Кавказская война. Том 2. Ермоловское время, стр. 155
Собственно военная деятельность Дельпоццо шла также без особых успехов, и из числа экспедиций за его время замечателен разве только поход в Кабарду, окончившийся, после четырехмесячных переговоров, выдачей кабардинцами аманатов, которые и были поселены в Екатеринограде. Аманаты эти, однако, вскоре составили заговор, но, к счастью, их умысел бежать был вовремя открыт командиром Казанского полка генерал-майором Дебу, а их открытое сопротивление усмирено оружием. Главный зачинщик заговора, Анзоров, был ранен и умер, а остальные посажены в Кизлярскую крепость.
Дельпоццо предпринимал также поход для наказания джираховцев, обитавших в ущельях по Военно-Грузинской дороге. Но выгодное местоположение, занимаемое этим племенем, медленность движений русского отряда и нерешительность Дельпоццо дали возможность виновным укрыться в горы и оставить после себя лишь одни пустые аулы, которые и были преданы пламени.
Слабое управление линией привело к тому, что к концу командования Дельпоццо небывалые по дерзости нападения на русские пределы сделали опасными даже большие дороги и сообщения между станциями. В числе крупных событий этого времени нельзя не отметить убийства горцами отставного майора Янковского, жившего на собственном хуторе, и взятия в плен майора Швецова, одного из лучших кавказских офицеров. На требование Дельпоццо возвратить его горцы отвечали отказом, и несчастный томился в плену до приезда на линию Ермолова.
Беспорядочное состояние Кавказской линии не скрылось от зоркого глаза нового главнокомандующего. Уважая в Дельпоццо то бескорыстие, с которым он командовал на линии, Ермолов тем не менее нашел необходимым удалить его под благовидным предлогом. По возвращении из Персии, в начале 1818 года, он назначил Дельпоццо комендантом в Астрахань, сохранив за ним все содержание, которое он получал по званию начальника дивизии.
В Астрахани Дельпоццо пробыл три года и получил в награду за свою долговременную службу орден Святого. Владимира 2-й степени. Там он и скончался 12 февраля 1821 года, восьмидесяти двух лет от роду.
ЕРМОЛОВСКОЕ ВРЕМЯ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Ермоловское время Кавказской войны отличается особым характером, требующим обдуманного изложения. События шли тогда в таком сложном и смешанном порядке, что среди них легко запутаться и потерять ту общую связь, то единство идеи Ермолова, которые между тем были именно отличительными чертами времени его. Сегодня действия происходили в Чечне, завтра – в Дагестане, послезавтра – в Чечне и Кабарде, в Закавказье, на Кубани и так далее, так что в этой сумятице мелочной борьбы легко затеряться, если излагать ее в хронологическом порядке. Между тем, ближе вглядевшись в целый ход событий десятилетнего периода, в который Ермолов управлял Кавказом, невозможно не заметить того обстоятельства, что весь Кавказ тогда распадался на несколько почти самостоятельных театров военных действий: Чечню, Дагестан, Кабарду, Прикубанье, Закавказье, из которых каждый направлялся стройно к определенным целям, а вместе представляли собой стройное целое, полное смысла. Сообразно с этим и автор, предпослав в первой статье о Ермолове сжатый очерк событий всей ермоловской эпохи и выяснив их значение в истории всей Кавказской войны, затем, при изложении подробном, уже разделил историю этого времени на отдельные части, из которых каждая обнимает собой события отдельного театра действий. Именно: первый выпуск посвящается общему обзору деятельности Ермолова и Чечне, второй – Дагестану, третий – Кабарде и Прикубанью, четвертый – Закавказью и началу персидской войны 1826–1828 годов. От такого изложения история Кавказской войны чрезвычайно выигрывает в ясности, ничего не теряя в достоверности и последовательности.
I. ЕРМОЛОВ
1816 годом, когда на Кавказе появляется Ермолов, начинается новый, обильный блестящими последствиями, период русского владычества в крае. Кавказские войска с восторгом узнали о назначении главою их Ермолова, героя Бородина и Кульма, любимца народной молвы, стяжавшего себе громкую славу и качествами опытного и талантливого вождя, обходимого официальными реляциями, но популярнейшего в войсках и своей неподкупной честностью, и своей истинно русской душой, и меткими злыми остротами над господствовавшими тогда всюду в России «немцами», народное нерасположение к которым усилилось недавней народной войной 1812 года. Даже в блестящей плеяде деятелей того недавнего прошлого нашей народной и государственной жизни Ермолов принадлежит к числу тех немногих, на которых во все грядущие века с удивленным вниманием и глубоким сочувствием остановится взор всякого русского, кому дорога русская национальная слава.
Природа, казалось, самой внешностью хотела отметить любимого витязя русских войск. «Из ряда людей, прославленных Отечественной войною, из тесного круга деятелей государственных, – говорит о нем историк Ковалевский, – возвышается величавая фигура, выдающаяся из всех других. Мужественная голова со смелой и гордой посадкой на мощных плечах, привлекательные очертания лица, соразмерность членов и самые движения свидетельствуют о великой нравственной и физической силе Ермолова, этого необыкновенного человека». И вдохновенный русский поэт с полным правом мог воскликнуть: «Смирись, Кавказ, – идет Ермолов!»
Личная судьба Ермолова, как известно, может служить разительным примером непостоянства и переменчивости земного счастья, но потомство ценит только заслуги перед отчизной, и в его глазах несправедливость судьбы только возвышает славного вождя, не всегда ценимого своими современниками.
Начало блистательного военного поприща Ермолова захватывает еще славные екатерининские времена, и с первых же шагов он был замечен гениальным Суворовым, из рук которого получил Георгиевский крест. Родившись 24 мая 1777 года в Москве, он, по тогдашнему обыкновению, еще в детстве записан был в гвардию. Князь Юрий Владимирович Долгоруков отвез его в Петербург в 1792 году, когда Ермолову минуло пятнадцать лет, а он имел уже чин капитана гвардии. Зачисленный в Нижегородский драгунский полк, стоявший на Кавказе, он, однако, остался в Петербурге адъютантом при генерал-прокуроре графе Самойлове, у которого отец Ермолова был тогда правителем канцелярии.
Пытливый молодой ум не давал, однако, Ермолову погрузиться в чисто практическую службу, и постоянные занятия военными науками скоро привели его в Шляхетский артиллерийский корпус, выгоднее других тогдашних учебных заведений обставленный научными средствами. В 1793 году Ермолов выдержал требовавшийся тогда для перевода в артиллерию экзамен с особым отличием и, в составе корпуса Дерфельдена, уже артиллеристом, выступил в поход против Польши. Здесь-то он и имел случай обратить на себя особенное внимание Суворова, лично назначившего ему, после штурма Праги, орден Святого Георгия 4-й степени.
Польский поход был для Ермолова началом целого ряда лет, проведенных среди бранных тревог и опасностей. Отправленный вскоре в Италию, он, с австрийской армией, сделал кампанию против французов, а по возвращении в Россию назначен был в корпус графа Валериана Зубова, шедший на Персию, участвовал во взятии Дербента и ходил к Ганже против аги Мохаммед-хана, двигавшегося навстречу русским с огромным войском и восемнадцатью слонами. Здесь в первый раз Ермолов познакомился с Кавказом, глубоко заинтересовался его судьбами и полюбил его всей душой, видя в то же время недостатки управления и политики в нем, грозившие стране столькими бедами. Впоследствии мысль сделаться начальником Кавказского края стала лучшей мечтой его жизни.