Загадка золотой чалмы, стр. 7
Глава III.
ПОД ШУМ МОРСКОГО ПРИБОЯ
Кассету он обнаружил сразу. Она лежала на столе между томиком обожаемых Генриеттой Густавовной «Сонетов» Петрарки, «Братьями Карамазовыми» Достоевского, которых она постоянно перечитывала, и рассказами Чехова. Пуаро сразу понял: столь почетное место кассета занимала явно неспроста. А потому заинтересовался сильнее прежнего.
Он задумчиво повертел находку в руках. Затем, убедившись, что старшее поколение пока продолжает сидеть в кухне, сбегал к себе в комнату за плейером и, вставив в него кассету, включил.
Наушники наполнились шумом морского прибоя. Ивану даже показалось, что где-то вдалеке кричат чайки. «Ясное дело, — отметил он про себя. — Бабка к природе приобщается». Шум прибоя нарастал. Затем на его фоне послышалось мерное тиканье, то ли будильника, то ли метронома. Дальше Пуаро слушать не стал. Ужин на кухне подходил к концу, и торчать в бабушкиной комнате становилось опасно.
То есть, конечно, можно было и рискнуть. Однако, застукав Ивана на «месте преступления», Генриетта Густавовна наверняка поднимет скандал. Это бы ещё можно пережить. Хуже другое: бабушка наверняка запрячет кассету подальше, и тогда к ней даже близко не подберешься. А так остается надежда выждать удобный момент и дослушать до конца. Вернув странную запись в общество писателей-классиков, Пуаро вместе с плейером удалился к себе и стал напряженно думать. Вообще-то бабушка часто говорит, что «обожает море». Однако требовать плейер специально, чтобы слушать прибой… Мальчику это показалось диким. «И при чем тут здоровье? — продолжал размышлять он. — Ведь бабка и мне и отцу настойчиво доказывает, что собственный плейер нужен ей именно для этого. А если и впрямь так? Где-то я вроде слышал или читал, что звуками природы лечат от нервов».
Иван усмехнулся. Кажется, после сегодняшнего прослушивания она не очень-то успокоилась. Скорее, наоборот. Может, правда, слишком мало слушала? Или, к примеру, ей неправильные звуки прописали? Мальчика вновь охватили сомнения. Если бабушка просто лечится, то к чему такая таинственность? Лечиться она и раньше любила и, наоборот, стремилась всем и каждому рассказать, какие лекарства и сколько раз в день принимает. А теперь вот заперлась явно из-за этой кассеты. И даже предкам о ней ничего не сказала. Наверное, в этой записи самое главное начинается после тиканья. А вся лабуда с морским прибоем — просто отвлекающий маневр, если кто-нибудь посторонний случайно начнет слушать. «Вот, например, я поставил и ни во что не врубился. Но я-то уже до этого по поведению бабушки заподозрил какие-то странности, — Иван продолжал внутренний монолог. — А если бы мне случайно такая запись попалась? Да я бы просто её выключил и никогда бы больше не стал слушать».
Он обхватил голову руками. Раз запись сделана с такими предосторожностями, ясное дело, за ней и впрямь кроется тайна. То-то бабушка такая взвинченная. И Иван понял, что обязательно должен сегодня же прослушать кассету с начала и до конца.
Родители уже переместились в комнату, откуда доносился звук телевизора. А Генриетта Густавовна ушла к себе и вновь плотно затворила дверь. «Какая-то у неё своя жизнь наметилась, — немедленно сделал вывод Иван. — Как бы мне снова её из комнаты выманить?»
Однако в голову ничего не приходило. Он уже было смирился с мыслью, что до завтрашнего дня ничего не выйдет, когда вдруг сообразил: «Марго. Сейчас я позвоню ей, все расскажу, и тогда мы попробуем подключить её бабушку. Может, Ариадне Оттобальдовне удастся что-то выяснить. Тем более моя бабка вечно с ней консультируется по проблемам здоровья».
Потянувшись к трубке, он набрал номер Марго. Та взяла трубку.
— Ах, это ты! — обрадовалась она Ивану.
— Слушай, тут такое дело, — он сразу взял быка за рога. — Бабка моя слушает какие-то секретные кассеты.
— Какие ещё кассеты и почему секретные? — до девочки, естественно, не дошло.
Иван поделился собственными наблюдениями, затем смущенно добавил:
— Может, Марго, я, конечно, преувеличиваю, но кажется…
— Ничего ты не преувеличиваешь, — Марго отнеслась к его сообщению вполне серьезно. — Мне тоже её поведение кажется странным. А главное, она моей бабушке так и не позвонила.
— Марго, а они точно не ссорились? — решил на всякий случай выяснить Иван.
— Да ты что! — воскликнула Марго. — Я бы знала. И бабушка в этом случае так бы не удивлялась.
— Тогда у меня есть план, — сказал Пуаро. — Попробуй прямо сейчас заставить Ариадну Оттобальдовну позвонить моей бабке. Скажи, что она точно дома, но, по моим наблюдениям, ведет себя как-то странно. Ну, и изложишь, в чем странности.
— Все изложить? — поинтересовалась Марго.
— А почему нет? Хотя, — спохватился он, — про кассету лучше умолчим. А то твоя ещё проговорится моей и возникнет большой скандал.
— И кассету мы с тобой только тогда и видели, — девочка словно прочла мысли Ивана. — Значит, я говорю про все, кроме кассеты.
— Вот именно, — подтвердил её собеседник. — Кроме кассеты, говори про все, что угодно. А главное, так, чтобы твоя бабушка заинтересовалась и сразу же начала звонить моей.
— Постараюсь, — тихо произнесла Марго. — А уж насколько это получится, ты скоро сам поймешь.
— Тогда давай скорее, а то поздно будет, — поторопил Иван. — Уже ведь начало одиннадцатого.
— Есть, господин начальник! — и Марго, усмехнувшись, повесила трубку.
Ожидая результатов, Пуаро решил сделать хоть что-нибудь из уроков. Однако не успел он дорешить многострадальную алгебру, как телефон ожил. Трубку мальчик предусмотрительно поднимать не стал. Ее с воплем: «Ну, никакого покоя!» — взял Константин Леонидович.
— Алло? — Пауза. — Ах, да-да-да! Здравствуйте, дорогая Ариадна Оттобальдовна! Нет, нет! Что вы! Совсем не поздно! Наоборот, я очень рад вас слышать! Как вы поживаете?.. Ну, замечательно!.. Да, Генриетта Густавовна у себя. Сейчас я её позову.
«Прекрасно, прекрасно, — потер руки Иван. — Рыбка попала в сеть!»
— Генриетта Густавовна! — прокричал отец. — Вас к телефону!
Ответа не последовало. До Ивана донеслось ворчливое бормотание предка:
— Совсем глухая стала. Ничего не слышит. Плейер ей, видите ли, подавай. Она с ним вообще последний слух потеряет.
Приблизившись к двери любимой тещи, он громко постучал.
— Кто там? Я уже сплю, — недовольно проговорила Генриетта Густавовна.
— Вас… Ариадна Оттобальдовна, — нарочито четко ответил Константин Леонидович. — Подойдете или передать, чтобы завтра перезвонила?
— Ладно уж, Константин, — высокомерно откликнулась бабушка Ивана. — Подойду. Иначе вам ведь велишь передать, а вы, как всегда, что-нибудь напутаете.
— Генриетта Густавовна, — рассердился зять. — Попрошу вас запомнить: я никогда ничего не путаю.
— Ах, мне виднее, — барственно выдохнула теща и направилась к телефону.
Иван продолжал, затаившись, внимать происходящему. Сперва до него донесся шепот отца, возвращающегося в гостиную: «Просто сумасшедший дом какой-то». Затем, наконец, бабушка взяла трубку аппарата в коридоре.
— Адочка, здравствуйте. Нет, ещё не спала, но собираюсь. А у вас что-нибудь срочное?.. Ах, просто соскучилась. Я тоже, милая. Мне Ваня передавал, но, знаете, все дела, дела…
«Во врет! — возмутился Иван. — Ну, какие у неё там дела? Сперва плейер слушала. Потом чай пошла пить. Потом меня искала по всей квартире. Потом предкам на меня капала и вместе с нами ужинала. Вот и вся её занятость».
— Ну, просто ни минуты свободной, — нарочито усталым голосом продолжала вещать Генриетта Густавовна. — Но завтра утром своих отправлю, и мы с вами, Адочка, обязательно как следует поговорим. Вы будете утром дома?.. Вот и прекрасно. Ну, доброй ночи.
Бабушка положила трубку и, вернувшись в комнату, опять заперлась на замок. Иван был разочарован. Все их с Марго старания были абсолютно напрасны. Правда, может, завтра бабушка что-нибудь и расскажет Ариадне Оттобальдовне, однако это произойдет не в его, Ивана, присутствии и в лучшем случае Маргарите удастся вытянуть что-нибудь из своей бабушки. А та, вполне вероятно, упустит какие-нибудь важные подробности или решит по каким-то своим соображениям умолчать.