Это всего лишь сон, стр. 10
С чего начинать
Василий Сергеевич крякнул и почесал затылок, точь-в-точь как ее отец, когда она приносила ему какую-нибудь непонятную задачку по физике.
– Да-а-а, Оксана Васильевна, вопросики у вас, однако… – И он тяжело вздохнул. Немного подумав, продолжил: – Для начала отвечу вопросом на вопрос: а зачем тебе все это надо? Догадываешься ли ты, что ждет тебя в процессе распутывания этих, как ты их назвала, «тайн»? Или ты думаешь, что это просто способ занять время, которого у тебя сейчас в избытке? А знаешь ли ты, что, потянув за эту «ниточку», ты уже не сможешь смотать клубок обратно и будешь вынуждена распутывать его до конца? И чем дальше ты будешь его распутывать, тем более запутанным он будет становиться. И только дойдя до конца, ты найдешь ответ на вопрос «А почему оно так?» И говорят, что ответ этот поражает своей удивительной простотой и становится смешно оттого, что понадобилось преодолеть столько препятствий, чтобы его найти.
– А кто говорит? Значит, кто-то нашел этот ответ?
– Испокон веков люди ищут этот ответ, и, разумеется, есть те, кто нашел.
– Ну и почему бы им тогда не поделиться этим ответом с другими? – спросила Оксана, уже понимая, что спрашивает глупость.
Василий Сергеевич рассмеялся:
– Они делятся. Только ответ этот так прост, что не нашедшие его самостоятельно воспринимают его как пустые слова.
– Ну и что же это за слова?
Василий Сергеевич серьезно и даже грустно посмотрел на Оксану и отвел глаза.
– Я не могу тебе этого сказать.
– Почему? Вы не знаете?
– Знать-то знаю, но… Пока я тоже воспринимаю это как пустые слова. Я еще не нашел ответ сам. К тому же моя вера, – он посмотрел на икону, – точнее, ее основные постулаты считают этот ответ ересью. Но я, на беду свою, когда-то потянул за ниточку из чистого любопытства, и сейчас в душе моей идет непримиримая война двух разных идеологий.
Оксана с недоверием усмехнулась.
– Ты, наверное, думаешь, – продолжил Василий Сергеевич, заметив эту усмешку, – что я напускаю таинственности, чтобы посильнее заинтриговать тебя?
– Ну, если честно, именно так я и думаю. Он улыбнулся и покачал головой:
– Да, да. Вот именно так меня и затянули в эту историю. Воистину предупреждает Святое Писание, что любопытство – один из старейших пороков человечества. Именно из любопытства откусила Ева то самое яблоко.
Оксана расхохоталась от пришедшей ей в голову мысли:
– Так, значит, вы сейчас выступаете в роли Змея-искусителя! А я соответственно в роли Евы. Прикольно!
– Забавно! – согласился искуситель. – Так вот и я о том же говорю, что в моей душе как будто бы битва идет. Днем я молюсь: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь, да не введи нас в искушение, да избави нас от лукаваго», а ночью… – Он махнул рукой.
– А ночью вас мучает любопытство, – закончила за него Оксана.
– А ночью я ищу ответ на вопрос, за одну только формулировку которого меня положено сжечь на костре инквизиции.
– Ну и нагнали вы жути, Василий Сергеевич. Успокойтесь, на дворе двадцать первый век, инквизиция уже в далеком прошлом.
– Э-э-э, девочка моя. Инквизиция, она здесь, – он постучал себя по груди, – и здесь – добавил, показывая на голову.
Они немного помолчали. Тишину нарушила Оксана:
– И все-таки с чего начинать?
Василий Сергеевич улыбнулся (наверное, именно так улыбался Сатана, наблюдая, как Ева тянется за яблоком).
– А ты уже начала. Как сейчас молодежь говорит, «ты попала».
– Хорошо, – оживилась Оксана, – раз уж я все равно «попала», то сформулирую вопрос более конкретно: что вы можете сказать мне о моем сновидении? Можете расшифровать хотя бы, что это было?
– Ну, можно попробовать, – пожал плечами Василий Сергеевич. – Только давай договоримся так: все, что я буду тебе говорить, ты будешь воспринимать всего лишь как мои предположения, но ни в коем случае не как Истину. А потом наедине сама с собой проанализируешь мои предположения, и если не найдешь в своей душе никаких противоречий, то возьмешь их на заметку для дальнейших исследований.
– Хорошо, – кивнула Оксана. – Договорились. Это будет несложно, потому что мне вообще не свойственно принимать что-либо на веру. Я всегда полагаюсь только на логические обоснования или, если их нет, на статистические данные.
– Эка завернула. А попроще можешь объяснить старику это свое свойство?
– А что тут сложного? – Оксана на секунду задумалась. – Ну, например: если мне скажут, что все предметы падают на землю, я поверю, потому что по статистике из ста предметов ни один не улетит вверх. Но если мне скажут, что Земля излучает гравитацию, то я не приму это на веру бездоказательно, ведь неизвестно, излучает она ее или, наоборот, поглощает. И пока кто-нибудь или что-нибудь не докажет мне, что гравитационные лучи именно излучаются, а не поглощаются Землей, я не буду строить никаких жизненных установок на этой информации. Тем более что мне это не очень-то и надо, вполне достаточно того, что на предметы гравитация действует, притягивая их к земле.
– Что у тебя было по физике в школе? – засмеялся Василий Сергеевич.
– Четверка. Но вы не отвлекайтесь от темы. – И Оксана начала вспоминать список вопросов по своему сну, который составила вчера. – Ну, во-первых: почему во сне некоторые события из реальной жизни вспоминаются правильно, как были, а другие – просто придумываются?
– Мне кажется, – после небольшой паузы ответил Василий Сергеевич, – во сне все события придумываются. Просто все, что способен придумать наш мозг, так или иначе основывается на тех образах и событиях, которые когда-либо были ему ведомы. Часть образов, из которых сновидение составляет свою мозаику, берется из реальных событий недавнего прошлого, а часть – из каких-нибудь давних, забытых. И на базе всего этого сознание сновидений придумывает новые события.
– Хорошо. Но зачем мозг придумывает эти события?
– Потому что он хочет, чтобы они произошли.
– То есть мне очень хотелось побродить по длинному серому коридору и натерпеться в результате страха?
– Выходит, что так.
– Бред какой-то. – Оксана явно осталась неудовлетворена ответом.
– Ну, может, и бред. – Василий Сергеевич смиренно пожал плечами. Помолчав, он спросил: – Оксана, а ты когда-нибудь каталась на «американских горках»?
– Ну да, один раз в детстве каталась. К нам в город приезжал чешский луна-парк.
– И как, понравилось?
– Да, понравилось, но какое это имеет отношение к моему сну?
– Сейчас поймешь. А что тебе понравилось на «американских горках»?
– Что понравилось? – Немного подумав, она заулыбалась и закивала: – Получается, что понравилось именно испытывать страх. Там еще была «комната страха», карусели разные, где дух захватывало.
– Значит, теперь ты понимаешь, что твоей душе в небольших количествах страх необходим.
– Вот это да! – удивилась Оксана. – Но зачем душе страх?
– А это уже следующий вопрос. И поверь, найдя ответ на него, ты встанешь перед следующим вопросом, и так – бесконечно.
– Да уж! Заманчивая перспективка! Хорошо, я потом подумаю над этим вопросом, а теперь вопросы дальше по списку: зачем в своих снах я иногда залезаю в узкий лаз и начинаю в нем задыхаться? Ну, или другие еще бывают сны, когда я задыхаюсь от дыма, а потом просыпаюсь в больнице. Причем если от источника дыма я пытаюсь убежать, спастись, позвать на помощь, то в узкий лаз я почему-то лезу добровольно. Мне страшно, я не знаю, зачем я туда лезу, но знаю, что должна… Но вопрос в другом: как получается, что я начинаю задыхаться от воображаемого, приснившегося мне дыма?
– Да, я понимаю, у меня тоже так бывает, только я обычно тону в болоте, – улыбнулся Василий Сергеевич. – Я размышлял над этим вопросом и позволю себе поделиться с тобой своими мыслями. Я думаю, что сон можно видеть не только с начала, но и с конца.
– Это как? – Глаза Оксаны расширились от изумления.