Академия кошмаров, стр. 31

— А как же мои родители? — крикнул Чарли.

— Она права, малыш, — сказал Рекс. — Мы не сможем спасти их, если погибнем.

И тут раздался чей-то смех.

Низкий, хриплый, животный — он звучал так, словно смеялся очень страшный и свирепый зверь, который нашел наконец свою жертву и рад этому.

В ту же минуту в пещере появился огромный шестиногий монстр. Как и все твари из Нижнего мира, он представлял собой жалкую пародию на животное — в данном случае это был краб. Зловеще щелкали две гигантские клешни. Круглое, как блюдце, тело закрывал крепкий панцирь серого цвета с янтарно-желтыми крапинками. Из-под панциря торчала уродливая, как у горгулий [4], голова. Красные глаза смотрели не мигая.

— Добро пожаловать, ректор, — сказал монстр, щелкнув клешнями.

— Привет, Верминион, — ответила она.

Глава 14. ВЕРМИНИОН ЛЖИВЫЙ

— Отойдите, — приказал монстрам Верминион.

Те послушно отступили назад, в темноту, подальше от лавы.

— Так вот где ты прятался все это время, — сказала ректор. — Уютно устроился.

— Здесь совсем неплохо, хотя и не слишком удобно, ведь я привык к комфорту.

— Почему бы тебе не вернуться в свой дворец в Нижнем мире? — с улыбкой спросила ректор. — Я с удовольствием помогу тебе добраться туда.

— Не сомневаюсь, — ответил Верминион. — К сожалению, дела вынуждают меня оставаться на Земле. Ты принесла наруч Бараккаса?

«Наруч».

Только сейчас Чарли заметил на шее Верминиона черный ошейник в виде широкой металлической полосы, на которой были вырезаны те же знаки, что и на наруче Бараккаса Значит, между этими предметами есть что-то общее? Неужели это еще один из Артефактов, про которые говорил Бараккас?

— Извини, какой наруч? — мягко спросила ректор.

— Понятно, — вздохнул Верминион. — Начинаются старые игры. Жаль. Я бы предпочел вернуть родителей мальчика живыми.

— И ты отпустишь их, если я отдам тебе наруч?

— Разумеется, отпущу.

Ректор улыбнулась.

— Ладно, я верю. Но к чему тебе наруч Бараккаса?

— Хочу, чтобы он был у меня. Так спокойнее.

— Надеешься, что Бараккас вернется на Землю?

— Кто его знает? — небрежно бросил Верминион. — Может, и вернется.

— Интересно знать, каким образом. Он сидит в своем дворце в Нижнем мире, и открывать ему портал мы не собираемся.

— Насколько я помню, мне вы тоже не собирались открывать портал. И все же я здесь — благодаря Эдварду.

Монстр повернул свою массивную башку и посмотрел на Пинча.

Тот заметно побледнел.

— Рад тебя видеть, Эдвард! А ты повзрослел, — сказал монстр.

— Это было так давно, — с трудом выговорил Пинч, едва держась на ногах.

— Что? — переспросил Чарли, не веря своим ушам. — Вас впустил Пинч?

— Конечно, — ответил Верминион и, легонько пошевелив шестью ногами, сделал шаг вперед. — Ему тогда было примерно столько же, сколько тебе. Верно, Эдвард?

— Да, — промямлил Пинч, отступая назад.

— У него был невероятно сильный Дар. Кажется, его даже считали двойной угрозой. Все мы, кого называют те-у-кого-есть-имя, с интересом наблюдали, как он растет... как и ты, юный перевозчик.

У Чарли перехватило дыхание.

— Хватит, Верминион, — решительно прервал Рекс, разворачивая лассо и доставая из-за пояса нож. — Перестань болтать, или я сделаю из тебя морской салат.

— Ах, как страшно, — ответил Верминион и взмахнул огромной клешней.

Однако Чарли заметил, что монстр тут же замолчал.

— Ты прав, — сказала ректор, — в юности Пинч совершил ряд ошибок, но он заплатил за них страшную, огромную цену.

— Какую? — спросил Чарли.

— Меня понизили, — прошептал Пинч. — Директор Дайер — он был директором еще до Гуднайта — сказал, что я «позор Академии, чудовище, которого следует укротить».

И тогда Чарли все понял. Пинч не терял своего Дара. Дар у него просто забрали. Он был одним из сильнейших — двойной угрозой, как Чарли и ректор, — но в отличие от них не сумел сохранить свой Дар и был жестоко его лишен.

Теперь понятно, почему он всем недоволен.

«Как ему, наверное, одиноко, — подумал Чарли. — Какое это несчастье — жить среди людей, наделенных Даром, зная, что когда-то ты был сильнее их всех».

— Ай-я-яй, — насмешливо сказал Верминион. — Они сделали тебя самым обычным человеком, да, Эдвард? Сереньким и слабеньким. Да, вот что иногда бывает с сильными мира сего.

— И все потому, что ты мне солгал! — внезапно крикнул Пинч. — Я тебе верил! Ведь ты обещал, что поможешь отомстить всем, кто надо мной издевался!

— Ах, эта история про мальчика и краба, — насмешливо подхватил Рекс. — Я ее обожаю.

— Кстати, из всех, кто надо мной издевался, когда мы еще были желторотыми новичками, — сказал Пинч, в упор глядя на Рекса, — ты был худший, Рексфорд.

— Потому что ты этого заслуживал, — отрезал тот.

— Это почему же? — спросил Пинч. — Что я тебе такого сделал? Что я вам всем сделал? За что вы меня ненавидели?

— Мы тебя не ненавидели, — ответил Рекс. — Просто мы тебя недолюбливали.

— Не надо говорить за всех, — сказала Табита. — Я всегда хорошо к тебе относилась, Эдвард. И никогда не издевалась.

— Только потому, что чувствовала свое превосходство! — огрызнулся тот. — Как же! Стоит только кинуть этому жалкому Пинчу несколько крупиц тепла и доброты, и он будет бегать за тобой, как собачонка. Ты так думала, да?

— Ну хватит, — сказал Рекс. — Нечего перевирать. Вспомни, какой ты был — заносчивый и скрытный. Ни с кем не дружил, наверняка считал себя лучше всех.

— Неправда, — тихо ответил Пинч. — Это вы считали меня таким, потому что я всех сторонился. Никто из вас не понимал, что? мне пришлось испытать.

«Узнать бы что?», — подумал Чарли.

— Мне было очень одиноко, — продолжал Пинч. — Я никогда не хотел быть каким-то особенным. Хотел быть таким, как все.

— А ты им и стал, — заметил Верминион.

Эти слова прозвучали как выстрел в сердце. Наступила полная тишина. Через минуту Пинч нарушил ее.

— Да, стал, — сказал он. — Я сам во всем виноват. Я совершил грубую ошибку. В Академии мне было так грустно и одиноко, что я сбежал. Просто взял и открыл портал, чтобы вернуться в дом, где я вырос. Вот тогда-то все и произошло.

— Вы открыли вход во Внутренний круг, да? — тихо спросил Чарли.

Пинч кивнул.

— Во дворец Верминиона. По чистой случайности.

— О, я уверен, ваш Чарли в этом прекрасно разбирается, — сказал Верминион, щелкнув своими страшными клешнями.

— Монстр заговорил со мной, — продолжал Пинч. — Столько всего наобещал... если только я переправлю его на Землю.

— Что ты и сделал, — медовым голосом сказал Верминион. — Да, тогда ты был невероятно силен.

— А что случилось потом? — спросил Чарли.

— А потом была бойня, — слегка дрогнувшим голосом сказал Рекс. — Верминион убил всех, кто находился в доме, в городе, всех... кроме Пинча.

— Почему ты меня не убил? — простонал Пинч. — Ты убил моих родителей прямо у меня на глазах. Ты должен был убить и меня!

— И тем самым избавить от таких великолепных страданий?

— Заткнись, Верминион, — глухо сказал Рекс. — Ты натворил достаточно.

— Я? — ответил Верминион. — А как насчет тебя, Рекс? Дыма без огня не бывает. Чтобы бомба взорвалась, кто-то должен поджечь фитиль. Это ты терзал Эдварда, вот и получилось, что он впустил меня в ваш мир. Ты виноват не меньше, чем он.

У Рекса был такой вид, словно из него выпустили воздух. Он покачнулся и шагнул назад. Чарли впервые видел такого Рекса — притихшего, смущенного.

— Ты прав, — проговорил он, взглянув на Пинча. — Прости меня, Эдвард. Я ведь и в самом деле не знал, что заставляю тебя страдать. Мы были детьми... Я считал, что ты меня не любишь, потому и нападал на тебя. Я защищался, понимаешь? — Он смотрел Пинчу прямо в глаза. — Я был не прав. Прости меня, серьезно!

— И меня тоже, — сказала Табита.