Полуночная принцесса, стр. 91

Амалия печально уставилась на Джона Тодда:

– А знаешь, Стивен прав. Мне нельзя на тебя полагаться, если ты такой слабохарактерный. Я же просила тебя не мешать Стивену. Пусть бы сам с ней разобрался, как хотел. Так нет, ты не послушал. Ну зачем ты полез? Думаешь, меня волнует ее беременность? Да это было всего лишь наблюдение, но никак не сигнал к действию.

– Амалия, – опять сказал Тодд.

В голосе его не было мольбы – он не верил в то, что Амалия действительно хочет его убить. Когда же до него дошло, что молить все-таки надо, было уже поздно. Джон Тодд умер с выражением полного ошеломления, навеки застывшим на его суровом лице.

Дженни прижала кулак ко рту, чтобы не закричать, когда тело Тодда грохнулось на пол. Стивен оторвал глаза от трупа и уставился на Амалию, едва веря в случившееся. Ссора партнеров окончилась быстрой развязкой, и серьезность намерений Амалии не вызывала сомнений. Теперь ее пистолет целился в него.

– Не вздумай мне перечить, Беннингтон, – с ледяным спокойствием заявила она, – к мистеру Тодду я питала куда больше нежных чувств, чем к тебе.

Стивен поднял руки и невинно пожал плечами.

– Я все понял, – заверил он, – что делать с телом?

– Отнеси в подвал. По черной лестнице.

– Ты думаешь, кто-нибудь слышал выстрел?

– Вряд ли. Внизу вовсю играет музыка. Если бы кто-то и слышал, то сюда уже пришли бы.

Амалия сунула свой пистолет за вырез платья, и Стивен опустил руки.

– Она действительно беременна? – спросил он, показав на Дженни большим пальцем.

– Да. Я поняла это совсем недавно – за несколько мгновений до того, как сюда влетел Тодд. Знай я раньше, я бы тебе сказала. У нее раздался живот.

– Мне не нужен ребенок.

– Понимаю. Это усложнит дело.

Стивен кивнул.

– Что ты можешь сделать? – спросил он.

– Ничего… или все. Ты знаешь мадам Рестелл?

– Слышал.

– Сама она называет себя акушеркой, но ты, конечно, понимаешь, что она абортистка, – сказала Амалия, – я посылаю к ней своих девочек, когда с ними случаются неприятности. Ее маленькие французские таблетки для женщин стоят дорого, но она гарантирует их эффективность.

– И что я должен делать?

– Сегодня ничего. Уже поздно. Но завтра утром тебе стоит навестить ее. Только не в ее особняке на Пятой авеню – там она даст тебе от ворот поворот. Поезжай к ней на работу – на угол улиц Чамберс и Гринвич. Скажи, что ты от меня и что я тебе очень ее рекомендовала. Привези таблетки сюда, а уж я здесь позабочусь о том, чтобы твоя невеста их приняла. – Амалия оставила без внимания тихий, сдавленный крик Дженни. – И не надо долго раздумывать, Стивен. Ты же не хочешь стать отцом ребенка Кристиана Маршалла!

Кристиан Маршалл сидел в номере Дженни, устало откинув голову на плетеную спинку кресла-качалки и пряча взгляд под тяжелыми веками. На коленях он держал малышку Эми Тернер. Ее светлые волосы казались почти белыми на фоне темного сюртука Кристиана. Девочка теребила пуговицу на его черном атласном жилете.

Сьюзен тихо поманила дочку к себе, но Эми упрямо помотала головой.

– Я останусь здесь, мама, – прошептала она, – дяде Кристиану грустно.

Сьюзен и Скотт, сидевшие на диване напротив Кристиана, разом взглянули на него: слышал ли он, что сказала их дочка? Да, он слышал. Губы его тронул легкий намек на улыбку.

– Пусть сидит, – сказал Кристиан и, опустив голову, взъерошил белокурые кудряшки Эми.

Улыбка уже сошла с его лица.

Сердце Сьюзен разрывалось от жалости к Кристиану. Чтобы скрыть свои чувства, она поднесла к губам рюмку красного вина. Девочка заметила то, чего не замечали они со Скоттом. Да, Кристиану было грустно, очень грустно. Но пока Эми об этом не сказала, Сьюзен видела в нем только гнев.

Гнев Кристиана лежал на самой поверхности, сдерживаемый одной только силой воли. Это был тихий, но страшный гнев, ибо невольно представлялось, что когда-нибудь он прорвется и произойдет взрыв. Челюсть Кристиана болела от напряжения, но расслабиться он не мог. В желудке было пусто. От недосыпания под глазами появились слабые тени, а в уголках рта залегли скорбные складки. На столе перед Кристианом стояла рюмка вина, но он сделал лишь глоток и больше не дотрагивался до нее. Конечно, ему требовалась ясная голова, но дело было не только в этом. Просто с тех пор как пропала Дженни, все, что он ел и пил, потеряло вкус, цвет и запах. В результате он похудел фунтов на десять и жесткие линии его лица так заострились, как будто по ним прошелся чей-то неумолимый резец.

Эми завозилась у него на коленях и случайно задела пяткой раненое бедро. Кристиан чуть скривился от боли. Скотт потянулся за девочкой.

– Ничего страшного, – сказал Кристиан, – она не нарочно. – Боль давно прошла, а он все еще рассеянно массировал ногу. – Как вы думаете, у нас с Дженни будет девочка? – тихо спросил он, глядя в одну точку.

На его вопрос было трудно подобрать ответ.

– А ты сам кого хочешь? – нашелся Скотт.

– Хорошо бы девочку. Правда, в нашей семье привыкли к мальчикам.

– И мальчика тоже хорошо, – сказала Сьюзен, лишь бы не молчать.

Кристиан слабо улыбнулся:

– Думаю, что одинаково буду рад и мальчику, и девочке.

Он опустил глаза на Эми. Затем повернулся к своим друзьям.

– Почему мы ее не нашли? – спросил он осторожно, боясь признать вслух свое поражение. – Что, черт возьми, случилось с Дженни?

Скотт заметил судорожный вздох жены и понял, что она вот-вот расплачется. Он ободряюще сжал ее руку.

– Хотел бы я знать ответ, – отозвался он с грустью.

– У меня такое чувство, что мы где-то недоглядели, – сказал Кристиан. – Раньше я был просто уверен в том, что Беннингтоны в конце концов выведут нас на Дженни.

Скотт кивнул:

– У всех нас такое чувство. Ну кто мог предположить, что Вильям оставит прежним распорядок работы банка? И Стивен… в его поведении тоже нет ничего необычного. Если его и волнует потеря части наследства Дженни, то он топит свои печали в постели какой-нибудь…

– Скотт, – укорила Сьюзен мужа, кивнув на дочку, – думай, что говоришь!

Скотт виновато понурил голову и тихо попросил прощения.

– В больнице тоже все тихо, – продолжал он, – если бы Стивен или Вильям были замешаны в похищении Дженни, я бы, наверное, уже знал об этом. Они бы вызвали к ней Моргана или Гленна, правда?

– Думаю, да, – сказал Кристиан, – просто не понимаю! Вильям ходит как ни в чем не бывало. Можно подумать, я не говорил ему, что Дженни пропала. Стивена, похоже, вообще ничего не интересует, кроме девочек Амалии. И в больнице зацепиться не за что. У нас есть не больше, чем вначале: вышитый носовой платок, который еще слабо пахнет хлороформом и принадлежит неизвестно кому.

– У нас есть план, – напомнила ему Сьюзен, – послезавтра, если повезет, мы получим свидетельство, изобличающее Стивена и Вильяма в банковских хищениях.

Кристиан долго молчал. Он сидел, обняв Эми. Девочка прижалась к его боку, инстинктивно понимая, что сейчас он больше нуждается в тепле. «Обниму ли я когда-нибудь собственного ребенка?» От этой мысли у него на мгновение перехватило дыхание.

– Банк волнует меня лишь постольку, поскольку он волновал Дженни, – выдавил он наконец, – я бы не стал трогать Вильяма и Стивена, если бы это помогло мне вернуть ее. – Он поднял глаза и взглянул на Сьюзен, уже не стесняясь своих слез. – Я хочу вернуть ее, Сьюзен. Мне нужно только одно – чтобы Дженни снова была со мной.

Глава 16

Кристиан приставил ладонь козырьком, защищая глаза от яркого света. После бесконечно долгой зимы, которую пришлось пережить Нью-Йоркцам, утро этой среды выдалось на редкость солнечным и безоблачным. Кристиан не был суеверен, но сейчас, когда удача столько раз от него отворачивалась, ему очень хотелось надеяться, что перемена погоды и начало весны – это хороший знак.

Легкий ветерок трепал волосы. Кристиан стоял на балконе спальни Дженни в отеле «Святой Марк». Отступив от перил, он чуть повернулся и прищурился, чтобы лучше рассмотреть кабинет Беннингтона. Солнечный свет отражался от высоких овальных окон и мешал смотреть. Опасаясь быть увиденным, Кристиан втянул голову в плечи и поднял воротник сюртука. Наверное, это была излишняя предосторожность. Насколько он мог судить, Вильям и Стивен Беннингтоны были слишком заняты собственными проблемами в «Трасте», чтобы обращать внимание на происходящее за окнами.