Ты здесь. Бог? Это я, Маргарет, стр. 16

Глава 16

Два раза я ходила в Линкольн-Центр с мамой. По бабушкиному абонементу. Это было не так интересно, как с бабушкой, потому что, во-первых, мне не надо было ехать одной на автобусе, и, во-вторых, моя мама считает, что сам концерт важнее, чем остальные впечатления. Я написала бабушке письмо.

Дорогая бабушка,

я по тебе скучаю. Во Флориде, наверно, здорово.

В школе дела нормально. У папы с мамой тоже. Я чувствую себя хорошо. У меня была только одна простуда и две вирусных инфекции, одна — ужасно противная.

Я забыла сказать тебе по телефону, что когда мы ездили в Линкольн-Центр, в Нью-Йорке был мокрый снег и мне не удалось посидеть у фонтана. Я была в сапогах, и во время концерта у меня вспотели ноги.

Мама не разрешила мне, как ты, разуться. Вчера снова шел снег. Я знаю, ты не очень его любишь. Но в Нью-Джерси он лучше, чем в Нью-Йорке — хотя бы тем, что чище. Целую,

Маргарет.

Бабушка написала в ответ:

Дорогая Маргарет,

я тоже по тебе скучаю. Спасибо за письмо. Надеюсь, когда ты болела, мама показала тебя хорошему доктору. Если бы я была дома, я бы спросила доктора Коэна, кого он может порекомендовать в Нью-Джерси. Хоть пара хороших докторов у вас там, наверное, найдется. Думаю, ты простудилась из-за того, что не сняла тогда сапоги в Линкольн-Центре. Уж мама должна бы знать! Всегда снимай мокрые сапоги, как мы с тобой делаем, — что бы мама ни говорила.

Только молчи про то, что я тебе сказала. Здесь в отеле я познакомилась с очень милым человеком. Его зовут мистер Бинамон. Он тоже из Нью-Йорка. Мы вместе обедаем и иногда смотрим шоу. Он вдовец с тремя детьми (все женаты и замужем). Они считают, что ему надо снова жениться. Он тоже так считает. Но я молчу! Надеюсь, твои мама с папой отпустят тебя ко мне на весенние каникулы.

Ты бы хотела? Тогда я напишу письмо и попрошу их об этом. Одевайся тепло и не болей. Пиши, дорогая.

Твоя любящая бабушка.

Дорогая бабушка,

Мама с папой говорят, что я, наверно, смогу приехать к тебе на весенние каникулы, но что сейчас еще рано строить планы.

Ты себе просто не представляешь, как я хочу. Я уже начала считать дни.

Ты ведь знаешь, что я еще ни разу не летала на самолете. И потом, Флорида — это так здорово. И я хочу посмотреть, что там происходит у тебя с этим мистером Бинамоном. Ты никогда ничего нам не рассказываешь, когда звонишь. У меня все нормально. Снег растаял. Мама пишет новую картину. Там будут виноград, абрикосы и листья плюща. Я говорила тебе, что у моих подруг Нэнси и Гретхен начались месячные? Надеюсь скоро тебя увидеть. Целую и обнимаю,

Маргарет.

Глава 17

В первое воскресенье марта Нэнси пригласила меня поехать с ними в Нью-Йорк. Эван взял с собой Муса. Было здорово ехать всю дорогу в одной машине с Мусом Фридом. Одно только плохо — на этот раз Уиллеры взяли свой многоместный автомобиль. Эван и Мус сидели сзади, а мы с Нэнси посредине, так что если бы я хотела посмотреть на Муса, мне нужно было оборачиваться, а когда я смотрю назад, меня сильней укачивает.

В Нью-Йорке мы пошли в мюзик-холл. Бабушка часто водила меня туда, когда я была поменьше. Мои родители говорят, что это место для туристов. Мне хотелось сидеть рядом с Мусом, но они с Эваном сели отдельно.

После мюзик-холла Уиллеры повезли нас в кафе обедать. Мы с Нэнси сделали заказ и сказали, что скоро придем. В туалете мы оказались одни, и хорошо, потому что там было всего две кабинки, а мы уже и так долго терпели. Когда я уже собиралась выходить, до меня донеслись стоны Нэнси.

— Что с тобой, Нэнси? — спросила я.

— Нет… нет…

— Нэнси, что там у тебя? — я постучала в разделявшую нас стенку.

— Позови мою маму — скорей! — прошептала она.

Теперь я стояла перед ее кабинкой.

— Что случилось?

Я попробовала открыть дверь, но она была заперта.

— Открой! Нэнси плакала.

— Пожалуйста, позови мою маму.

— Хорошо, я иду, подожди немного.

Я помчалась в зал к нашему столику. Только бы с Нэнси ничего не случилось, пока я буду ходить за ее мамой!

— Нэнси нехорошо, — прошептала я на ухо миссис Уиллер. — Она плачет в туалете и просит, чтобы вы пришли.

Миссис Уиллер вскочила и поспешила со мной.

Я сразу услышала всхлипывания Нэнси.

— Нэнси! — позвала миссис Уиллер, дергая дверь.

— Мама, я боюсь! Помоги мне, пожалуйста!

— Дверь закрыта, Нэнси. Я не могу войти, — попыталась объяснить миссис Уиллер. — Для начала открой мне.

— Не могу… не могу… — Нэнси продолжала плакать.

— Я могла бы подползти под дверью и открыть ее изнутри, — предложила я.

Миссис Уиллер кивнула.

Я подобрала юбку, чтобы она не волочилась по полу, и проползла к Нэнси.

Она закрывала лицо руками. Я открыла дверь миссис Уиллер, а сама стала ждать снаружи, около умывальников. «Что же будет? — думала я. — Неужели Нэнси отправят в больницу? А может, это что-то заразное?»

Через несколько минут миссис Уиллер приоткрыла дверь и протянула мне мелочь.

— Маргарет, достань нам, пожалуйста, гигиеническую салфетку.

Наверно, я посмотрела на нее как-то странно, потому что она тут же объяснила:

— Там на стене, дорогая. У Нэнси началась менструация.

— Но почему она?..

— У нее еще ничего не было. Это — первый раз. Она испугалась.

Нэнси плакала, потом ее мама что-то говорила ей шепотом.

Я не могла в это поверить! Всезнающая Нэнси! Значит, в тот раз она мне все наврала. Ничего не было!

Я сунула монеты в машину и потянула рычажок. Салфетка выскочила. Я протянула ее миссис Уиллер.

— Нэнси, успокойся, — расслышала я ее слова. — Я не смогу тебе помочь, если ты не перестанешь плакать.

А если бы я с ними не поехала? Так ничего бы и не узнала про Нэнси. И может быть, так было бы лучше.

Наконец Нэнси и ее мама вышли из кабинки, и миссис Уиллер предложила, чтобы Нэнси умылась, прежде чем вернуться за стол.

— Я скажу им, чтобы не беспокоились. Только не задерживайтесь, девочки.

Я стояла, не говоря ни слова. Что скажешь, если твоя подруга оказалась обманщицей?!

Нэнси умыла лицо и руки. Я протянула ей два бумажных полотенца.

— Ну как ты? — спросила я. Я почувствовала к ней что-то вроде жалости.

Я тоже хотела, чтобы все наступило побыстрее, но врать об этом?

Нэнси стояла напротив меня.

— Маргарет, пожалуйста, никому не говори.

— Ох, Нэнси…

— Если остальные узнают, я умру. Обещай, что ничего им не скажешь, — умоляла она.

— Не скажу.

— В тот раз я действительно подумала, что у меня началось. Понимаешь…

Я не просто так это придумала. Это была ошибка.

— Ладно, — пробормотала я.

— Не расскажешь?

— Я сказала, что нет.

Мы вернулись за стол и присоединились к остальным. Наши бифштексы были только что поданы. Я сидела рядом с Мусом. От него замечательно пахло. Я даже подумала, не бреется ли он, потому что этот приятный запах напомнил мне лосьон после бритья, которым пользуется мой отец. Раза два я коснулась рукой его руки. Дело в том, что он был левшой, а я правшой, вот мы и сталкивались. Он сказал, что за общим столом ему всегда приходится трудновато. В моем списке Мус определенно был на первом месте, хотя об этом никто, кроме меня, не догадывался.

Я смогла одолеть только половину бифштекса. Уиллеры взяли оставшуюся половину домой в собачьем пакете. Я знала, что у них нет собаки, но, конечно, не стала говорить об этом официантке.

Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет. Нэнси Уиллер оказалась вруньей. Теперь я никогда не смогу доверять ей снова. А насчет того, все ли у меня нормально или нет, я решила, что подожду, пока Ты Сам мне укажешь. Может быть. Ты захочешь подать мне знак. А нет — постараюсь быть терпеливой. Лишь бы только это не случилось в школе, потому что если мне придется сказать все мистеру Бенедикту, я умру на месте, это точно. Благодарю Тебя, Бог.