Река твоих отцов, стр. 30
— Это мы знаем! — крикнула Уля. — Учили.
— Ты знаешь, а старые люди не знают, — обиженно сказала бабушка Адьян. — Я сколько зим прожила, однако, не знала этого. В первый раз слышу.
— Ты скажи еще, как в Москве люди под землей ездят? — спокойно спросил Тихон. — В газете давно пишут про это. Наверно, вас тоже под землей возили?
— Возили, дядя Тихон! — радостно воскликнул Кирилл и стал поспешно листать тетрадку. — Нашел! Сколько дней в Москве жили, столько раз на метро ездили. А в иной день даже очень часто.
— Вот и расскажи!
— Сейчас, дядя Тихон, — заторопился Кирилл. — Как в метро заходишь, надо первым делом билет купить…
— Много стоит? — слышится чей-то голос с заднего ряда.
— Наверно, немного. Сами, конечно, билеты не покупали. Нам их руководитель брал. Пока нас вперед пропускали, он билеты, кому надо, показывал. И вот, — Кирилл удивленно мотнул головой, лицо его расплылось в улыбке, — станешь на ступеньку лестницы, а она сама тебя вниз возит. Только держись!
— А куда возит?
— Сейчас скажу куда. — Кирилл заглянул в тетрадку: — В вести… буль…
— Не поняли…
— В вес-ти-бюль, — по складам прочитал Кирилл и посмотрел в зал. — Ну, как сказать, чтобы поняли… Такой светлый дворец, не хуже, чем в самом Кремле, говорят. Ламп там горит не меньше сотни, и светло от них, как днем…
— Под землей это? — с удивлением воскликнул БомбА. — Ты, хитэ, правду говори, тут старые люди сидят.
— Честное пионерское, правда! — стукнув себя кулаком в грудь, крикнул Кирилл.
— Ладно, говори дальше…
— Так вот, дальше как было. Пока туда-назад по дворцу ходили, поезд быстро подскочил. Мы к нему. В это время двери перед нами открылись, и мы в вагон вошли. Кому место досталось, кому нет. Мне как раз место досталось. Ну, когда все люди в вагоны вошли, двери опять сами закрылись — и поезд пошел. Сперва, понятно, тихо пошел, а потом так помчался, что ветер над головой засвистел.
— И все под землей?
— Метро только под землей бежит. В одном месте, правда, под рекой поезд мчался, однако мы реки не видели. Река, говорили, наверху осталась.
Кто-то от удивления вздохнул.
— Все равно сказку говорит!
— Почему сказку?
— Поверить не могу!
— Своими глазами Кирилл видел!
— Наверно, видел!
Так громким шепотом переговаривались между собой две старые орочки.
Кирилл отодвинул тетрадку в дальний угол стола, обвел взглядом сидящих в зале.
— Устал, наверно? — спросил Тихон.
— Мало устал, — виновато улыбнулся Кирилл. — Может, на сегодня хватит?
Николай Павлович подошел к Батуму, усадил его на стул.
— Ну, как, друзья, перенесем отчет Кирилла на завтра?
— Пускай, чего там! — согласился Еменка.
— Конечно, раз не все рассказал.
— Половину только, — произнес Кирилл. — Еще в музей ходили картины смотреть, потом в кино много раз водили нас. На горах, что Ленинскими зовутся, тоже полдня пробыли…
— Не забыл, все помнишь? — спросила бабушка Адьян.
Кирилл закивал головой.
Расходились из клуба в полночь. Шли медленно, обсуждали услышанное от Кирилла и не могли успокоиться.
Орочи, жившие по соседству с Батумом, еще долго стояли с ним около дома и все расспрашивали о Москве.
— Ладно, пускай его поспит, — сказал наконец отец Кирилла, Николай Петрович Батум. — Завтра дальше расскажет.
Над долиной Тумнина в звездном синем небе бродила большая луна. Переполненная голубым сиянием река несла свои громкие воды в каменных отрогах Сихотэ-Алиня. Притихший лес, казалось, прислушивается к этому ровному, струящемуся гудению…
5
В прошлом году пришло в Уську-Орочскую письмо на имя директора лесной школы Сидорова. Писал подполковник запаса, инвалид Отечественной войны.
«Многоуважаемый Николай Павлович!
Пишет Вам бывший начальник политотдела гвардейской части, где в годы войны служил Ваш воспитанник Кирилл Николаевич Батум. Очень хорошо помню этого отважного, мужественного снайпера-разведчика. Подвиг гвардии старшего сержанта Кирилла Батума, который он совершил вместе со своим другом, разведчиком Потапом Русских, потрясающий и равен подвигу таких народных героев, как Александр Матросов и капитан Гастелло.
Посланные в ночную разведку в глубокий тыл врага, Батум и Русских обнаружили штаб крупного вражеского соединения. Там шло совещание. Фашистские генералы и полковники сидели над картой. Разведчики решили уничтожить вражеский штаб. Дом, где сидели немцы, был под усиленной охраной часовых. А наших воинов — всего двое. Но смельчаки не дрогнули. Они решили вызвать артиллерийский огонь на себя. Устроив около штаба засаду, дали условный сигнал. Когда через несколько минут грянули залпы наших орудий, во вражеском штабе поднялась паника.
Не дав немцам опомниться, разведчики под разрывами снарядов подскочили к дому, бросили в окна гранаты. Несколько вражеских офицеров тут же за столом упали. Другие, охваченные страхом, кинулись на улицу, но были встречены очередями из автоматов.
Все это произошло так быстро, так неожиданно, что часовые, охранявшие штаб, растерялись и несколько минут не могли прийти в себя.
В этом коротком дерзком бою наши воины уничтожили большую группу вражеских офицеров.
В неравной схватке с превосходящими силами геройски пали Кирилл Батум и Потап Русских. Но они ценой своей жизни открыли нашим войскам дорогу для наступления на сильно укрепленную высоту 185.
Случилось это в украинских полях, в окрестностях города Изюм.
Дорогой русский учитель!
Вот таким был ваш ученик Кирилл Николаевич Батум.
Простите, что сообщаю Вам об этом спустя столько лет после войны.
Из-за тяжких ранений на фронте я лишь недавно обрел силы ясно мыслить и выражать свои мысли на бумаге. И первое, что я вспомнил, — это беспримерный подвиг Кирилла Батума и Потапа Русских. Они были большими друзьями — русоволосый паренек из-под города Кирова и эвенк из таежной Уськи-Орочской.
Вместе они защищали родину, вместе боролись с врагом и во имя нашей победы, как герои, погибли».
…Если кому-нибудь из вас придется побывать в Уське-Орочской или просто проехать мимо, то из окна вагона увидите около станции четырехгранный обелиск, увенчанный красной солдатской звездой. «Сын гвардии старший сержант Кирилл Николаевич Батум» — крупно написано на обелиске.
А чуть пониже стоят имена других воинов орочей, погибших на войне.
Этот скромный, из кирпича и бетона, памятник сооружен руками учителя Сидорова.
Памятник его славным ученикам.
Много лет назад он привел их сюда в лесную школу, отсюда провожал на войну…
Поезд бежит сквозь тайгу
Рано утром раздался взрыв. Тайга наполнилась гулом. Эхо далеко повторило его. Тумнин пошел волнами. Высокая каменная сопка на правом берегу дрогнула, раскололась, рассыпалась на куски. Древние, в три обхвата, кедры взлетели в воздух.
Звери в лесу обезумели; тигр мчался рядом с лосем, кабарга — вместе с рысью, лисы смешались с колонками. Оглушенные взрывом, попадали с веток птицы. В таежных речках всплыли мертвые рыбы…
Тысячелетия гордо высился хребет Сихотэ-Алинь, могучий, недоступный, не подвластный стихиям.
Пришел строитель дорог, сдвинул каменные горы, врубился в вековую тайгу.
Взрыв чудовищной силы, разразившийся в то осеннее утро, однако, не испугал людей: они давно ждали его, готовились к нему.
Еще неделю назад дорожный техник Нагибов побывал в домах, велел заклеить оконные стекла бумажными лентами.
— Сопку взрывать будем, — объяснил он, — много динамита заложили. Сильный будет взрыв.
Свою долю труда в строительство железной дороги внесли и орочи. Природные следопыты, они вели изыскателей по нехоженым местам, через тайгу и сопки.