Ты здесь. Бог? Это я, Маргарет, стр. 20
Конечно, я изо всех сил следила за своими манерами. За ростбифом папа перевернул стакан с водой, и бабушка послала ему неодобрительный взгляд, но мама сказала, что это пустяк, от воды ничего не сделается. Помощница все быстро вытерла.
Во время десерта мама объяснила бабушке, что она только что заказала новую мебель для гостиной, и посетовала, что они не успеют ее увидеть. Я знала, что она еще ничего не заказывала, но промолчала.
После обеда мы сидели в боковой комнате, и дедушка задавал отцу вопросы:
ДЕДУШКА: Вы по-прежнему занимаетесь страхованием?
ОТЕЦ: Да.
ДЕДУШКА: Вы играете на бирже?
ОТЕЦ: Иногда.
ДЕДУШКА: Дом очень даже неплохой.
ОТЕЦ: Спасибо. Мы тоже так думаем.
А бабушка в это время говорила с мамой:
БАБУШКА: До Дня Благодарения мы были в Калифорнии.
МАМА: Неужели?
БАБУШКА: Да, у твоего брата замечательная жена.
МАМА: Я очень рада.
БАБУШКА: Жаль только, что Бог не дал им детей. Ты знаешь, они подумывают об усыновлении.
МАМА: Что ж, это было бы хорошо. Каждой семье нужен ребенок, которого можно любить.
БАБУШКА: Да, ты права… Я всегда мечтала о дюжине внуков, но получилось так, что Маргарет у нас единственная.
Потом мама сказала, что ей надо заплатить помощнице, за которой уже приехало такси. Бабушка повернулась ко мне.
— Тебе нравится в школе? — спросила она.
— В основном, да, — ответила я.
— У тебя хорошие оценки?
— Приличные.
— А как дела в воскресной школе?
В этот момент мама вернулась и села рядом со мной.
— Я не хожу в воскресную школу, — сказала я.
— Не ходишь?
— Нет.
— Папа… (Так бабушка называла дедушку. Он называл ее «мама».)
— Что такое, мама? — отозвался дедушка.
— Маргарет не ходит в воскресную школу.
Бабушка покачала головой и покрутила крест.
— Понимаешь, — мама попыталась изобразить на лице улыбку, — мы не придерживаемся никакой религии.
Начинается, подумала я. Я хотела уйти из комнаты, но почувствовала, что просто приклеилась к месту.
— Мы надеялись, что вы переменили свои взгляды относительно религии, — проговорил дедушка.
— Хотя бы ради Маргарет, — поддержала его бабушка. — У человека должна быть религия.
— Давайте не будем вдаваться в философские дискуссии, — раздраженно произнес отец, послав маме предостерегающий взгляд.
Дедушка засмеялся. «Я не философствую, Херб».
— Мы предоставили Маргарет самой выбрать себе религию, когда она до этого дозреет, — объяснила мама.
— Если она захочет! — добавил отец с вызовом.
— Чепуха! — возмутилась бабушка. — Религию не выбирают.
— С этим рождаются! — припечатал дедушка.
Тут бабушка наконец улыбнулась и даже издала что-то напоминающее смешок.
— И значит, Маргарет — христианка! — объявила она голосом, не допускающим возражений.
— Пожалуйста… — начала мама. — Маргарет с таким же успехом могла бы выбрать иудаизм. Неужели ты не понимаешь, что от этих разговоров ничего хорошего не будет?
— Не понимаю, почему ты расстраиваешься, — удивилась бабушка. — Ребенок всегда принимает религию матери. А ты, Барбаpa, родилась христианкой. Ты крещеная — это ведь так просто.
— Маргарет свободна выбирать! — вышел из себя отец. — И я буду вам обязан, если вы немедленно прекратите этот разговор.
Я больше не желала слушать. Как они могут все это обсуждать при мне!
Неужели они не понимают, что я живой человек — со своими чувствами!
— Маргарет, — бабушка тронула меня за рукав. — Еще не поздно, дорогая. Ты дитя Божье, несмотря ни на что. Пока я здесь, я могла бы взять тебя в церковь и поговорить со священником. Я думаю, он бы все уладил.
— Хватит! — закричала я, вскакивая. — Я никого из вас не хочу больше слышать. Ни одной минуты! Кому нужна ваша религия? Кому? Мне она не нужна. И Бог ваш мне не нужен!
Я выскочила из комнаты и убежала к себе наверх.
Я слышала, как мама сказала:
— Зачем вы только это все начали? Чего вы добились?!
Я больше никогда не буду говорить с Богом. Чего, в конце концов, Он хочет от меня? Хватит с меня Его и Его религий! И ноги моей не будет ни в Имке, ни в Еврейской Ассоциации — никогда.
Глава 22
На следующее утро я не вышла из своей комнаты даже к завтраку. Я поймала себя на том, что начинаю говорить «Ты здесь, Бог?», но вспомнила, что больше с Ним не разговариваю. Может, Он покарает меня за это. Что ж, если Он так хочет, то это Его дело!
К полудню я почувствовала, что больше не могу оставаться дома, и попросила маму отвезти меня в город — я договорилась с Дженни пойти вместе в кино. Мама согласилась, что мне надо развеяться. Мы с Дженни встретились на углу возле аптеки — как раз напротив кинотеатра. Сеанс начинался через двадцать минут, и мы решили заглянуть в аптеку. Больше всего нас там интересовали прокладки.
Несколько минут мы смотрели просто так, потом я прошептала Дженни:
— Давай купим упаковку.
Я давно об этом думала, но никак не могла решиться. Сегодня я чувствовала себя храброй. Я думала: «Ну и что, что Бог теперь на меня разгневан? Какое это имеет значение?» Я даже решила испытать Его — перешла улицу посередине и не дожидаясь зеленого света. Ничего не произошло.
— Зачем? — спросила Дженни.
— На всякий случай, — ответила я.
— Чтоб лежали дома?
— Конечно. А почему бы нет?
— Не знаю. Моей маме это может не понравиться, — сказала Дженни.
— А ты не говори ей.
— А если она увидит?
— Положи их в какой-нибудь пакет. Можешь сказать, что это школьные принадлежности. — У тебя хватит денег?
— Да.
— Хорошо. Тогда какие будем покупать? — спросила я.
— Может, «Тинэйдж Софтиз»? — предложила Дженни. — Это такие, как у Гретхен.
— Давай.
Я взяла с полки одну упаковку «Тинэйдж Софтиз».
— Теперь ты, — подтолкнула я Дженни.
— Ладно, ладно, — Дженни тоже взяла одну.
— Еще к ним надо пояс, — напомнила я, окончательно осмелев.
— Правильно. Какой возьмем? — спросила Дженни.
— Мне нравится вот этот, розовый, — я показала на маленькую коробочку с изображенной на ней симпатичной девушкой.
— Ладно, я, пожалуй, возьму такой же, — согласилась Дженни.
Мы пошли с нашими покупками на контроль, но почти так же быстро отошли, увидев, что за кассовым аппаратом сидит парень.
— Я не смогу, — прошептала Дженни. Она положила свои коробочки обратно на полку. — Боюсь.
— Не будь дурой. Чего тут…
Продавщица в голубом халате перебила меня.
— Вам чем-нибудь помочь, девочки? — спросила она.
Дженни покачала головой, но я сказала:
— Мы выбрали вот это.
Я взяла коробочки Дженни с полки и показала их продавщице.
— Очень хорошо. Идите на контроль, и Макс вам все завернет.
Дженни не сдвинулась с места. Казалось, она вросла в пол. Глядя на ее лицо, нельзя было понять, то ли она улыбается, то ли сейчас заплачет. Я схватила ее коробочки и направилась к кассе. Там я вывалила все перед Максом и стала ждать — не глядя ему в лицо и не произнося ни слова. Он подсчитал все вместе, и я кивнула Дженни, чтобы она дала мне свои деньги. Потом я сказала: «Два пакета, пожалуйста». Макс взял у меня деньги, вернул сдачу, которую я не удосужилась проверить, и подал мне два коричневых пакета. Только и всего! Можно было подумать, что он только и делает, что продает пояса и прокладки.
Когда я пришла домой из кино, мама спросила:
— Что это за пакет?
— Школьные принадлежности, — выпалила я.
Я пошла с покупками к себе в комнату, села на кровать и стала рассматривать коробочку. Мне хотелось, чтобы Бог сейчас видел меня. Пусть видит, что я могу обходиться и без Него! Я открыла коробочку и вынула одну прокладку. Я держала ее довольно долго.
Потом я вынула из коробки розовый пояс и подержала его тоже. Наконец я встала и пошла в мой туалет. Там было темно. Особенно когда я закрыла дверь. Вот когда был бы кстати большой просторный туалет со светом и запирающимся замком. Но я справилась и так: я надела розовый пояс и прикрепила к нему прокладку. Я хотела попробовать, как в нем себя чувствуешь. Теперь я знала. И мне понравилось. Я подумала, может, мне лечь в нем сегодня спать, но отказалась от этой мысли. Вдруг пожар? — тогда мой секрет может раскрыться. Я сняла пояс и прокладку, положила их в коробочки и спрятала в нижнем ящике письменного стола. Мама никогда туда не заглядывает, потому что от моего беспорядка ей становится плохо.