Мой враг, мой любимый, стр. 57
Кирнан вздрогнула, представив себе, как выглядит сейчас Харперс-Ферри, этот город призраков. Поскольку он остается важным железнодорожным узлом, и синие, и серые обречены возвращаться туда снова и снова.
Она вздохнула. Ну что ж, значит, придется пережить и это. И снова удивилась своему спокойствию.
Кирнан не испугалась и поздно ночью, когда Тайн, вернувшись, сообщил ей, что вокруг все еще шныряют янки и несколько мирных граждан арестованы за то, что якобы укрывали конфедератов.
Ну, она-то никого не укрывает.
Всю ночь Кирнан мучили кошмары – ей представлялись мертвецы. Янки, которых застрелили на ее лужайке Ангус Гири и Т. Дж. Каслмен, проплывали в ее сознании словно призраки. В довершение всего ее неотступно преследовали голубые глаза мальчика, убитого во время перестрелки.
Во сне девушка опять переворачивала его на спину и вдруг, отшатнувшись, истошно закричала.
Боже, это не юноша-янки, а Джесс!
Она в ужасе проснулась. Ведь Джесса давно нет в ее жизни, напомнила она себе.
Наконец сон сморил Кирнан, на сей раз девушка спала без всяких сновидений. Проснулась она довольно поздно, днем отправилась на прогулку, а когда вернулась, занялась хозяйственными делами – помогала Джеремии, Дэвиду и Тайну чистить лошадей и мулов и вместе с ними прикидывала, каких животных надо перековать. Вокруг еще оставались янки, но где именно и сколько, девушка не знала.
И все же она оставалась спокойной. Принимая во внимание существующие обстоятельства, все не так уж плохо устроилось.
Но именно в этот осенний вечер, обманчиво красивый и теплый, в ее жизнь вторглась синяя лавина солдат.
А с ними Джесс Камерон.
Тот, кто в синем.
Интерлюдия
ДЖЕСС
17 октября 1861 года
Вашингтон, округ Колумбия
– Джесс, могу я с тобой поговорить?
Сидевший за столом вашингтонского госпиталя Камерон поднял глаза. Перед ним вырос Аллан Куин, капитан четырнадцатого виргинского кавалерийского полка союзной армии. Джесс, пытаясь вспомнить, кто из подчиненных Аллана в данный момент лечится в госпитале, мысленно пролистал список раненых. Всех этих людей он хорошо знал – с большинством, правда, познакомился, только вступив в кавалерию и участвуя в боевых операциях на Западе.
Тогда с ним были и Дэниел, и Джеб Стюарт, и многие другие…
Камерон с облегчением вздохнул. Только двое из роты Куина сейчас лежали в его госпитале, и дела обоих явно шли на поправку. Одному, правда, пришлось ампутировать руку. Жаль. Джесс считал, что обошлось бы без ампутации, если бы пациент попал к нему раньше. Впрочем, доблестный кавалерист уже выздоравливал и радовался тому, что потерял руку, а не ногу. Без руки он сможет, как и раньше, ездить верхом, а вот без ноги не больно-то поскачешь.
У другого было ранение в голову, но, к счастью, рана оказалась неглубокой и чистой. Пуля срезала волосы и кожу на голове, лишь чудом не задев кости черепа и мозг. И этот солдат тоже быстро выздоравливал.
И все же не так быстро, как если бы медицинская помощь была оказана вовремя.
Джесс ненавидел Вашингтон. Лучше бы госпиталь находился ближе к месту сражения! Прежде чем раненых доставляли к нему, им уже оказывали какую-то помощь прямо на месте, которая зачастую не только не улучшала положение, а, наоборот, ухудшала его. Мнение Камерона по поводу лечения раненых радикально отличалось от общепринятого. Впрочем, были у него и единомышленники: так, врач, с которым он работал на Западе, с успехом доказал, что использование одних и тех же тампонов для разных пациентов увеличивает опасность инфекции. Большинство докторов только скептически морщились, однако Джесс всегда очень скрупулезно обрабатывал раны. Стерильные бинты и тампоны порой сохраняли раненому жизнь, так же как и добрая порция спирта помогала в тех случаях, когда остальные средства оказывались бессильны.
И вдруг Джесс каким-то шестым чувством понял, что Куин пришел к нему не за тем, чтобы справиться о раненых. Странно! Они давно знали друг друга.
– Джесс… – снова нерешительно повторил Аллан.
– В чем дело? – взвился вдруг Камерон. – Что-нибудь с моим братом?
Капитан пожал плечами.
– Нет, речь вовсе не о Дэниеле. Просто дела, похоже, складываются неважно.
Камерон резко вскочил с места, взволнованно сжав в руке скальпель.
– Ну так скажи наконец, что за дела и почему они, по-твоему, неважно складываются!
– Повсюду вспыхивают волнения.
– Аллан, ради всего святого, не тяни!
– Вчера произошло сражение неподалеку от Харперс-Ферри, на Боливарских высотах.
Джесс еще крепче сжал скальпель. Кирнан! Это совсем рядом с ее домом. Камерона прошиб холодный пот.
– Кто-нибудь из гражданских пострадал? – хрипло спросил он.
– Нет. Она… то есть миссис Миллер жива и невредима.
Джесс бессильно уронил голову на руки, чувствуя неземное облегчение. Итак, с ней все в порядке.
Кирнан… Черт бы ее побрал!
Но ведь он изо всех сил старался не думать о ней. Между ними все кончено, пусть даже и не началось как следует.
Она сказала, что ненавидит его, и теперь он злейший ее враг. И вышла замуж за Энтони, которого уже нет в живых.
Кирнан жила в Монтемарте. Джесс знал об этом, поскольку Криста по-прежнему писала ему регулярно. Оставаясь такой же стойкой конфедераткой, сестра тем не менее не переставала любить брата. В ее письмах не было упреков, она не пыталась урезонивать или поучать его, просто сообщала о том, что происходит в их округе. Именно Криста сообщила Джессу, что Кирнан переселилась в Монтемарт, чтобы заботиться о своих малолетних девере и золовке.
Он собирался написать Кирнан и объяснить, что она предприняла крайне неразумный шаг, но, поразмыслив, пришел к выводу, что вряд ли она его послушает. Вероятно, даже не распечатает письмо, увидев его почерк.
Лучше бы она осталась дома! Харперс-Ферри неизбежно окажется в самой гуще событий, а значит, неизбежно пострадают и ближайшие окрестности.
Да они уже втянуты! Сердце Джесса болезненно сжалось.
Его приятель Куин находился в том же положении. Как и Джесс, он был виргинцем – обстоятельство, которое в данной ситуации создавало известную неловкость. Правда, не одни виргинцы сражались по обе стороны баррикад. Куин вращался в той же социальной среде, что и Джесс, и знал, как дорога ему Кирнан Маккей. «Черт побери, – усмехаясь, подумал Джесс, – вероятно, половина Виргинии слышала о моей нелепой дуэли с Энтони Миллером».
Он искоса взглянул на приятеля.
– Что ты хочешь этим сказать, Куин? – строго спросил он. – Сражение-то ведь уже кончилось. Кирнан Миллер жива и невредима, никто из гражданских не пострадал. Так в чем же дело?
– Ты когда-нибудь встречался с капитаном Хью Норрисом?
Джесс нахмурился. Да, однажды он с ним столкнулся. В Манассасе. Норрис был родом из Мэриленда и готов был нещадно истреблять всех предателей, то есть выходцев из своего родного штата, которые воевали на стороне конфедератов.
– Было дело, – отозвался Джесс.
– Брата Норриса убили при Бул-Ран. Он уверен, что виной тому Миллеры.
Камерон изумился:
– Миллеры виноваты в манассасском сражении?!
«Наверное, Эндрю и Энтони было бы лестно узнать, что именно они сыграли такую выдающуюся роль в этой грандиозной битве», – горько усмехнувшись, подумал Джесс.
– Да нет, – отмахнулся Аллан. – Просто Норрис считает, что его брата убили из оружия, сделанного на их заводе. Он сражался на левом фланге, а войска южан, которые противостояли там нашим, в большинстве своем были выходцами из западных графств Виргинии.
– Вообще-то, если постараться, можно обвинить кого и в чем угодно, – задумчиво протянул Джесс.
Беспокойство охватило его с новой силой. Значит, этот безумец Норрис движется к Монтемарту! На поезде туда не больше часа езды – но беда в том, что поезда-то не ходят! А верхом добраться не так-то быстро…