоев.
Прослышав о нашем прибытии, араваки стекались со всех окрестностей, и нам удалось получить массу разнообразных и ценных сведений. Подтвердилось, что араваки на Померуне живут с голландцами в мире, поскольку те хоть как-то обороняют их от набегов разбойных карибов.
— Вы поддерживаете эту дружбу и сейчас? — спросил я Варамараку, вождя померунских араваков.
— И сейчас, — ответил он. — Мы часто плаваем морем до устья Эссекибо, а потом вверх по реке неделю на веслах до самого форта Кийковерал. Форт стоит на острове, там, где в Эссекибо приходит вода большой реки Мазаруни и большой реки Куюни.