Мой враг, мой любимый, стр. 50
«А ведь я ревную, – удивленно подумал Джесс. – Черт возьми, как можно ревновать к мертвецу?»
Джеб снова взглянул на товарища:
– Хорошо, что ты привез его, Джесс. Я позабочусь, чтобы тело Энтони доставили домой. И передам Кирнан, мол, только благодаря тебе…
Камерон покачал головой:
– Пожалуйста, обо мне ни слова. И передай горячий привет Дэниелу.
Стюарт понимающе кивнул. У него самого тесть служил в союзной армии в звании полковника. Теперь, во время войны, он наверняка продвинется.
– Обязательно передам. – Уж кто-кто, а Джеб Стюарт знал, что значит раскол в семье.
Джесс спешился и отвязал носилки.
– Береги себя, Джеб.
– И ты тоже, Джесс.
Друзья обменялись рукопожатием, вскочили на коней и разъехались в разные стороны.
Никогда еще Камерон не испытывал такой тяжести на сердце. Итак, он возвратил не тело старого товарища – он вернул жене тело мужа.
Вернул Кирнан.
Глава 14
Неделей позже Кирнан словно в каком-то оцепенении застыла на железнодорожной станции Харперс-Ферри. С ног до головы закутанная в черное. Она вдова?! Ей все еще не верилось, что Энтони погиб.
Известие об этом ей привез Дэниел, специально приехав в дом Маккеев.
Кирнан от шока никак не могла понять, что же случилось. С тех пор как Энтони, обвенчавшись с ней, уехал, она страшилась его возвращения. Ведь им придется спать в одной постели, а страсти к Миллеру девушка не испытывала.
И вот теперь все изменилось…
У сэра Маккея между тем были свои печали: Дэниел привез известие о гибели Эндрю Миллера, лучшего друга и делового партнера Джона. Теперь этого славного джентльмена не стало.
– Не надо было ему идти на войну, – сокрушался Джон. – Возраст уже не тот…
Впрочем, Кирнан не слышала отца, с головой погрузившись в свои думы.
Стояла жара, и следовало поскорее предать тела земле. Хорошо хоть Дэниел любезно взялся проследить, чтобы гробы сделали из самого лучшего красного дерева.
На следующий день в доме Маккеев появился адвокат Миллеров и прояснил Джону положение дел.
Тот, в свою очередь, попытался ознакомить со сложившейся ситуацией Кирнан.
Теперь, когда и Эндрю, и Энтони погибли, наследниками Монтемарта стали юный Джейкоб Миллер и его сестра Патрисия. Энтони, как истинный джентльмен, прежде чем отправиться на войну, внес изменения в свое завещание, согласно которому Кирнан причиталась солидная сумма в золоте и доля в оружейном бизнесе. Значит, она стала деловым партнером собственного отца.
И как единственный взрослый человек по фамилии Миллер, она также становилась опекуншей детей.
Все это Джон подробно изложил дочери, однако взгляд у нее по-прежнему оставался отсутствующим.
– Кирнан, ты понимаешь, о чем я? Ты должна позаботиться о Джейкобе и Патрисии, сохранить Монтемарт для них. Теперь жизнь этих детей в твоих руках…
Она по-прежнему молчала. Отец вздохнул.
– Конечно, их можно перевезти сюда, но, на мой взгляд, это слишком жестоко. Мало того, что крошки потеряли отца и старшего брата, так мы еще и вырвем их из родной почвы! Впрочем, если ты боишься, что не справишься…
– Нет! – вдруг воскликнула Кирнан.
Во всем происшедшем она винила только себя. Не любила Энтони – и все же вышла за него замуж. Не хотела спать с ним в одной постели – и вот теперь он мертв.
Самое малое, что можно сделать, чтобы загладить свою вину, – это позаботиться о его сестре и брате. Детей она знает давно и любит их. Да и хозяйство Миллеров содержится в образцовом порядке и хорошо ей знакомо.
Жаль только, что Монтемарт так далеко от родного дома… И все же на следующее утро Кирнан облачилась в траур и собралась в скорбное путешествие. Ей предстояло отвезти останки Миллеров в их родное имение. Джон вызвался сопровождать дочь, но она отказалась. Она отлично справится сама, тем более что на станции в Харперс-Ферри ее будут встречать Томас и Лейси Донахью, которым уже послали телеграмму. Они же привезут детей. Словом, беспокоиться не о чем.
И вот Кирнан снова очутилась в Харперс-Ферри.
Стоя на перроне и оглядываясь, девушка пришла к выводу, что здесь многое изменилось, и изменилось к худшему. Город словно вымер: улицы какие-то тихие и пустынные. Только шум ветра да шелест листвы со всех сторон.
И тут до нее донесся цокот копыт, показалась карета Томаса Донахью.
– Кирнан!
Как всегда, громадный и добродушный, он стиснул ее в объятиях.
Девушка тоже с радостью обняла Томаса и тут же с тревогой спросила:
– Что здесь случилось? Почему я ничего не узнаю?
– Дома я тебе все расскажу. – Он подхватил багаж Кирнан и повел ее к карете.
Станционный смотритель взялся доставить усопших в ближайшую англиканскую церковь. Погребение должно было состояться завтра утром.
Томас хлестнул лошадей, и они тронулись. На пороге дома их уже ждала Лейси. Порывисто обняв гостью, она печально улыбнулась и закудахтала как наседка:
– Я хотела привезти детей к нам, но решила повременить. Выпей чаю, а уж потом Томас доставит тебя в Монтемарт. С Детьми все в порядке, не беспокойся. За ними присматривает Джейни – вот уж поистине золотое сердце! В общем, все хорошо, если, конечно, можно так выразиться, принимая во внимание, что бедняжка Энтони и его отец… Ну да что говорить! Мы все очень беспокоились о тебе, Кирнан. О Господи' – Глаза Лейси наполнились слезами. – Как же я рада, что ты приехала!
Она снова обняла девушку и заторопилась на кухню готовить чай, оставив Кирнан в обществе Томаса.
Та сразу же приступила к расспросам:
– Объясните же мне, наконец, что произошло в Харперс-Ферри? Просто пустыня какая-то!
Донахью задумчиво пососал трубку, глядя на пламя в камине.
– Да, ты права, у нас тут не совсем ладно. – Он пожал плечами, как бы извиняясь, словно сам был тому причиной. – Дай-ка вспомнить – за отделение проголосовали, кажется, в апреле… Ну да, в апреле. Так быстро все меняется, что всего не упомнишь! Оказалось, в городе есть и южане, и янки. На телеграфе, например, работал парень с Юга, а на оружейном складе – северяне. Перед тем как оставить город, они уничтожили все, что смогли. А восемнадцатого в город вошли войска конфедератов. Один местный житель, ирландец Донован, пытался защитить свой дом, так конфедераты чуть ли не линчевали его за симпатию к янки.
Донахью вздохнул.
– Поверь, Кирнан, это так тяжело – видеть, что население буквально раскололось: одни выступают за новые порядки, другие судорожно держатся за привычное! Ох и натерпелись же мы, когда здесь появились конфедераты, хотя они, надо сказать, очень милые ребята – молодые, горячие, отважные… И почти все поголовно виргинцы! Нам просто повезло: я слышал, что они гораздо терпимее, чем солдаты из западных штатов. Если бы в Харперс-Ферри хозяйничали они, Донован наверняка уже болтался бы на собственных дверях. В общем, наш тихий городок поистине оказался между молотом и наковальней!
Томас остановился, чтобы перевести дух, и продолжил:
– Ну а дальше было вот что. Южане находились тут в течение нескольких месяцев – Джеб Стюарт формировал кавалерийский корпус. С ним был твой приятель, как его?.. Ах да, Дэниел Камерон. Само собой, красавец и отважный вояка, да и все они такие, виргинцы; только понимаешь, Кирнан, нам-то от этого не легче! Повсюду с важным видом расхаживали боевые отряды, но потом, правда, их понемногу вытеснили, и в город вошел полковник Джексон. Отличный парень, доложу я тебе! Нынче он уже генерал – его продвинули за храбрость, проявленную при Бул-Ран. Знаешь, наверное, что его называют Джексон Каменная Стена? Ну вот, когда он появился в Харперс-Ферри, казалось, дела пошли на лад. Но только казалось… На город легло какое-то позорное пятно. Все вдруг стали шпионами, во всяком случае, всех в этом подозревают. А поскольку город наводнили солдаты – а все они, как ты догадываешься, мужчины, – то женщины… м-м-м… нестрогой морали нашли себе занятие по вкусу.