Змеиный зуб, стр. 8
Он позвонил в управление и выяснил интересующий его номер телефона. Через несколько секунд он уже слышал в трубке длинные гудки. Наконец в квартире Ронды Клегг сработал автоответчик Декер подождал звукового сигнала, а потом сказал:
— С вами говорит лейтенант Питер Декер из полицейского управления Лос-Анджелеса. Я разыскиваю Ронду Клегг. Не знаю, Ронда, дома вы или нет, но если все-таки дома, пожалуйста, снимите трубку. Если вы этого не сделаете, мне придется приехать к вам и вскрыть вашу квартиру. У меня есть основания беспокоиться о вашей безопасности. Так что если вы не хотите...
— Со мной все в порядке! Убирайтесь!
В трубке раздались короткие гудки. По всей видимости, Ронда Клегг уже успела посмотреть программу новостей. Декер снова набрал ее номер. На этот раз на его звонок ответила хозяйка квартиры.
— Послушайте... — Голос Ронды Клегг звучал несколько глуховато. — У меня в самом деле все в порядке. Я не хочу говорить ни с полицией, ни с кем бы то ни было еще.
— Я сейчас нахожусь в ресторане «Эстель», — сказал Декер. — Я здесь с восьми тридцати. Тринадцать человек убито, Ронда, и по крайней мере тридцать один ранен...
— Это не моя вина!
Женщина на другом конце провода разрыдалась. Декер подождал немного, а потом спокойно продолжил:
— Конечно, это не ваша вина. Вы совершенно ни в чем не виноваты.
— Тогда зачем же вы мне звоните?
— Мне хотелось убедиться, что вы живы и здоровы.
— Да, я жива и здорова. Оставьте меня в покое, пожалуйста...
— Было бы очень хорошо, если бы мне удалось с вами побеседовать, Ронда.
— Я обязана с вами беседовать?
— Нет.
Наступила пауза, после которой Ронда Клегг угрюмо спросила:
— Сколько сейчас времени?
Декер взглянул на часы.
— Час тридцать.
В трубке раздался тяжелый вздох.
— А нельзя подождать с этим до завтра?
— Да, можно. Ронда, вы одна или в вашей квартире есть кто-то еще?
— Никого.
— Если хотите, я могу кому-нибудь позвонить, чтобы вам составили компанию.
Ронда снова зарыдала.
— Нет. Не надо никому звонить. Дайте мне просто поспать.
— Вы приняли что-нибудь снотворное?
— Пару таблеток валиума.
— Вот как?
— Да! А вы как думали? Как, вы сказали, вас зовут?
— Лейтенант Декер. Полицейское управление Лос-Анджелеса. Девонширское отделение.
— Полицейское управление Лос-Анджелеса?
— Да.
— Если вы репортер, я подам на вас в суд.
— Я не репортер.
— Я с журналистами не разговариваю.
— И правильно. Могу я заехать к вам где-нибудь... — Декер снова взглянул на часы. Полвторого ночи, а ему надо допросить оставшихся неопрошенными свидетелей, затем перевезти в морг тела погибших, да еще отчет, за написание которого он даже не брался. Ясно, придется не спать всю ночь. — Как насчет восьми утра?
— Отлично. — Ронда Клегг немного помолчала. — Но предупреждаю, если вы репортер...
— Я Питер Декер, детектив, лейтенант полиции. Полицейское управление Лос-Анджелеса, Девонширское отделение. — Он назвал номер своего полицейского жетона. — Позвоните и проверьте.
— И проверю. А вы как думали?
— Все правильно. Итак, встретимся в восемь, Ронда.
— Ладно. До свидания.
В трубке снова раздались короткие гудки. Ну что ж, подумал Декер, хорошо хотя бы уже то, что она не послала его куда подальше.
5
Декер ожидал, что ему удастся пообщаться лишь с автоответчиком, но трубку сняла Рина, причем еще до того, как успел отзвучать первый звонок.
— Ночью, вообще-то, положено спать, — сказал лейтенант.
— Я волновалась за тебя. Хорошо, что ты позвонил.
— Никаких оснований для беспокойства нет. Я в полном порядке. Просто сегодня я не приду ночевать. Ты, полагаю, и сама это уже поняла.
— Я могу что-нибудь для тебя сделать?
— Поцелуй детей. Помолись. В общем, не знаю.
Голос у Декера был измученный и какой-то безжизненный.
— Я люблю тебя, Питер, — сказала Рина.
— Я тебя тоже.
— Не вешай трубку.
Они немного помолчали, а потом Рина спросила:
— Тебе, наверное, пора снова браться за работу?
Декер представил, как она играет своими волосами — накручивает длинную черную прядь на указательный палец или проводит ею по своим чувственным губам... трогает ее кончиком длинного розового языка. Эти мысли вызвали у него приятное напряжение в паху. Разумеется, кому-то могло показаться, что мысли о сексе после только что пережитого кошмара — просто кощунство, но его самого они нисколько не шокировали.
Во время вьетнамской войны, ликвидировав последствия очередной мясорубки, устроенной вьетконговцами, пересчитав трупы убитых, Декер частенько отправлялся прямиком в публичный дом. Он был духовно зрелым мужчиной с телом девятнадцатилетнего юноши, и секс помогал ему почувствовать себя живым.
— У меня есть пара минут, — сказал он жене. — Как там дети?
— Шлют тебе привет.
— Они смотрели новости?
— Мальчики конечно смотрели.
— Очень расстроились?
— Честно говоря, да, очень. У тебя был такой... убитый вид. Ты уверен, что я ничего не могу для тебя сделать, Питер?
— Тебе что, нечем себя занять?
— В точку попал.
— Тогда двигай сюда и присоединяйся к толпе, которая тут толчется. Да нет, со мной все нормально. Первый шок уже проходит. И потом, на войне я много такого повидал...
— О, боже! Должно быть, все это вызывает у тебя ужасные воспоминания.
— Было время, когда меня мучили кошмары, Рина, — заговорил Декер после небольшой паузы. — По утрам я не мог вспомнить почти ничего из того, что мне снилось, но Джен не сомневалась, что это были плохие сны. Она никогда не признавалась, но мне кажется, что мое состояние пугало ее. Может, нам надо было какое-то время, хотя бы пару недель, поспать в разных спальнях...
— Я бы о таком и слышать не захотела, — сказала Рина и, помолчав немного, добавила: — Я люблю тебя. Просто... знай это.
— Я знаю, что ты хочешь, чтобы у меня все было хорошо. Но у меня в самом деле все в порядке, честное слово. Жизнь продолжается. Если хочешь помочь мне, позаботься о детях и о себе. Кстати, Сэмми сдал экзамен по вождению?
— Да. Теперь он может ездить самостоятельно. В его водительских правах есть только одно ограничение — нельзя работать шофером по найму и на пассажирском транспорте.
Еще один повод для волнений, подумал Декер.
— Поздравь его от моего имени. Я очень им горжусь, — произнес он вслух.
— Он хочет взять «порше» и погонять его немного.
— Э-э, с этим пусть подождет.
— Он так и знал, что ты не разрешишь.
— Мне очень приятно слышать твой голос. Я бы рад говорить с тобой и дальше, но тебе надо выспаться. А у меня еще куча всякой писанины.
— Ты что, вообще спать не собираешься?
— Ну, может, удастся перехватить часок-другой в отделении. Обещаю, что сегодня к вечеру я появлюсь дома. Я говорил, что люблю тебя?
— Мне никогда не надоедает это слышать, — ответила Рина и чмокнула в трубку. — Можно тебе позвонить через час или около того?
— Скорее всего, ты меня не застанешь. Мне какое-то время придется провести на улице.
— Будешь дышать свежим воздухом?
— Хотелось бы. — Декер устало хмыкнул — Я собираюсь взломать дверь квартиры человека, убившего кучу народа, и проникнуть внутрь. Когда я поступал на работу в полицию, меня никто не предупреждал, что придется заниматься и такими делами. Но иногда человек вынужден мириться с некоторыми вещами.
То и дело глядя на карту и на тускло освещенные указатели, Декер не без труда разыскал дом, в котором жил Харлан Манц. Старый, многоквартирный, он располагался на пустынной маленькой улочке, в тени огромных эвкалиптов, призраками стоящих вдоль дороги в серой ночной темноте. Тротуаров на улице не было. Пешеходам, по всей видимости, приходилось шагать прямо по грязной обочине. В квартале, где проживал Харлан, насчитывалось с полдюжины таких домов — двухэтажных, квадратной формы, с отделанными штукатуркой стенами и маленькими балкончиками. Кое-где между ними можно было заметить заросшие сорняками пустыри. Вероятно, когда-то на месте этих пустырей находились постройки, не выдержавшие землетрясения 1994 года.