Тайна покосившейся трубы, стр. 22
Проснувшись наутро, Нэнси первым долгом подумала о мистере Суне и решила сразу же с ним переговорить. Помимо того, что ей предстояло выполнить неприятную задачу — рассказать о пропаже нефритового слоника, — она сгорала от нетерпения узнать, что означает скопированный ею странный восточный иероглиф на покосившейся трубе.
Как и в предыдущие ее посещения, дверь дома мистера Суна открыл слуга Чин. Его лишенное всякого выражения лицо при виде Нэнси расплылось в улыбке, и он отвесил ей низкий поклон.
— Мистер Сун дома? — спросила она. Слуга покачал головой.
Поразмыслив, Нэнси достала из сумочки записную книжку и быстро написала Суну коротенькую записку с просьбой позвонить ей домой, а после половины первого — домой к Дику Милтону. Сегодня было девятнадцатое, когда она обещала посидеть с малышкой Сью.
Нэнси отдала записку Чину, и он жестами обещал передать ее хозяину. Затем, не переставая улыбаться, слуга поклонился и закрыл дверь.
Нэнси вернулась домой и стала ждать звонка мистера Суна.
— Надеюсь, он не уехал из города, — со вздохом сказала она себе; и в тот же миг зазвонил телефон.
— Это Нэнси Дру? — прогудел в трубке низкий голос. — Немедленно приезжайте!
— Мистер Монро? — спросила она.
— Да. По-моему, у меня есть ключ к разгадке тайны месторождения фарфоровой глины. Приезжайте — увидите.
— А что за ключ?
Но геолог отказался сообщить какие-либо подробности по телефону. Схватив сумочку, Нэнси сказала Ханне Груин, куда и зачем направляется, и укатила.
Высокий сухощавый профессор с резкими чертами лица молча проводил Нэнси в гостиную. Взяв со стола какой-то сверток, он сунул его девушке.
— Как вы думаете, что это? — рявкнул он. Нэнси осмотрела сверток. Он пришел по почте из Сан-Франциско и явно уже был распечатан. Она прочла адрес. Четкими черными буквами на серой бумаге были выведены слова:
Ривер-Хайтс
До востребования Мистеру Монро
Нэнси вопросительно посмотрела на профессора.
— Разверните! — скомандовал он.
Она развернула оберточную бумагу и открыла находившуюся внутри белую картонную коробку. В ней рядами лежали тюбики краски с надписями по-китайски.
— Такой краской пользуются гончары для росписи своих изделий! — удивленно воскликнула Нэнси, вспомнив, что похожие тюбики краски она видела в мастерской Дика Милтона.
— Вот именно! — фыркнул профессор Монро. — И, судя по всему, эти тюбики присланы из Китая. Здесь краски тончайших и чистейших цветов, какие редко можно увидеть! Но все дело в том, — добавил он драматическим тоном, — что я их не заказывал!
— Кто же тогда? — спросила Нэнси.
— Догадайтесь сами, — ответил геолог.
— Этот сверток, наверное, предназначался другому Майлзу Монро! — воскликнула она. — Человеку, которому принадлежит участок земли неподалеку от Охотничьего ручья!
— Ну конечно! — прогудел профессор, и глаза у него сверкнули. — А зачем бы наш таинственный приятель стал заказывать краски, если бы он не намеревался расписывать ими фарфор?
Нэнси вся трепетала от нетерпеливого возбуждения. Она была уверена, что разработка фарфоровой глины находится рядом с тем странным огороженным участком в лесу. И кто-то занимается там изготовлением фарфоровых изделий!
— Я отнесу сверток на почту, — сказала она геологу, — и покараулю, пока за ним не придет мистер Монро!
— Отличная мысль! — рявкнул он. — Поезжайте туда!
«И наверняка этот другой мистер Монро окажется Маннингом-Карром, — мысленно проговорила Нэнси. — Боже мой, как жаль, что я обещала посидеть сегодня с малышкой Сью. Надо, не теряя времени, раскрыть эту тайну!»
Нэнси была человеком слова и ни за что бы не подвела Конни Милтон. Однако она решила сначала позвонить Бесс и Джорджи и попросить их выручить ее, если произойдет что-нибудь важное. Спросив у профессора разрешения воспользоваться его телефоном, она позвонила обеим подругам, но ей и там и там ответили, что девочки будут дома только к вечеру.
«Значит, на сей раз мне придется действовать в одиночку», — подумала Нэнси, покидая квартиру геолога.
— Мистер Монро был здесь всего четверть часа назад! — сообщил ей почтовый служащий, когда она передала ему сверток и объяснила, что произошла ошибка. — Он ужасно рассердился, когда я сказал ему, что отослал посылку профессору!
— Этот мистер Монро — смуглокожий брюнет с пронзительными черными глазами? — спросила Нэнси у служащего.
Служащий решительно покачал головой.
— Человек, с которым я говорил, — сказал он, — был китаец.
— Китаец! Как он выглядел?
Служащий на нее.
— Ну… э… как китаец! — наконец ответил он. Нэнси закусила губу от досады.
— Минуточку, мисс. Я только что вспомнил одну вещь! Этот китаец сказал, что сам разыщет другого Майлза Монро и заберет у него свою посылку!
НА ПУТИ К РАЗГАДКЕ
— Большое спасибо! — крикнула, убегая, Нэнси почтовому служащему.
Она бросилась к телефону-автомату в ближайшем магазине и через несколько мгновений уже разговаривала с профессором. Узнав, что никакого китайца у него не было, Нэнси предупредила его, чтобы он поостерегся.
Майлз Монро поблагодарил ее за предостережение.
Уверенная, что это, по всей вероятности, тот же самый китаец, который получил в Мейсонвилле деньги по почтовому переводу на имя мистера Суна, Нэнси позвонила еще одному своему знакомому — начальнику полиции Макгиннису.
В двух словах юная сыщица сообщила ему о своих подозрениях.
— И я уверена, что это брат Маннинга-Карра, — закончила она.
Шеф полиции отнесся к ее версии со всей серьезностью.
— Я сейчас же пошлю полицейского к дому профессора, — пообещал он.
Нэнси поспешила к машине: ей уже пора было к Конни Милтон. Она надеялась, что к этому времени Сун уже звонил ей домой и Ханна Груин передала ему, куда он может позвонить.
— Желаю вам хорошо повеселиться! — улыбнулась она Конни, приехав к ней.
Конни поблагодарила Нэнси и ушла. Нэнси немного поиграла со Сью, потом уложила малышку в коляску на крыльце. Подождав, пока ребенок заснет, она тихонько, на цыпочках, прошла в дом.
Нэнси попыталась читать, но загадка покосившейся трубы занимала все ее мысли. Наконец она отложила книжку и стала внимательно рассматривать свой рисунок — копию украшающего трубу орнамента из железных прутьев.
«Может быть, в нем — разгадка всей этой тайны?» — размышляла она.
Пробило четыре часа, а мистер Сун все не звонил. Нэнси больше не могла сдерживать растущее любопытство. Она подошла к телефону и набрала его номер. Трубку тотчас же поднял сам китайский коммерсант.
— Я оставила вам записку с просьбой позвонить мне! — сказала ему Нэнси.
— Боюсь, я не понимаю, о чем вы.
— Разве Чин не передал вам мою записку?
— Чина сейчас нет, — ответил мистер Сун. — Наверное, он сунул записку в карман и забыл о ней.
Нэнси сообщила, что ей нужно показать ему нечто весьма важное, и он обещал немедленно подъехать. Когда он явился, Нэнси первым делом рассказала ему о своем последнем приключении за таинственным забором, а затем показала свой рисунок, воспроизводящий металлический орнамент. У Суна удивленно поднялись брови.
— Это китайский иероглиф, — заявил он, подтвердив дедуктивный вывод Нэнси. — И означает он «помогите»!
— «Помогите»? — повторила за ним Нэнси.
— Да. А произносится «бон». У Нэнси загорелись глаза.
— «Бон»? Вы хотите сказать, что это призыв на помощь? Сун кивнул.
— Я слышала этот призыв поблизости от огороженного участка! — с торжеством объявила Нэнси. — Громкий крик, звучавший именно так: «Бон!»
Мистер Сун был настолько озадачен, что Нэнси поспешила рассказать ему обо всех своих подозрениях.
Во-первых, она поведала ему, что за высоким забором находится не только приют сектанток-отшельниц, но и карьер, где добывают — с ведома или без ведома лавандовых сестер — ценную глину.