Змеиный зуб, стр. 15

— Пока все еще номер три.

— Твои племянницы и племянники будут в восторге. Диснейленд...

— У них у самих под боком Диснейуорлд, Эпкот-сентер и Юниверсал-студиос. Такими штуками их не удивишь.

— Да, но ведь есть еще Лас-Вегас...

— Вот-вот. Моей невестке это очень понравится.

Рина вздохнула.

— Все-таки подумай над этим, ладно?

— Ты сможешь вытерпеть семью моего брата? — спросил Декер, немного помолчав.

— Безусловно. Рэнди кажется мне... очень интересным человеком.

— Я люблю своего брата.

— Знаю. — Рина улыбнулась.

Хотя Рэнди работал в полиции нравов и подрабатывал охранником, он вечно сидел на мели. В течение многих лет Питер постоянно высылал ему деньги.

— Я позвоню матери завтра, — решил Декер после некоторого раздумья.

— Нет, лучше завтра ей позвоню я, — возразила Рина. — Тебе она сразу скажет «нет», а мне отказать будет куда сложнее.

Декер знал, что жена совершенно права. Повернувшись к Рине, он обнял ее одной рукой за плечи, привлек к себе и поцеловал, после чего лизнул ее губы.

— Я люблю тебя, — сказал он.

— Я тебя тоже люблю. — Рина наградила его ответным поцелуем. — Может, мы это продолжим?

— Был бы рад, если бы имел для этого силы. — Декер хохотнул. — Но только боюсь, как бы меня не арестовали за нападение с использованием не смертельного, а мертвого оружия.

Рина засмеялась и шлепнула его по плечу. Затем она еще раз поцеловала его, прошлась языком по его усам и принялась ласкать руками его большое тело. Когда кончики пальцев Рины стали нежно поглаживать широкую, мукулистую спину мужа, Декер издал негромкое, довольное урчание.

— Как приятно, — пробормотал он.

— Похоже, я улавливаю в твоем оружии признаки жизни, — констатировала Рина.

— Это просто рефлекс.

— Что бы это ни было, меня вполне устроит.

8

Проснувшись еще до рассвета, Декер принял душ, побрился и, выйдя во двор, озаренный первыми золотистыми лучами восходящего солнца, произнес утреннюю молитву. После этого он выпустил из дома собаку и, пройдя на конюшню, бросил четырем лошадям по охапке свежего сена. Затем он поменял животным воду в поилках, просмотрел вчерашнюю почту и к тому моменту, когда Рина начала будить детей, чтобы они не опоздали в школу, успел уже сварить кофе.

Хотя Декеру не терпелось заняться делами, имеющими прямое отношение к его работе, он заставил себя позавтракать вместе со всеми, чтобы хоть немного пообщаться с домочадцами. В основном говорили о получении Сэмом, старшим из его приемных сыновей, водительских прав, о покупке новой машины для жены и о передаче Сэму старого «вольво» Рины. Декер пообещал супруге, что в воскресенье проедется с ней по автосалонам, и заодно, если у нее будет такое желание, они могут попробовать подобрать новую мебель для гостиной. Жена была немало удивлена и обрадована его предложением. От этого и у самого Декера поднялось настроение — он уже давно не видел, как Рина улыбается.

После того как мальчики отправились в школьном автобусе на учебу, Декер поиграл немного с Ханной, устроив безжалостную охоту на ее игрушечных зверей, и с Джинджер, добрейшего нрава ирландским сеттером (имевшим также кличку Симба, что в Восточной Африке означает «лев»). Затем лейтенант отвез в школу дочь. Прощаясь, Ханна обняла отца за шею тоненькими ручками и поцеловала его в щеку мягкими, теплыми губами. Декер ощутил сильнейшее желание прижать ее к себе, однако вместо этого помог девочке выйти из машины и долго смотрел ей вслед, пока она вприпрыжку бежала к входной двери школьного здания. Ему доводилось слышать, что многие психологи с тревогой говорят о стрессе, связанном с синдромом отчужденности. Интересно, подумал Декер, кого они имеют в виду — детей или родителей? Борясь с нахлынувшей грустью, лейтенант нажал на акселератор и покатил прочь от школы, разрисованной фосфоресцирующей краской.

Приехав в отделение в половине девятого, Декер сразу же с головой погрузился в работу. Он сделал несколько телефонных звонков, подписал целую кипу всевозможных бумаг, просмотрел рапорты, побеседовал с детективами, а затем в течение четырех часов тщательнейшим образом изучал отчеты о вскрытиях, пытаясь определить возможные траектории полета пуль. В час тридцать, чувствуя, что перестает соображать от усталости, Декер сделал перерыв, чтобы съесть свой ланч. Он вскрыл пакет из коричневой бумаги, в котором лежали два сэндвича с цыпленком, немного фруктов, две бутылочки итальянского яблочного сока и полдюжины печений, и пришел к выводу, что все это вполне можно съесть и в машине.

Взяв пакет с продуктами и прихватив кейс, он направился к своему автомобилю и через какие-то минуты уже мчал по дороге, испытывая удивительно приятное ощущение — плечи и мышцы лица постепенно расслаблялись и напряжение спадало.

Территория, закрепленная за Девонширским отделением, была весьма неоднородной. В нее входили и жилые кварталы, и районы, где жались один к другому офисы мелким фирм, и несколько заводов, а также, помимо всего прочего, холмистые пустоши, казалось ждущие земельного бума, который вроде бы вот-вот должен был начаться, но почему-то все никак не начинался. Застройщики не желали покупать участки в этих местах, и не без причины: именно этот район дважды оказывался в эпицентре сильных землетрясений. Кроме того, летом здесь бывало жарко, словно в Сахаре, а многих к тому же смущала и чрезмерная удаленность от центра города, из-за чего район производил впечатление захолустья. Правда, поздней осенью здесь бывало замечательно — обилие зелени, голубое небо, поросшие дубами холмы, опутанные сетью проложенных людьми и лошадьми тропинок, по которым можно было прогуливаться как пешком, так и верхом, покрытые дикими цветами поляны и, наконец, раскачивающиеся на ветру гигантские сикоморы и эвкалипты. Все это производило неотразимое впечатление.

На территории, курируемой отделением, находились также фешенебельные виллы стоимостью в несколько миллионов долларов каждая — огромные дома с множеством комнат, походившие на корабли в зеленом море лужаек с тщательно подстриженной травой. Они были огорожены заборами и оборудованы бассейнами, гимнастическими залами, теннисными кортами, помещениями для отдыха и для организации крупных приемов. Когда пятнадцать лет назад открылся Гринвэйлский загородный клуб, Декер искренне не мог понять, зачем богатые люди вступают в него и платят за это немалые деньги, если все, что он может им предложить, имеется в их собственных жилищах.

Тем не менее «Гринвэйл» пользовался немалой популярностью. Конечно, он не был столь престижным, как старые респектабельные клубы Лос-Анджелеса.

Но «Гринвэйл» отличался особым, только ему присущим стилем, чем неизменно привлекал представителей местной элиты. В нем регулярно устраивались свадьбы, благотворительные приемы и прочие мероприятия такого рода, на которых могли присутствовать лишь избранные. Декер нередко удивлялся поразительной способности людей делиться на касты и строго следить за тем, чтобы, не дай бог, кто-нибудь ненароком не нарушил установившуюся иерархию.

Клуб занимал участок земли площадью в двадцать пять акров. Все его строения скрывались за зелеными кронами деревьев. Когда автомобиль Декера свернул на длинную, тенистую подъездную аллею, лейтенант заметил на лужайках несколько садовников, ухаживающих за травой и многочисленными цветочными клумбами. Осень была не за горами, и они высаживали яркие, как драгоценные камешки, анютины глазки. Еще через несколько секунд Дикер увидел уютно расположившиеся в зелени здания — в архитектурном плане они были выдержаны в стиле поздней английской готики, но со свойственными современному Лос-Анджелесу усовершенствованиями: кирпич в них использовался лишь в качестве облицовки, поскольку во время землетрясений, как выяснилось, кирпичная кладка рассыпается от первого же серьезного толчка.

Здание клуба состояло из нескольких строений, почти никак не связанных между собой функционально — видимо, они были возведены в разное время. Цветное стекло, пересекающиеся наружные балки и островерхие крыши превращали весь ансамбль в некое подобие лондонского Тауэра, сооруженное на потеху туристам.