Утро в Нормандии, стр. 18
– На первый… Ой…
– Поэтому снимай джинсы.
…Через двадцать минут, которые Кейт провела в благоухающей кухне, старуха принесла джинсы, вид которых был если не магазинный, то, во всяком случае, очень опрятный. Теперь они совсем не гармонировали с курткой и волосами.
– Спасибо вам. Как это у вас получается?
– Пойдем обедать.
Она покормила ее необычной похлебкой, от которой пахло грудинкой и еще чем-то очень вкусным. Сверху плавали ароматные сухарики. Кейт ничего в жизни вкуснее не ела!
– Да, здорово я встретила этот Новый год. Проспала его в бреду. Очнулась у вас. Научилась чистить трубу! Теперь вот поняла, что меня так вкусно никто еще не кормил. Даже мама.
Старуха улыбалась:
– Рада, что тебе нравится, вижу, что не врешь. А за Новый год не бойся. Ты его встретила как надо: убежала от своего прошлого. Видишь, какой трудный путь был у тебя? Но он закончился. Ты только не мсти никому.
Кейт вздрогнула:
– А откуда вы знаете?
– Да у тебя на глазах написано. Зря ты его любишь. Он снова предаст.
– Я…Я… Никого я не люблю.
– Ну да. Да.
Они помолчали. На небе вдруг начали сгущаться тучи. Торнадо вроде бы не ожидался, но на всякий случай они все убрали и переместились из кухни в дом. Там словно по мановению волшебной палочки появился чай на столе, и еще самокрутки.
Кейт все время казалось, что она должна задать старухе какой-то вопрос, но не могла вспомнить какой. Она мучительно напрягалась, но, сколько ни рылась в своей памяти, никак не могла его «поймать», он все время ускользал.
А в Париже сейчас слякоть… Жана нет, зато есть предательницы…
– Что ты маешься? Забудь своих подруг. Они тебе больше не подруги. Они и раньше от тебя много чего скрывали.
– Да вы что!
– Таких, как ты, легко предавать. Ты доверчивая, ты не умеешь хитрить и ты всегда на виду. Они завидовали тебе?
– Да.
– Из-за мужчин?
– Ну одна из них – да.
– А та, которая украла у тебя жениха?
Кейт еще раз поразилась широте старухиных познаний и честно ответила:
– Вообще-то мы всегда дразнили ее за недалекость ума.
– Она мечтает, чтобы ты ушла из университета.
– Что-о?
Кейт начала прохаживаться по «каморке», цокая каблуками. Старуха внимательно смотрела сквозь нее в стену. Кейт перехватила ее взгляд, но на стене не было ничего, кроме ковра.
– В детстве тебе попадало от родителей?
– Конечно! Я ведь дружила с мальчишками.
– А ты не думала, откуда взрослые все узнают?
– Они всегда откуда-то все знают лучше нас.
– Может, твои подруги им в этом помогали?..
Кейт вдруг захотелось задать старухе миллион вопросов, ее стало интересовать все прошлое, у нее словно открылись глаза, еще раз, снова, уже после всего пережитого: на подруг и на Жана. И она знала, что теперешние открытия намного страшнее того, что она уже увидела и простила в душе. Они не просто украли у нее жениха. Они жили рядом, будучи врагами, цепляясь за нее, как побеги плюща: присасываясь и выпивая все соки. Кейт металась по комнате, снова схватившись за голову. Она не знала, просто не знала, как такое можно простить. Все это время она была абсолютно одинока! А вместо подруг вокруг нее шипели и извивались две змеи!..
Когда она успокоилась, был уже глубокий вечер, и какой-то старичок пришел к ним в дом. Он недолго поговорил с хозяйкой и вышел, а старуха медленно повернулась к Кейт.
– Можно ехать. – Она сама как будто сожалела, что расстается с гостьей.
– Да? А что же ваш внук? Не пришел?
– Да это и есть внук.
Кейт инстинктивно кинулась смотреть в окно:
– Так он же… А вам сколько лет?
Старуха махнула рукой и рассмеялась.
– О-о. Последний раз, когда считала, было сто пять. А сейчас уж не вспомню.
Кейт восхищенно промолчала, потому что подобающих случаю комментариев у нее не нашлось. Да и внуку на вид было не меньше семидесяти пяти.
– Ну, до свидания, Кейт.
– До свидания?
– Нам еще доведется увидеться.
– Я что – опять?..
Старуха улыбнулась:
– Нет-нет, при лучших обстоятельствах.
– Как это?
– Ты придешь ко мне. Ладно, не думай об этом. Езжайте.
– Деньги я вышлю.
– Ты мне понравилась. Ты славная. А у меня никогда не было внучки и правнучки. Одни мальчишки в роду. Вырастают – женятся, рожают опять мальчишек!
– Вот это да!
Старуха обняла ее. Несколько сотен долларов, которые Кейт сжимала в кулачке вместе с бумажкой, на которой был написан номер счета и банк, придавали ей уверенность в том, что все происходящее – не сон.
– Спасибо вам большое за все! Но…
Стоя за порогом и машинально вглядываясь в рисунок ковров, среди которых она провела три тяжелых ночи, Кейт наконец вспомнила, какой вопрос ее мучил все это время, не давая покоя и постоянно ускользая из памяти.
– Ответьте мне: какое имя я кричала, когда мне снился тот кошмар?
– Бернар.
Медленно-медленно, как собака, которую что-то очень заинтересовало, Кейт склонила голову на бок, почти положив ее на плечо:
– Ка-ако-ое?
– Бернар, – повторила старуха, улыбаясь. – Езжай, Кейт. Все у тебя будет хорошо! Удачной дороги.
7
В Остине, попрощавшись со старухиным внуком и поблагодарив его, Кейт первым делом кинулась в туалет посмотреть на себя в зеркало. Увиденное потрясло ее до глубины души. Из зеркала на нее смотрела оборванка в грязной потрепанной куртке, которую старуха кое-где подлатала, в растоптанных пыльных «казаках», но в неожиданно чистых джинсах, будто снятых с кого-то другого, потому что они теперь стали ей велики на размер. Венчала изображение взлохмаченная грязная голова со следами сажи на волосах, сами волосы висели ровными прямыми сосульками, словно специально залитые лаком для сохранения такой формы.
– Ультрамодная прическа, – пробормотала Кейт. – Но, держу пари, что в первый класс меня не пустят!
И еще не очень хорошо понимая, что делает, она схватила флакончик с жидким мылом, опустила голову под кран и стала мыть волосы. Потом, испытывая некоторое облегчение, больше оттого, что в туалет пока никто не зашел, чем от своих манипуляций, Кейт несколько минут простояла под автоматической сушкой для рук, используя ее как фен, и, наконец, взглянула в зеркало. Полусырая прическа стала прежней, зато голова почему-то начала сильно чесаться. Кейт некоторое время размышляла, не прополоскать ли волосы еще раз, например, с жидкостью вот из этого флакончика, но потом заставила себя больше не проводить экспериментов, по крайней мере, до своего парижского парикмахера. С облегчением вздохнув, она отряхнула куртку, протерла сапоги, после чего вышла из туалета и направилась ко второй вожделенной вещи: к телефону.
Постояв внутри кабинки для международных переговоров, она задала себе вопрос: а кому она может позвонить в Париже? Кого предупредить, что она жива-здорова, что завтра все-таки придет в университет? Кейт вздохнула, вышла, позвонила отцу по простому автомату и села в кресло думать… До рейса было еще больше часа, ей не хотелось ни есть, ни пить, ей хотелось использовать этот час, чтобы понять: кому она там вообще нужна? В университете ей надо кого-то предупредить, что она не исчезла совсем, что она есть и всей душой стремится сдать тесты. Но кому звонить? Бернару? Они обменялись телефонами, когда сидели в ресторане, перед встречей с Жаном. Жан… Вот странное существо… Интересно, почему он был вежлив и даже нежен с ней, когда наткнулся на вечерней дороге? Может, на него нахлынули воспоминания: все-таки столько времени они провели вместе в Техасе, да еще Спесси не мог от нее отойти… А во сне она почему-то звала Бернара… Может, она, сама того не осознавая, доверяет больше своему новому другу?
– Алло, Бернар?
– Да. – Голос был мягкий и немного сонный.
– Я… Это Кейт Морган. Помните, мы тогда еще…
– Кейт! Вот это сюрприз! Откуда вы звоните? Куда вы… куда ты опять скрылась? Тебя не было на экзамене, и вообще?.. Что с тобой?